– Твоя дочь умерла? – спросила Рия.
– Умерла? – Киф спешно и суеверно качнула головой. – Нет.
– Тогда почему ты здесь?
– Я была в Верхнем городе.
– Продавала свои картины?
– Нет, но я нашла деньги на лечение Армы.
– Как? – голос сестры был сухим, как пустынный ветер. Такими же были и все ее чувства. Но сейчас, наверное, так было даже лучше. К черту чувства, эмоции и все эти всплески жизни и блеск надежд в глазах!
– Я продала свое тело, – сказала Киф.
– Целиком? – сухо спросила Рия.
– Кроме головы.
– Я слышала о таком.
– И что ты думаешь?
– Пытаюсь решить, что будет с Армой после того, как тебя не станет.
– Нет гарантии, что лечение поможет. Пятьдесят на пятьдесят.
– Вот как… – Рия задумалась – губы поджаты, лицо словно вырубленная из камня маска, взгляд устремлен в пустоту, в ночь.
– У меня есть один год, – сказала Киф.
Рия кивнула. Больше они не разговаривали. Киф легла на диване – старом, жестком, пропахшем плесенью и сигаретным дымом. Снов не было. Впрочем, не было и сна. Киф просто лежала и слушала, как сопит во сне сестра, жившая так долго с мыслью о смерти, что ее ничто не могло удивить. Если бы не бунты, то Киф ушла бы отсюда, не дожидаясь утра.
Но бунты не прекратились и утром. Наоборот, беспорядки усиливались. Они уже вспыхивали не только на границе Верхнего и Нижнего городов, но и в жилых кварталах, возле заводов и на усеянных магазинами улицах. Движение в Нижнем городе не было остановлено, но автомобильный поток полз так медленно, что проще было передвигаться пешком.
Когда ближе к полудню Киф добралась до своей художественной мастерской, у дверей ее ждал агент Арг. Дорогой костюм, который толпа разорвала на нем в прошлый вечер, был заменен на идентичный. Несколько ссадин на лице залеплены пластырем.
– А ты не сдаешься, да? – спросила Киф.
– Ты заключила договор, – безразлично пожал он плечами, – и мне платят за то, чтобы все условия были выполнены.
Арг выудил из кармана направление в частную клинику Верхнего города.
– Тебе нужно пройти терапию, – сказал он с монотонностью машины. – И не вздумай выкинуть еще одну шутку. Мои хозяева купили твое тело, но не твое лицо. Поняла?
4
Киф не знала, что именно врачи частной клиники вводят в ее тело через капельницы и внутривенные инъекции, но от этого у нее кружилась голова и мучили постоянные приступы рвоты. Доктор, проводивший лечение, обещал, что вскоре это пройдет и в следующий раз будет легче.
– Скажите, а наблюдатели знают о том, чем вы здесь занимаетесь? – спросила Киф в день, когда первая терапия была закончена.
Доктор не ответил. Лишь выдержал взгляд Киф и сказал, что ее ждут. В фойе стоял агент Арг.
– Ничего не говори. Я знаю, как ты чувствуешь себя после терапии. Видел прежде, – неожиданно примирительно сказал он.
– Видел, когда Нерр покупал свое тело? – спросила Киф, забираясь в его машину. Агент кивнул. – И кем он был? – решилась Киф, потому что вопрос буквально грыз ее изнутри. – Тот парень.
– Это неважно.
– Ты тоже преследовал его, как преследуешь сейчас меня?
Агент промолчал. Они выехали на дорогу.
– Арг! – потеряла терпение Киф.
– Он был моим братом, – тихо сказал агент.
– Он кем был? – переспросила она, решив, что ослышалась.
– Моим братом, – голос агента напомнил Киф голос старшей сестры: сухая, выжженная солнцем пустыня.
– Но…
– Мы с ним почти не общались. Жили в разных участках Нижнего города. Все, что я знал, – он планировал уехать на юг, надеялся, что там жизнь наладится… Потом врачи сказали, что у него опухоль мозга. Он собрал вещи и уехал из Нижнего города. Я не знал, куда он собрался, да и не было у меня желания знать – нашему отцу нужно было лечение, я продал почку и готов был продать глаза, когда младший брат отказался помочь. Думаю, он продал свое тело и перечислил полученные деньги на мой счет потому, что чувствовал за собой вину за тот поступок.
– Ваш отец выжил? – спросила Киф.
Агент покачал головой.
– Только не думай, что с твоей дочерью будет так же, – тут же добавил Арг. – Моему отцу просто не хватило денег. Если бы брат заболел чуть раньше, то старик был бы жив, а так…
Агент замолчал, и Киф решила, что сейчас молчание будет лучше всего. Они неспешно катили по широким авеню Верхнего города, которые казались тихими и спокойными, как и прежде, лишь заметно увеличилось число постов наблюдателей да их патрульных машин. Районы были незнакомы Киф, но она никогда и не знала Верхний город, поэтому просто ждала, когда Арг привезет ее в мастерскую. Ждала почти час, пока не поняла, что они едут куда угодно, только не в Нижний город.
– Я везу тебя в отель, – сказал агент, заметив ее беспокойство. – Отель в Верхнем городе.
– Я хочу домой. Мне нужно проверить мастерскую, навестить дочь…
– Нерр и Овет перевели Арму в клинику Верхнего города. Ты сможешь навестить ее завтра. И не злись. Нижний город сейчас слишком ненадежен.
– Бунты? – осторожно спросила Киф.
– Никогда еще не видел ничего подобного.
– И насколько все плохо?
Киф не помнила те дни, когда правящая элита приняла решение ввести в Нижний город войска наблюдателей, но слухи о том, что это возможно, пугали ее.
– Такого еще не было прежде, – сказал Арг.
– Революция?
– Кто-то говорит и так.
– Но здесь все кажется спокойным. Я говорю о Верхнем городе.
– Здесь всегда спокойно.
Остаток дороги они молчали. Лишь возле отеля Киф спросила агента о своей художественной мастерской.
– Сомневаюсь, что она уцелела, – сказал он. – Если хочешь, то можно поговорить с Овет. Она оплатит аренду здания здесь, но мне кажется…
– Что тебе кажется, Арг?
– Мне кажется, что когда у тебя остается год, работа – это последнее, о чем стоит думать.
Киф не ответила. Номер, который сняли хозяева ее тела, был дорогим и просторным. За все было заплачено, включая бар с напитками. Киф долго смотрела на бутылки, затем сделала себе выпить. Алкоголь успокоил и помог забыться, пока пройденная терапия не вытолкнула из желудка выпитое. Киф вырвало прямо на дорогой ковер. Врачи обещали, что это скоро пройдет, но ей верилось с трудом. Нет. Последний год жизни не будет сахаром.
Киф легла на кровать. Воздух был свеж и чист. Воздух, за который отвечали десятки дорогих фильтров. Киф заснула, очнулась ночью и долго прислушивалась, словно бунты уже добрались и сюда. Но нет. Ночь была тихой, спокойной, мирной. Киф снова попыталась заснуть, но так и не смогла.
