– Нина! – остановил откровения жены мистер Боум. – Никого не интересует, что мы думали.
Он обвел взглядом обеих Стрижак, улыбаясь широко и участливо:
– Ну, если вам ничего не надо, если вы по каким-то причинам решили не принимать причитающиеся вам на законном основании деньги, то можете отказаться от них официально в нашу с Ниной пользу, составив у нотариуса соответствующий документ…
– А… – встрепенулась Света.
– С тобой твоя мама и я подпишем другой документ, в котором гарантируем соблюдение твоих прав, – успокоил ее мистер Боум.
– А деньгами можно? – попросила Светлана. – А то документ как-то…
– Доченька, давай поговорим об этом чуть позже, – улыбнулась ей Нина Петровна, – без посторонних. Только ты, да я, да Майкл. – Она тут же поднялась и предложила:
– Давайте отметим это дело. Мы бутылку французского шампанского прихватили.
– Рано! – остановил жену Майкл. – Вот когда решим вопрос с Селезневым, тогда и разопьем бутылку.
– Тогда можно и ящик шампанского выпить, – согласилась Светлана. – Банкет закатить по случаю… А пока и в самом деле лучше не стоит – вдруг сорвется.
– Ну тогда мы отметим встречу, – предложила миссис Боум.
– По чуть-чуть виски? – поддержала ее дочь.
Мистер Боум кивнул:
– Лучше водки. Мы ведь в России как-никак.
Светка сорвалась с места и побежала к лестнице, ведущей на второй этаж. Все молчали, и тогда мама Насти обратилась к мужу подруги:
– Майкл, а как ты зарабатываешь деньги? Тебя нанимают как налогового консультанта, ты помогаешь заполнить декларации. А потом сдаешь своего клиента, пишешь на него… – Валентина Николаевна на пару секунд задумалась, подбирая мягкое слово, и продолжила: – …пишешь на него заявление, в котором на основании документов указываешь, какую сумму налогов он утаил?
– Не совсем так, но почти.
– А потом где находишь клиентов? Ведь скоро все будут знать, что ты сдаешь ценную информацию.
– Меня приглашают по рекомендации, а рекомендации дают те, кто уже был моим клиентом. Вам может показаться странным, но эти люди рекомендуют меня очень настойчиво, особенно тем, кто живет лучше их. Это очень по-американски: если у тебя случилась какая-то неприятность, то у тех, кто пристроился в жизни получше, неприятность должна быть еще больше. Потом они все равно не ссорятся между собой, вместе ездят на рыбалку, делают барбекю. А ко мне никаких претензий, со мной эти люди всегда при встрече здороваются. Мы, американцы, умеем прощать и не обижаемся на человека, который честно выполняет свою работу.
Прибежала Светлана с бутылкой «Абсолюта», поставила ее на стол. Потом взяла снова и попыталась открыть. Но пробка проскальзывала в ее ладони.
– Может, и в самом деле не стоит пить, пока все не сделаем? – обратилась она к сидящим за столом. – А вдруг это и в самом деле плохая примета?
– Никуда он не денется, ваш Селезнев, – успокоил мистер Боум, забирая у нее бутылку. – В противном случае у его предприятий будут большие проблемы в Штатах. Он ведь там строительством отелей занимается. Начнутся проверки, стройки будут остановлены, потом найдут налоговые нарушения и ущерб экологии. Ему дешевле будет нам здесь заплатить.
Майкл открутил пробку и вернул бутылку на стол.
– Похоже на рэкет, – усмехнулась Настя.
– Ты чего! – возмутилась Светлана. – Мы свое вернуть хотим, нам чужого не надо. Ты если отказываешься, то наверняка не просто так: наверняка уже все с ним обговорила в постели.
Валентина Николаевна и Настя поднялись одновременно:
– Спасибо за обед, но мы, пожалуй, пошли.
Вдвоем направились к дверям, и вдруг обе остановились.
– А куда нам идти? – изумляясь своей рассеянности, воскликнула Валентина Николаевна. – Ведь мы в своем доме.
Но дочь уже подхватила ее под руку.
– Прогуляемся немного.
Они подошли к выходу и услышали за спиной приторно-удивленный голос миссис Боум:
– Вы что, обиделись?
Во дворе на деревянной скамейке сидел Сева. Увидев женщин, он поднялся и доложил, что у Селезнева сейчас полицейские, вместе они кое-что обсуждают, и он бы хотел при этом присутствовать.
Валентина Николаевна пожала плечами, а Настя сказала, что они никуда уходить не собираются, только несколько минут посидят на этой скамейке. Сева тут же попытался сорваться с места. Пообещал прислать кого-нибудь для их охраны.
– Да кому мы нужны! – вздохнула мама.
– Вы себя недооцениваете, Валентина Николаевна, – заметил мужчина и поспешил к калитке.
Дверь за ним закрылась.
– Вообще-то он достаточно обаятельный, – произнесла мама.
– Достаточно для чего? – спросила Настя, рассчитывая, что говорить о Селезневе и его деньгах они не будут.
Валентина Николаевна не ответила. Потом посмотрела на дверь собственного дома:
– Никогда не думала, что Нина такая! Раньше вроде нормальная была, с ней можно было о чем-то поговорить, не только о деньгах. Посмеяться с ней можно было… Помнишь, я рассказывала, что Селезнев за мной увивался? Так вот, все не так было. Скорее наоборот… То есть… Разумеется, я за ним не бегала, а вот Нинка просто его преследовала. Но у Игоря уже была Полина, и все понимали, что он никогда ни на кого смотреть не будет. Кто такая Нинка рядом с Полиной! А Лешка Воронин так по Иволге вообще с ума сходил. А Нина ему… как бы помягче…
– Я все знаю, – шепнула Настя.
Мама замолчала, но сидеть, не произнося ни слова, уже не могла:
– Когда мы обе без мужей остались, переживали, плакали, в Америку улетели, а там… Майкл прав: никому мы там не нужны были. У Нины вообще крыша съезжать начала. Ей постоянно казалось, что Лешка ее… В смысле не он, а привидение за ней следом ходит. Мы через год или два, наверное, стоим в аэропорту «Ла гвардия», и вдруг она обмерла и шепчет мне: «Вон Лешка мой пошел!» Я обернулась, а она на какого-то мужика показывает. А тот на Воронина никак не похож – и ростом повыше, и вообще по-другому движется… Она чуть в истерике не забилась. Потом, конечно, согласилась со мной, что ошиблась. Хотела даже к психоаналитику обратиться, но как узнала, сколько это будет стоить, сразу перестала видеть призраков. А теперь такая рассудительная и расчетливая! Двадцать миллионов ей подавай! Ни больше ни меньше. А нам с тобой ни копейки ни от кого не надо – вот такие мы с тобой дуры!
Мама обняла Настю и прижала к себе.
– Есть вещи, которые дороже денег, – шепнула в ответ Настя.
– Что, например? – поинтересовалась Валентина Николаевна.
В этот момент открылась калитка, и вошел парень в расстегнутой куртке, под который был бронежилет. Он поздоровался и остался стоять возле забора. А мать и дочь поднялись и направились к крыльцу.
