Эмили отправилась на поиски владелицы заветного артефакта и нашла её в роли хозяйки моего балагана, именующей себя мадам Ленорман. Да и серьга обнаружилась в ухе её любимчика, прозванного Гераклом Блонди. Эмили хотела забрать у парня серьгу, пусть даже ценой своего бесчестия, и сразу же отправиться в Сент-Мари-де-ля-Мер, чтобы исполнить обещание, данное Саре Кали. А затем разыскать вас, сударыня. Вас и господина Анри. Но судьба распорядилась по-своему. Эмили пришла к Гераклу и провела с ним ночь, думая, что вскоре он заснёт и тогда Эмили вынет у него из уха серьгу и убежит. После бурных ласк Эмили прикинулась спящей, но добилась совершенно другого эффекта – она и в самом деле уснула. А парень выбрался из постели и отправился к хозяйке, намереваясь совершить грабёж. Так называемая мадам Ленорман, должно быть, знала, что собой представляет её любимец, и потому была начеку, охраняя свои богатства. Во время борьбы случился пожар, и наш балаган сгорел дотла. Эмили вытащила меня из пепелища, но сама она сильно пострадала.
– О, нет! – вскрикнула женщина, в ужасе прижимая ладони к лицу.
– К несчастью, – сочувственно продолжал рассказчик, – упавшая балка повредила Эмили позвоночник, и вскоре после пожара ноги её отнялись. Эмили разучилась ходить. Ваша дочь очень мужественная девочка, мадам Анри. Она перенесла свалившиеся на неё несчастья с удивительной стойкостью. Эмили провела много лет в больнице, прежде чем я её нашёл. К тому времени я вернулся в Россию, к родителям. Когда мой отец умер, оставив мне огромное наследство, я, став богатым, решил отправиться в Париж и разыскать Эмили. Я нашел её в заброшенной богадельне и забрал оттуда, собираясь поселить в хорошей квартире и нанять самых лучших сиделок.
«Нет, Николя! – сказала мне ваша дочь. – Шувани не может жить среди людей. Мне достаточно землянки на окраине города. Я ведь, когда ещё могла немного ходить, забрала у старухи Чарген колдовскую силу. Серьги-то у меня не было, и по-другому я не могла облегчить страдания старой цыганки, которая меня вырастила. Пока могла ходить, я жила в таборе, лечила людей. А лишившись ног, уехала подальше, чтобы никого не обременять своим убожеством».
«А как же с твоими родителями, Эмили?» – удивился я.
«Никак, – глухим голосом отозвалась она, отвернув к стене искажённое болью лицо. И тихо добавила: – У цыганской ведьмы нет родных».
«Но, Эмили, я заплатил большие деньги, чтобы получить доступ к полицейскому архиву! Нанял человека, который перерыл все дела о пропавших девочках в тот год, когда шувани Чарген увела тебя с ярмарки! Я всё-таки нашёл твоих отца и мать!»
«Молчи, Николя! Я ничего не желаю знать! Я чувствую, что скоро умру. После моей смерти отдай это матери».
Эмили неловко приподнялась на постели, сняла с шеи крестик и протянула мне.
«Конец мой близок…»
«Нет, Эмили!» – перебил её я, но ваша дочь, мадам, посмотрела на меня так, что слова застряли у меня в горле.
«Я очень боюсь смерти, Николя, – чуть слышно выдохнула она. – Мучения умирающей шувани поистине ужасны. Но чтобы не заставлять никого становиться ведьмой, я должна раздобыть цыганскую серьгу и выполнить обет, данный Саре Кали. Ты поможешь мне, Николя? Без тебя мне не обойтись. Ведь сама я мало на что пригодна».
Я не мог ей отказать. Разыскивая владельца серьги, ненавистного нам всем Геракла Блонди, я вдруг узнал, что во время пожара выжил ещё один артист нашего цирка. Карлик Эль Чаппо. Мексиканец бешено ненавидел светловолосого красавца из-за малютки Жижи, погибшей в огне, и я не мог не предоставить мексиканцу шанс тоже поквитаться с негодяем. На время я поселился в землянке у Эмили, и мы принялись за осуществление нашего плана. Мы с вашей дочерью, мадам, вызволили Эль Чаппо из лечебницы. Я снова, как в детстве, стал Рувом. Мальчиком-волком. Я сбрил бороду и добровольно сделался уродом. Та борода, что сейчас на мне, как вы можете видеть, накладная. Если я её сниму, перед вами предстанет ужасный лик, лишенный подбородка. Но я не стану этого делать, чтобы не пугать вас, мадам Анри. Я был ногами Эмили. Я заказал большую плетёную корзину, в которой носил её, привязав к спине. Эмили хотела сама отомстить негодяю, разрушившему её жизнь, лишившему родителей, и своими руками забрать у него серьгу удачи и передать мне, чтобы я отвёз её в Сент-Мари-де-ля-Мер. Два дня назад мы втроём подстерегли Геракла Блонди и думали, что убили, но оказалось, что это всего лишь двойник мерзавца. Этой ночью произошла решающая встреча.
– Месье Николя, что вы всё ходите вокруг да около? – вдруг рассердилась хозяйка дома. – Скажите же наконец, где моя девочка? Немедленно отведите меня к Эмили! Пусть она не ходит, пусть считает себя ведьмой, мне всё равно… Что вы протягиваете мне? Крестик Эмили? Зачем это? Вы же должны передать крест после её кончины… Неужели моя доченька мертва?
Мадам Анри страшно захрипела, хватаясь за горло, и дворецкий, распахнув дверь, вбежал в комнату. Он застал гостя стоящим на коленях перед распростёртым на полу телом хозяйки дома. Граф вскинул голову и, глядя за спину дворецкого, сдавленно произнёс:
– Вот и вы, господин Анри. Позвольте представиться. Граф Белозерский. Давний друг вашей покойной дочери Эмили.
Мытищи. Наши дни
Алёнка спала, беспокойно ворочаясь во сне на заднем сиденье машины, а я смотрела в окно, пытаясь понять, что в этот самый момент происходит в торговом центре. Сейчас всё встанет на свои места, и я наконец-то избавлюсь от глупого ощущения, что я сплю и мне это снится. Мне показалось, что рядом с машиной кто-то ходит, и, опустив стекло, я выглянула наружу. В лицо пахнуло ночной прохладой, и я решила, что не помешает впустить в салон автомобиля немного свежести. Чтобы накрыть спящую девочку, я вышла из машины и, открыв багажник, стала доставать лежащий в дорожной сумке плед, когда вдруг зазвенело выбитое стекло и грохнул выстрел. Малышка заворочалась, но не проснулась. Я же во все глаза смотрела, как на меня бежит, припадая на ногу, охранник в чёрном картузе и казённой куртке, так похожей на форму американских полицейских. Обернувшись, бегущий выстрелил. И тут же упал, растянувшись неподалёку от меня. Шагнув к раненому, я склонилась и, вглядевшись в его лицо, узнала Глеба. Я не удивилась, ибо была внутренне к этому готова. Муж тоже меня узнал. Протянул ко мне руку и тяжело заговорил, с трудом переводя дыхание:
– Я объясню. Я сейчас всё объясню. Соня. Только для тебя. Это. Всё. Для тебя. Я не имею права тебя подвести.
– Перестань, Глеб! Кто такой Егор? – непослушными губами прошептала я.
– Егор – бывший зэк. Я ехал с ним из Кандалакши. В дороге Егор хвастался, что освободился и едет домой. Дома его ждёт соседка Дарья. Работает соседка в торговом центре, и было бы неплохо ограбить ювелирный павильон. Егор напился и выпал из поезда. Документы остались в пиджаке, а я лишь воспользовался ситуацией. Ради тебя, Соня. Всё ради тебя. Потому что ты первая и единственная женщина. Моя женщина. Ты знаешь.
