Часам к двум дня дерево вынесло на отмель, и оно там плотно застряло. Течение было достаточно сильным, но все же я смог добрался до берега. Снял с себя мокрую одежду и разложил на валуне сохнуть. Светило солнце, но все равно было достаточно прохладно. Я сидел на камне, отбиваясь от комаров и гнуса, к которым, впрочем, привык на зоне. Размышлял, что делать дальше. Рассчитывал, что вдоль русла будут летать поисковые вертолеты и заметят меня. Но с каждой минутой все более и более утверждался в мысли, что это мой шанс вернуться домой. Понятно, что под своим именем мне уже не жить, но все же лучше на свободе до конца дней с чужим паспортом, чем еще одиннадцать лет на зоне. И главное: я хотел найти того или тех, кто убил мою невенчанную жену. Все время до суда и после я пытался понять, кому это было нужно, кто мог ее убить. Ясно было одно: это тот, кого она знала. Колька и Лешка отпадают. Возможно, кто-нибудь из моей охраны – заплатили человеку, и он сделал то, что сделал. Но почему именно Полю? Почему не меня? Перебирал в памяти всех конкурентов, бывших подчиненных, уволенных и обиженных на меня, руководителей партнерских фирм, посчитавших, что партнерство оказалось для них убыточным. И остановился на одном человеке, который как раз занимался финансовыми аферами. Фамилия его была Капустин, и был он человеком очень скользким. Всегда появлялся в сопровождении парочки громил. Один раз я имел с ним дело; убытков не было, но и прибыли тоже. Он всплывал на моем горизонте несколько раз: разорил несколько некрупных фирм, а потом мне передали, что обещал разобраться со мной и иметь дело с теми, кто меня сменит. Похоже, что фиктивные векселя подкинул именно он. А Полю убили, потому что меня не было дома, но ведь она сама пустила в дом убийцу… И вдруг меня осенило: как раз перед вылетом в Германию я предупредил об увольнении одного человека из своей охраны. Мне тогда просто показалось, что он работает на кого-то. Да и человеком тот охранник был весьма неприятным – жестоким и жадным. Я нашел повод выгнать его и хотел сделать это. Он бывал в моем доме и даже охранял его в мое отсутствие. Но потом моя невеста попросила снять охрану, оставить только сигнализацию, потому что ей ничего не угрожает… Но на время моего отъезда я все равно просил, чтобы кто-то охранял дом.
Селезнев замолчал и посмотрел на Анастасию.
– Не утомил?
– Нет, – затрясла головой Настя, – продолжайте, пожалуйста.
– На чем я остановился? Ах да. Сидел я на валуне долго. Одежда почти высохла, и я решил досушить ее на себе, оделся. Есть хотелось, конечно, но как добыть пищу, не представлял. Можно, конечно, насобирать в лесу каких-нибудь лягушек, улиток, но я был недостаточно голоден, чтобы есть их в сыром виде. А ягоды еще не поспели. Да, и потом лишний раз в тайгу углубляться не хотелось, чтобы самому не стать чьей-нибудь пищей. Пошел вдоль берега, высматривая место, где можно остановиться на ночь. Берег был плоский, а потом начал подниматься, я взошел на него и огляделся. С холма было видно, что река здесь делает поворот, поэтому-то поток ослаб и ушел в сторону, а в направлении основного течения русло сужалось, причем значительно. Места там дикие, но если есть река, то, значит, где-нибудь на ней можно встретить людей.
Я спустился с холма и пошел вдоль реки. Перед наступлением сумерек нашел небольшую заводь у берега, которая поросла камышом и высокой осокой. Много было прошлогодней травы, сухой и ломкой. Я наломал достаточно, чтобы соорудить небольшой стог – если свернуться калачиком, то в него можно было даже зарыться. Так я провел ночь.
Утром продолжил свой путь. Забирался на холмы, а потом на растущие на них высокие сосны, наблюдал, куда направляется река, какие делает повороты, а главное, искал дымы. Есть дым, значит – дом, а дом – это люди. Забравшись в очередной раз, увидел, что река делает большой поворот, и если идти по берегу, то это лишних пятнадцать, если не более, километров. И я решил срезать путь. Пошел через тайгу, попал в какое-то болото, попробовал вернуться и заблудился. До темноты вышел на какую-то речушку, уже не ту, вдоль которой двигался прежде, двинулся по берегу, страдая от комаров и от голода. Мне, правда, повезло. Нашел метрах в тридцати от реки большую лужу, в которой плавало несколько тайменей, видимо, занесенных сюда весенним паводком. Погонялся за ними, но все же всех выловил. Одного съел сразу, других нанизал на ивовый прут, продетый каждому через жаберную щель, закинул добычу за спину и отправился дальше, уверенный, что на три-четыре дня мне еды хватит. Оставалось пять рыбин, и весила каждая не меньше килограмма… Чтобы не растягивать повествование, скажу, что на три дня рыбы мне не хватило, последнюю я даже выбросил, потому что она уже пахла. И вот через пару часов после того, как я выкинул последнюю вонючую рыбу, показалась хижина. Почти на берегу. Речка была узкой, как я уже говорил, не более пятидесяти метров, и временами очень мелкой, а тут возник небольшой водопад и мостки вдоль него… Я подбежал, рассчитывая, что увижу людей, а увидел мертвого человека. А немного поодаль – другого. Оба были застрелены. В домике лежал еще один, вероятно, единственный, кто пытался отстреливаться, рядом с ним валялось четыре гильзы… Обойдя избушку, я нашел еще двоих. Все были застрелены. Никакого оружия, денег, документов, раций при них не оказалось. Я похоронил всех, потратил на это остаток дня. Зато поел, переоделся и согрелся. И спал в комфортных условиях, на досках, подстелив разорванный спальный мешок и укрывшись другим – почти целым.
Это была небольшая старательская артель – нелегальная, как водится. Это я понял сразу, когда подошел к водопадику – там были лотки, где они промывали песок. Работа у старателей-нелегалов вдвойне опасная. С одной стороны, их преследует закон, с другой – те, кто никаких законов не соблюдает. Есть постоянно промышляющие в тайге бандиты, которые разыскивают таких вот старателей, а еще людей, добывающих на таежных, одним им известных плантациях женьшень.
Утром я еще раз осмотрел дом и территорию. По тому, какой развал был внутри, – понял, что те, которые убили этих людей, ничего не нашли. Никого из старателей, очевидно, не удалось взять живым, чтобы пытками заставить выдать тайник. А те, кто напал на них, судя по всему, спешили. Боялись, как видно, оставаться на несколько дней, что навело меня на мысль, что бандиты были людьми неопытными и это преступление – первое на их совести. Но главное, почти наверняка какой-то населенный пункт поблизости есть. Хотя по тамошним понятиям пятьдесят-шестьдесят километров – это рядом. Золото я нашел через день, только достать его было непросто. Самородки и песок лежали под валуном, сдвинуть или приподнять который вряд ли смогли бы и пять человек. Но вокруг были высажены чахлые засыхающие кустики, что навело меня на мысль. Лопата в доме нашлась, и целый день я копал с одной стороны валуна, пока не выкопал достаточную яму, потом стал подкапывать под самый камень, пока он не начал крениться. Нашел большое полено, на которое положил двухметровый сосновый хлыст, и этим рычагом спихнул валун с места. Под ним, в небольшом углублении, выложенном речным булыжником, лежало восемь мешочков. В доме нашелся безмен – каждый мешочек по килограмму. Почти все с золотым песком. Один с мелкими самородками. И еще один с крупными – до десяти граммов каждый.
