– Начинаю, – ожила рация голосом Капрала, и совсем рядом раздалась протяжная песня «М265». Дезире не жалел боеприпасов, накрывая улицу длинными очередями. Тут же послышались ответные выстрелы, заглушенные грохотом взрыва. – Мартин, ждем!
Сундук, стоящий в центре комнаты, выпрямился и дал короткую очередь через окно вдоль по улице. Мартин дождался, когда кабардинец отработает свой магазин, а потом сменил того уже из соседнего окна, кроша стекло и таким образом очерчивая свою позицию для врага.
В центре улицы зажатые с двух сторон серые пытались рассредоточиться, но, как назло, на этом участке, выбранном не зря, спрятаться было практически некуда. Брошенных машин нет, стеклянная остановка не давала никаких шансов укрыться от пуль, а находясь между домами, отойти серые могли только навстречу Мартину или в сторону Капрала. Началась бойня, к которой присоединилась и Сенка. Стрелки «Обсидиана» тут и там валились замертво, словно сломанные куклы.
– Ангел, Дайс, зеленый свет! – бросил Мартин, отбегая от окон и выбегая в коридор, чуть не столкнувшись с Сундуком, делающим то же самое. Сзади уже слышался грохот разрываемого пулями фальшпотолка и характерные звуки попаданий в стенки. Огрызаться «Обсидиан» умел. Короткий бросок на лестницу. Мартин бежит вверх, Сундук вниз, распределяя этажи. На улице пулемет Дезире стих, спасибо парню, хорошую работу проделал, и теперь Капрал усердно молотил очередями, изображая пулемет и привлекая желающих повоевать к себе. Сейчас, сейчас, пара секунд – и мы снова на позиции, теперь уже чуть выше, и оттуда даже видно чуть больше… Вот они, красавцы, спины подставляют! Причешем, раз сами просят.
Ангел и Дайс бегом устремились к подъезду квадратной высотки, слыша пальбу сзади по улице. Хотелось присоединиться к своим, ведь на четверых выпало около двадцати бойцов. Сенка, конечно, вложится в общую копилку, но все равно и этого маловато, огневое превосходство оно и в Африке преимущество. Ангел прошмыгнул мимо маленькой одноэтажной белой постройки, влетел в приоткрытые железные ворота, отделяющие двор дома от окружающих, и бросился к двери, пробивая собой дорогу для следопыта. Тот шел чуть сзади и был готов прикрыть отход, если Ангел напорется на встречу.
– Дезире? С фланга у нас чисто? – послышался в рации голос Мартина, перемешиваясь с далекими выстрелами и грохотом очередей из «дюжи», слышными словно эхо с легким запозданием в наушнике.
– Троих пропустил во двор, ждите справа, – ответ пулеметчика, где-то там ведущего бой.
Ангел влетает в подъезд, смотрит индикацию лифтов, скорей инстинктивно, чем в надежде прокатиться, откуда электричество в мертвом городе, а было бы неплохо… В коридоре возникает Дайс и под прикрытием Ангела устремляется к пожарной лестнице. Эх, двадцать с хвостиком этажей вверх, голова будет кружиться, мама не горюй. Направив автоматы в сторону подъема, наемники начали восхождение быстрым шагом, меняясь на каждом этаже, чтобы прикрывать выходы на лестницу от неожиданностей. Что-то гладко все идет, совсем, что ли, серые нюх потеряли, с любителями воюя? Они что, не выставили охрану? Ну, просто обнаглел «Обсидиан». Чувствует себя дома, верит в свою неуязвимость.
– Движение по Рыбалко, – проговорил Мага. Судя по обеспокоенному голосу, везение кончилось. – Очень много, до полусотни.
– Тайпан, если подставитесь, лучше не атакуйте. Принимай решение сам, – отзывается Мартин в наушнике, продолжая держать весь бой и позиции наемников в голове. – Дайс?
Дайс не ответил, он просто включил и выключил сигнал, давая понять, что находится в близком соприкосновении с противником.
– Сенка, – снова Мартин в эфире. – Помогай Тайпану! Все внимание на него. Сколько времени у Дайса и Ангела?
– Минут пять, может, семь. Вступаю в бой, иначе их встретят на выходе, – слова австралийца глохнут в раскатистом треске его пулемета. Рация смолкает, и даже на лестнице слышна отчетливая трель, наверняка уносящая сейчас чьи-то жизни.
Ноги становятся ватными, заставляя прислушаться к своим ощущениям в страхе, что это не просто усталость, а то, о чем предупреждал командир. Голова идет кругом от частой смены этажей, а ведь пройдено только шестнадцать. Да нет, все правильно, это утомление от быстрого подъема, одышка, характерный перестук сердца и легкая дурнота от вращения по лестнице. Очередной этаж, хочется остановиться, дать голове успокоиться, но время жмет, заставляя собраться и продолжать восхождение.
– Капрал, Сундука прижали на входе, убери двоих с остановки, я занят с внутренней стороны, не достаю, – очередная команда Мартина где-то там, уже далеко внизу.
– Тайпан, Мага, выходите срочно. Через пару минут к вам с тыла пройдут несколько человек. Между нами здание, увижу их только у входа в ваш подъезд, прикрыть не смогу, – предупреждает Сенка.
– Принято, выходим.
Наконец ноги ступают на последний этаж и поднимаются выше, в сторону распахнутой металлической двери, ведущей на чердак, и небольшой лесенки справа, уходящей на крышу. Теперь все внимание на дверь, в которой уже показался небольшой треугольник серого тяжелого неба, покрытого снопами туч, летящими, точно огромные птицы. Ноги ступают аккуратно на ощупь, все внимание туда, вверх, в проем. Ангел взбирается, оставляя Дайса чуть сзади прикрывать от неожиданностей, хотя какие тут уже неожиданности, раз почти вплотную подпустили. Оставили себя без дозоров и надежного тыла, они даже не предполагают, что их могут вот так просто, без зазрения совести, наказать. Голова поднимается на уровень крыши, и взгляд фокусируется на двух лежащих у края серых. Один из них смотрит в бинокль, отдавая распоряжения негромким голосом, получая обзор на происходящее с высоты птичьего полета, второй просто наблюдает рядом, готовый открыть огонь вниз, если потребуется.
«А вот и мы!» – проносится в голове Ангела, и он с ухмылкой берет на прицел обоих. И тут же в ответ приходит чужая мысль, словно ее нашептывают тихонько на ушко: «А мы вас ждали!»
Ангел чувствует, как по загривку пробегает дрожь, и еще до того, как с губ срывается крик, нажимает спуск.
– Засада! – Слова тонут в грохоте «дюжи». Первый получает в затылок и с размаху бьется головой о бетонный край, роняя руки под себя, заваливаясь в неестественной позе. Куртка второго на спине покрывается дырами и росчерками, пуская кровавые брызги от пуль, попавших по касательной. Проем темнеет, заслоненный чем-то массивным и возвышающимся прямо над головой. Перед лицом Ангела огромный сапог прибивает его автомат к покрытию крыши, ударяя сверху и разбивая кисти рук до крови, а затем раздается оглушительный гром, и поток горячего воздуха обдает лицо пороховой гарью. Сзади гремит «дюжа» Дайса, и тот, кто возвышается над Ангелом, опрокидывается на спину, показывая сербу подковы на своей обуви. Разбитые руки отпускают рукоять автомата, неожиданно потерявшие чувствительность ноги скользят по лестнице, складываются пополам, предательски не выдержав веса тела, падение завершается ударом затылка о бетонное покрытие, выбивая искры из глаз. В голову вторгается сумасшедшая боль. Звенит в ушах, на языке металлический привкус. Рука тянется вверх, но что-то держит и притягивает ее к земле, не давая подняться, точно она привязана невидимой нитью. Глаза почти не видят. Белый туман заволакивает все вокруг, буквально стирая то, что дальше пары метров.
