* * *
...Утром Алексей, умываясь, рассмотрел свое отражение в зеркале. Не сказать чтоб огурцом, но после таких двух суток, какие выдались ему, огурцом никто не выглядит, даже в двадцать лет!
Он постоянно натыкался, читая новости в Интернете, на разговоры о «кризисе среднего возраста». И не понимал, о чем речь. Он не чувствовал никакого кризиса. Тело в порядке, мозги тоже. Какой «кризис среднего возраста», к черту? О чем вообще речь?
Кис был убежден, что разговоры о «кризисе среднего возраста» – это очередной лохотрон, который придумали всякие психошарлатаны, чтобы завлечь к себе дополнительную категорию клиентов и слупить с них деньги.
В самом деле, если у тебя есть любимая женщина, которая в твоих руках стонет от наслаждения; если у тебя есть любимая работа, которая к тому же приносит тебе достойный заработок, то никакого кризиса и не случится!
А вот если у тебя этого нет, то стоит ли списывать недостачу в личностной, профессиональной, половой... чего там еще?.. самореализации на «кризис среднего возраста»? Если всего этого нет у тебя сейчас, так не было и ДО этого «кризиса». И если ты вдруг однажды задал себе вопрос, как докатился до жизни такой, то не стоит вопить, что у тебя кризис! Просто ты поздновато об этом подумал, приятель...
Алексей терпеть не мог психологов. Кроме Веры, конечно, – она была исключительным исключением. Особенно не любил он тех, которые ведут частную практику. Все эти их мантры – «любите себя таким, как есть», «примиритесь с собой и со своим прошлым» – он находил чрезвычайно вредными и унизительными для человеческого достоинства. В самом деле, насилу, лишь к сорока годам, человек осознал, что жил неправильно, что не за тем гнался, что обманулся в ценностях, – как ему внушают: не копайся в себе, все у тебя отлично, люби себя, какой есть! То есть, если чувствуешь себя говном, так смирись и залюби себя говном! Он, может, человек этот, стоит на пороге нового понимания жизни, на пороге изменений своей судьбы, – нет бы сказать ему: некомфортно, конечно, а как вы хотели, батенька? Ошибок наделали, вот тоска и гложет. Теперь надобно их исправлять, давайте, меняйте все: нелюбимую работу, неправильно выстроенные отношения с детьми, с женой, с друзьями...
Так нет, его учат, что следует примириться с собой и со своими авгиевыми конюшнями! Приди к ним серийный убийца, они и его научат душевному комфорту: прими себя таким, какой есть...
Тьфу!
Его размышления были прерваны звонком Тамары.
– Кис, прости, я не дождалась результатов вчера, спать пошла! А вот с утречка получила сведения: твой Смертников нигде не проходит, ни по каким делам. Не знаю, хорошо это для тебя или плохо...
– Это в любом случае хорошо, Том! – заверил боевую подругу Кис. – Ты сейчас на работу?
– Дык куда ж еще, – с печалью в голосе произнесла Тамара.
– Отлично! – не разделил ее печаль Кис. – Посмотри мне, пожалуйста, сведения на Наталью Викторовну Скворцову!
Он продиктовал адрес, дату рождения, и Тамара обещала заняться просьбой Киса первым делом, если, конечно, ничего слишком срочного на голову не свалится.
* * *
Смертников, значица, по уголовным делам не проходил. Не пойман – не вор?
Или не вор?
Или не пойманный?
Встречаться с его женой, Натальей Скворцовой, детектив остерегался. Интерес к ней со стороны частного детектива не останется незамеченным: она ведь малая пешка в игре, сразу кинется к покровителям кричать «караул!». И тогда все его расследование окажется засвеченным преждевременно...
Странно все же, что Наталья обратилась к бывшему мужу с просьбой выкрасть нож, зная, что вскоре он увидит этот нож в груди у Евы! Рассчитывала на свое несомненное влияние на бывшего, равно как и шантаж дочкой? Глупо и самонадеянно... Или она такой и была: глупой и самонадеянной?
Или она не знала о последствиях этой просьбы?
* * *
Будем переживать неприятности по мере их поступления, – решил детектив, вспомнив мудрого Жванецкого. Подождем сведений о ней от Тамары, а там уже будем сопоставлять и делать выводы!
А пока следовало заняться отслеживанием звонков, сделанных с мобильного «русского»!
...Реми вчера под вечер прорезался с новостями: фотографию, которую Алексей ему отправил, опознали единодушно, так что сомнений не оставалось: именно он убийца Николая!
Он уже арестован, этот Петр Синьцов, который на самом деле звался Гринько Александром, – но за какие-то иные провинности, ничего общего не имевшие с убийством первого сомелье Бурлова! Если учесть, что мужику за пятьдесят, а также допустить, что он профессиональный киллер, то придется сделать вывод, что мужик он ловкий: пришить ему сумели всего одно убийство, тогда как на его счету должно быть немало...
Значит, информация о его преступлении во Франции горячо обрадует российские правоохранительные органы! Тем более что друг Реми существенно взбодрил французскую полицию, передав ей портретик «русского», а также номер его мобильного, отчего надежды на ее сотрудничество приняли не столь утопическую форму, как вчера...
* * *
Кис колебался. Конечно, ему следовало позвонить прямиком Сереге ибн Петровичу: дело вырисовывалось слишком масштабным, чтобы управиться своими силами. Но ужас как хотелось сначала побольше самому узнать с помощью «милых девушек», самому посоображать, получше дело размять, прежде чем выдать его Сереге!
Раньше Кис думал, что им движет своего рода профессиональное тщеславие, любовь к эффектам... Может, оно и имелось, но, пожив с Александрой, он усмотрел в их работе общность. Точнее, в отношении к работе. Как и она – автор своих статей, так и он был автором своего расследования. Как она доводила до совершенства каждую статью, каждое слово в ней и мысль, так и он стремился к совершенству и безупречности своей логики. Он ощущал расследование как некий живой организм, который надо вырастить, прежде чем выпускать в люди, отдавать в чужие руки... Точно как Александра свои статьи! Иными словами, что-то было в его работе творческое, вот как!
...Так позвонить прямиком Сереге, дружбану своему закадычному? Или все же...
* * *
Пока он мучился в сомнениях, попивая свой утренний кофе, телефон его снова ожил.
Дима Скворцов, надо же! И что у него с утра пораньше к сыщику?
– Наташа! – закричал он в трубку. – Наташа!!! Она... Ее... На нее машина... Ее машина насмерть сбила!!!
– Откуда у вас такие сведения?
– Мне ее новый муж позвонил! Просил забрать ребенка!
В голосе Димы мешались противоречивые чувства: ликование со скорбью.
Кис быстро соображал. Слишком быстро, отчего, может, и не слишком верно... Но первое, что пришло на ум после сообщения Димы: его Наташа к убийству Евы и впрямь непричастна! Кто-то ее настропалил – теми же самыми словами, которые она сказала Диме: Ева, мол, моя подруга, а Даша ворует приборы в ресторане... Помоги, твой муж ведь работает в библиотеке, где и эта чертова Даша! Попроси бывшего выкрасть нож, да с лезвием пошире, чтобы там можно было разглядеть Дашины отпечатки!
