– Никак, – Вера пожала плечами, – я это никак не объясняю. Разве что… разве что он рассчитывал найти у меня большие деньги или какие-то ценности, но у меня ничего такого не было, деньги я все потратила в Италии, а то, что осталось, вместе с кошельком в аэропорту из сумки вытащили… сумку, кстати, разрезали, новая, итальянская, жалко, теперь выбросить придется…
Тут Кирилл заметил, что она бросила на него из-под ресниц внимательный настороженный взгляд, и понял, что она нарочно уводит разговор в сторону.
– А почему вы не заявили в полицию, что вас ограбили? – прервал он Верины причитания, понимая уже, что этот раунд он проиграл, девица оказалась крепче, чем он думал.
– Ну-у… там стали бы спрашивать, что у меня украли, а если он ничего ценного не взял… они бы, наверное, и заявление не приняли… Конечно, если бы я паспорта хватилась… – Вера опустила глаза и тяжко вздохнула.
Кирилл снова посмотрел на нее с явным подозрением. Надо же, три дня прошло, как она вернулась из отпуска, а еще не разобралась ни с вещами, ни с документами. Нет, определенно она ему врет, полной бестолочью прикидывается. Такие одинокие женщины все аккуратистки, все у них по полочкам разложено, в квартире чисто и пусто, все блестит. Такой она ему и показалась с первого взгляда. А которая заполошная, бегает, суетится, кипучую деятельность вроде бы осуществляет – это не про нее, не про Веру.
Нет, что-то тут не то, придется сменить тактику.
– Вера… – он нарочно сделал многозначительную паузу, – простите меня, я сейчас нарушаю все должностные инструкции. Мне бы следовало не караулить вас возле вашего дома, а вызвать к себе в Управление для официальной беседы.
– Повесткой? – прищурилась Вера.
– Нет, повесткой к следователю вызывают или в суд свидетелем, а мы, если нужно с человеком побеседовать, высылаем…
– Наряд? С автоматами?
– Нет, просто людей в штатском, которые вежливо просят проехать с ними…
– И что? – Вера смотрела широко раскрытыми глазами и даже недоуменно моргнула. – Отчего же вы не сделали так? Отчего отступили от ваших правил?
– Оттого, что вы мне симпатичны, – вздохнул Кирилл, – еще с того раза, когда мы встретились так неожиданно.
Если бы Вера такое услышала недели две назад, она бы поверила. Засмущалась, покраснела бы, опустила глаза, начала что-то мямлить. Потом робко забормотала бы, что такого не может быть, а он бы стал уверять, что может… и так далее.
Теперь же Вера только усмехнулась про себя, не забывая следить за лицом.
«Ой, врет! Думает, я на эту удочку попадусь и все ему выболтаю. Уж это вряд ли… Но вот интересно, он что, за полную дуру меня держит? Я ему, видите ли, понравилась. Да еще той ночью, когда он меня видел всю в слезах и соплях, раздерганную и едва ли не побитую! Скажите, пожалуйста, какой мужчина, он разглядел во мне тонкую натуру… Нет, ну за идиотку меня держит просто…»
Да, как видно, наличие амулета помогло Вере посмотреть на себя со стороны и вернее оценивать поступки окружающих людей.
Кирилл замолчал и посмотрел на Веру в ожидании. Та низко наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. После непродолжительного молчания Кирилл понял, что теряет время зря. Так, значит, девица только с виду такая тетеха, а на самом деле – крепкий орешек. Ну, посмотрим, как будут развиваться события.
– Что ж, – сказал он, – я вижу, вы устали. Идите домой, отдохните, придите в себя. Я не прощаюсь надолго, потому что… мало ли что, мы еще встретимся.
– Всенепременно! – Вера поморгала глазами, как примерная девочка, и сделала бы книксен, если бы не сидела в машине.
– Да, вот еще что! – Кирилл разблокировал дверцу, но не спешил ее открывать. – Запишите мой телефон, если что-то вспомните или вам нужна будет моя помощь…
«Обойдусь», – подумала Вера, но послушно достала мобильник.
– У вас на щеке синяк, – сказал Кирилл, – как раз под глазом…
– Где? – Вера машинально бросила мобильник и сунулась в сумку за пудреницей.
– Давайте я сам запишу! – Кирилл подхватил мобильник, и пока Вера разглядывала себя в зеркальце, ловко разобрал его и вставил внутрь крошечный «маячок». Таким образом он всегда мог отследить мобильник и определить его местонахождение.
– Нет никакого синяка! – возмутилась Вера. – И тушь не размазалась. Все вы выдумали.
– Простите, это тут освещение такое, – Кирилл подал ей мобильник, затем вышел из машины и открыл дверцу, – всего хорошего, дорогая, берегите себя.
Вера посмотрела с подозрением и вышла, едва кивнув, потому что увидела, как в окне своей квартиры прилипла носом к стеклу Зоя Михайловна.
«Ванну с пеной и спать, – думала Вера, подходя к подъезду, – и пропади они все пропадом!»
Вера не была бы так спокойна, если бы знала, что человек с лицом попорченной временем античной маски вовсе не разбился насмерть, упав с высоты шестиэтажного дома. Когда он двинулся по шаткому мостику и наступил не на ту плашку, ловушка сработала, плашка перевернулась, человеку не на что было опереться, и он с криком полетел вниз. Он не успел осмыслить случившееся, только понял, что сейчас разобьется в лепешку, так что в его теле не останется ни одной целой кости, и мозги его разлетятся по неровному асфальту.
Он найдет свой конец в этом чужом холодном и сыром городе, он никогда больше не увидит солнечной Италии, и самое главное – он не увидит амулет, он не сможет расшифровать надписи, что когда-то были записаны на Изумрудной скрижали, он не оправдал доверия членов Изумрудной коллегии, он не выполнил приказ господина Председателя.
Осознав все это за долю секунды, мужчина закрыл глаза, затем ощутил сильный удар, и его накрыла темнота.
Пролежав так некоторое время, рябой человек очнулся. Вокруг него по-прежнему было темно. Он осознал себя, почувствовал свое тело, оно болело, но боль была не резкая. Тогда он догадался открыть глаза. Стало чуть светлее. Под ним было что-то мягкое и отвратительно пахнущее, все тело немедленно зачесалось. Однако голова прошла, когда он с трудом, но сел, и даже левая рука, что висела плетью, теперь двигалась и почти не болела. Очевидно, был все-таки несильный вывих, и теперь от удара плечо встало на место.
На всякий случай он ощупал себя и не нашел никаких особенных повреждений. Не успев удивиться по этому поводу, он повернулся, встал на четвереньки и попытался оглядеться. Напротив виднелась стена того самого дома, с чьей крыши он полетел вниз, точнее, с мостика, который был перекинут между домами. Дома на Васильевском острове старые, требующие ремонта. И тот второй дом как раз находился в такой стадии. Но, судя по всему, отремонтировали фасад, а потом работы приостановили. Леса со стороны двора так и остались неразобранными до третьего этажа, а на них были свалены пакеты с сухой штукатуркой и утеплителем. Как видно, все это валялось под открытым небом не один месяц, мешки усердно поливало дождем, так что утеплитель размок и превратился в отвратительно пахнущую кашу. Но мягкую кашу, так что когда рябой упал на нее, то ничего себе не повредил.
