Над Москвой рассыпала звезды холодная апрельская ночь. «Пассат» Карелина мчался сквозь тьму по безлюдным улицам. В домах горели одинокие окна. Что там, за ними? Драма, болезнь, любовь… изнурительная бессонница?..
Астра раскрыла глаза и вздохнула. За стеклами салона пролетали цепочки огней.
– Радич по национальности хорват, – ни с того ни с сего произнесла она. – Интересно, как он оказался в Москве?
– Это имеет значение?
Она покачала головой:
– Надеюсь, нет. Знаешь, оказывается, Глебов и Кристина были сокурсниками и даже крутили роман…
Матвей чуть не проехал на красный, резко затормозил и хлопнул ладонями по рулю.
– Что я говорил?! Он дурачит тебя. Лжет, потешается над твоей доверчивостью. Коломбина! Маски-шоу! Никогда не видел лица! А эта неизвестная возлюбленная – ходила с ним на пары, целовалась в подъездах и наверняка занималась заурядным сексом. Первая любовь не забывается. Иногда достаточно взгляда, чтобы она вспыхнула вновь, с удесятеренной силой. Опля! Глебов придушил любовницу, когда возникла угроза разоблачения – Кристина собиралась все рассказать его жене. Она могла шантажировать Глебова, вымогать у него деньги…
Астра терпеливо ждала, пока он выговорится.
– А картины в доме Левашовых? А наряд Коломбины? А Феоктистов?
– Они оба психи! – твердил Матвей. – И Глебов, и Магда. Они покрывают друг друга.
– Магда не знает, что банкир был уже мертв в тот момент, когда она ударила его стилетом…
– Они скрылись, потому что запахло жареным! На Глебовых висят два убийства.
– Что-то здесь не клеится.
– Если бы милейшему Алексею Дмитричу удалось запереть тебя в подвале, все было бы шито-крыто. Он просчитался.
– Кто же сообщил в полицию о трупе?
Матвей осекся. Он уперся в ее последнюю фразу, как в выросшее из-под земли препятствие. На его лице отразилось возмущенное недоумение.
– Ты меня подозреваешь? Вот до чего дело дошло!
Он обиженно отвернулся, и вовремя: впереди внезапно затормозило такси, – секунда промедления могла стоить ему бампера.
– Свидетелем смерти Феоктистова случайно оказался Николай Казаринов, художник, с которым Магда училась в институте, – сказала Астра.
– Тоже студенческий роман?
– Да, а я об этом не подумала…
Тронувшись с места, он предусмотрительно увеличил дистанцию до такси – зазеваешься, и потом тащи машину в автосервис.
– Ты уже говорила с этим художником?
– Не успела. Завтра прямо с утра позвоню ему. – Она зевнула. – Есть еще Таврин, начальник службы безопасности покойного банкира. С ним бы тоже надо встретиться.
Когда Матвей свернул на Ботаническую, она спала, подложив под щеку ладошку…
Глава 26
В офисе господина Феоктистова царили неразбериха и уныние. В холле установили огромный портрет босса с траурной лентой. На полу под ним лежали вчерашние увядшие цветы, поверх которых укладывали свежие…
Секретарша сморкалась в надушенный платочек, в ее глазах застыла неподдельная скорбь. Ей неплохо жилось при Игоре Владимировиче – он был требовательным, но не жадным. Платил исправно, к праздникам давал надбавки, дарил подарки на день рождения и не приставал к ней, как другие начальники, – она наслушалась от приятельниц, какие домогательства им приходится терпеть.
Игорь Владимирович любил женщин, но не был безудержно блудлив. Начни он ухаживать, секретарша, возможно, и не отказала бы. Хотя ей нравились мужчины другого типа, – такие, как Таврин. Молодые, рослые, мужественные.
«Что теперь с нами всеми будет? – мысленно сокрушалась она. – Уволят нас или оставят? Кто займет место Феоктистова? Скорее всего, старый персонал разгонят. Новый шеф приведет своих – преданных, проверенных…»
– Мне нужен господин Таврин, – произнес мелодичный женский голос. – Где я могу его найти?
Секретарша вынырнула из горестных мыслей, смерила посетительницу искушенным взглядом. Дамочке на вид лет тридцать, одета просто, но простота эта обманчива. В том, как она держится, в ее осанке и выражении лица чувствуется привычка вращаться в приличном обществе.
– Я из газеты, – скромно добавила та.
Секретарша поверила. Грядущие перемены, беспокойство по поводу неопределенного будущего притупили ее бдительность. Да и Астра вовремя спохватилась, пустила в ход актерские навыки. Ей неплохо давалось умение перевоплощаться.
«Точно! Журналистка, – опрометчиво согласилась секретарша. – Видимо, из начинающих. Не успела обнаглеть».
Она благосклонно кивнула, объяснила, куда идти. Дисциплина, внедренная Феоктистовым, приказала долго жить. Каждый теперь поступал по своему усмотрению.
По коридору сновали растерянные служащие. На их лицах читалось замешательство, как у солдат, потерявших командира. Финансовую сферу и так лихорадит, а тут еще главная опора рухнула…
Таврин любезно привстал, когда вошла «журналистка». Секретарша доложила, что к нему направляется представительница прессы.
Начальник по безопасности тоже проявил беспечность, не поинтересовавшись ее документом. Ему, похоже, было не до этого.
– Хотите сделать меня козлом отпущения? – раздраженно бросил он. – Не уберег-де клиента, проморгал опасность… «Охрана ловила ворон, пока грабители убивали банкира!» Таких заголовков следует ждать в вашем… мг-м… почтенном издании?
Астра смиренно опустила глаза.
– У меня другая задача. Расскажите, где вы находились во время гибели господина Феоктистова? Зачем он поехал на Востряковское кладбище?
– Почему я должен вам что-то рассказывать? Мне уже задавали эти вопросы компетентные органы.
– Вы не любите прессу? Обещаю опираться исключительно на факты и не выставлять вас в дурном свете.
Таврин сплел пальцы и уставился на нее долгим изучающим взглядом.
– Существует тайна следствия, которую никому не позволено нарушать, – наконец вымолвил он.
– Вы же не следователь.
– Я не собираюсь помогать вам!
– Вы не дорожите своей репутацией?
– Именно поэтому я не скажу ни слова.
Кабинет начальника службы безопасности был обставлен аскетично, в черных и белых тонах. Длинный стол с компьютером, несгораемый шкаф, офисные кресла, окно. Сквозь вертикальные жалюзи пробивалось розовое солнце.
Таврин был по-мужски красив, с крупными правильными чертами лица. Он мог бы подойти на роль центуриона
[22]
в сериале «Рим».
