— Да, Том Эрлшор. Он работает в отеле почти столько же, сколько и я.
В какой-то степени, подумал Уоррен Трент, Том Эрлшор олицетворяет собой старую гвардию «Сент-Грегори» — тех, кого он, Уоррен Трент, не может бросить на произвол судьбы. Он сам принимал на работу Эрлшора; оба тогда были молоды, и теперь, когда старший бармен постарел, ссутулился и работал уже не так быстро, Уоррен Трент смотрел на него не как на служащего, а скорее как на личного друга. Он и помогал Тому Эрлшору, как другу. Когда много лет назад у Эрлшора родилась дочь с деформированным бедром. Трент отправил ее на север в клинику Маис, где ей успешно сделали операцию.
Уоррен Трент без лишних слов оплатил все счета, и за это все эти годы Том Эрлшор служил ему верой и правдой. Девочка давно уже выросла, вышла замуж, сама обзавелась детьми, но узы дружбы между ее отцом и владельцем отеля остались неизменными.
— Если существует на свете человек, которому я мог бы доверить что угодно, — сказал сейчас Трент Кэртису О'Кифу, — так это Том.
— И поступили бы весьма опрометчиво, — сухо заметил О'Киф. — У меня есть доказательства, что он самым бессовестным образом обирает вас.
Трент был настолько потрясен, что слова не мог вымолвить; О'Киф привел факты. Есть множество способов, с помощью которых нечестный бармен может обворовывать своего хозяина: недоливать порции, получая таким образом две-три лишние рюмки с бутылки; не все пробивать через кассовый аппарат; продавать с наценкой купленные им самим напитки, так что при учете у него все сходится, а выручка и солидный доход от проданного поступают прямо к нему в карман. Оказалось, что Том Эрлшор успешно пользовался всеми этими способами. К тому же, по наблюдениям Шона Холла, два помощника Эрлшора действовали заодно с ним.
— Таким образом они прибирают к рукам существенный процент ваших доходов от бара, — заявил О'Киф, — и, судя по всему, практикуется это давно.
Пока О'Киф сыпал фактами, Уоррен Трент сидел не шевелясь, не давая выхода чувствам, но на душе у него было горько и тяжело. Несмотря на доверие к Тому Эрлшору и на дружбу, которая, как ему казалось, существовала между ними, он ничуть не сомневался в правдивости приведенных фактов. Слишком много он знал о методах шпионажа, которыми пользовались корпорации, чтобы усомниться в правдивости слов О'Кифа; к тому же Кэртис О'Киф никогда не стал бы говорить, если бы не был уверен в своих словах.
Уоррен Трент давно подозревал, что люди О'Кифа проникли в «Сент-Грегори» еще до прибытия своего шефа. И все же он никак не ожидал, что его подвергнут такому унижению.
— Вы сказали: «Судя по всему». Что вы под этим подразумевали? — наконец спросил он.
— Служащие, которых вы считаете преданными и верными вам, погрязли в коррупции. В отеле почти нет такого участка, где бы вас не обманывали и не обворовывали. Я, естественно, не располагаю сейчас подробными сведениями, но те, что у меня есть, к вашим услугам. Если хотите, я распоряжусь, чтобы вам подготовили доклад на этот счет.
— Спасибо, — едва слышно произнес Уоррен Трент.
— У вас работает слишком много разжиревших людей. Это первое, что я заметил, приехав в отель. А я всегда считал это опасным симптомом. Их животы раздулись от пищи, которую они воруют в отеле, они откармливаются здесь за ваш счет.
В небольшой уютной столовой воцарилась гробовая тишина, лишь приглушенно тикали настенные голландские часы. Через некоторое время заметно поникший Уоррен Трент медленно произнес:
— Наша беседа может существенно изменить мою позицию.
— Я так и предполагал. — Казалось, Кэртис О'Киф начнет сейчас потирать руки от удовольствия, но этого не произошло; он сдержался. — Так или иначе мы подошли к тому моменту, когда мне хотелось бы сделать вам предложение.
— Я этого ждал, — сухо сказал Уоррен Трент.
— Предложение, которое я намерен вам сделать, — честное, особенно если учесть обстоятельства. Должен заметить: мне хорошо известно состояние ваших финансов.
— Я бы крайне удивился, если бы оно не было вам известно.
— Позвольте охарактеризовать ситуацию в двух-трех словах: вам принадлежит пятьдесят один процент акций этого отеля, что и делает вас хозяином положения.
— Правильно.
— В тридцать девятом году вы вложили в отель четыре миллиона долларов, которые получили под заклад. Из них два миллиона до сих пор не выплачены, и срок закладной истекает в пятницу. Если вы не сумеете достать денег, отель перейдет в руки держателей закладной.
— Тоже правильно.
— Четыре месяца назад вы пытались перезаложить отель. Вам отказали. Вы даже предложили более высокий процент по закладной — все равно ничего не вышло. С тех пор вы неустанно ищете возможности добыть деньги. Но такого источника пока не нашли. И в оставшиеся дни вам вряд ли это удастся.
— Тут я с вами не согласен, — буркнул Уоррен Трент. — Известно много случаев, когда деньги добывали в короткий срок.
— Не в таких случаях, как этот. Не при таком дефиците, как у вас.
Уоррен Трент смолчал, только крепко сжал губы.
— Итак, мое предложение заключается в следующем, — продолжал О'Киф. — Я даю вам за этот отель четыре миллиона долларов. Из них два миллиона будут получены от продления срока действия закладной: уверяю вас, для меня не составит трудности устроить это.
Уоррен Трент кивнул — горько ему было видеть самодовольство О'Кифа.
— Из оставшихся двух миллионов один миллион вы получите наличными, что позволит вам расплатиться с мелкими акционерами, а один миллион — в акциях концерна О'Кифа, которые мы дополнительно выпустим. Кроме того, из личного уважения к вам мы оставим за вами эти апартаменты в отеле, которыми вы сможете пользоваться до конца своих дней; в случае перестройки здания решим этот вопрос иначе — с тем, чтобы вы никак не были ущемлены.
Уоррен Трент сидел неподвижно, с застывшим лицом, ничем не выдавая ни своих мыслей, ни своего удивления. Условия, предложенные О'Кифом, оказались лучше, чем он предполагал. Если он их примет, то выйдет из дела, которому посвятил всю жизнь, с миллионом долларов на руках, а это не так уж мало. И все же это означало, что ему придется уйти от дел, расстаться со всем, что он создал и что любил, или, по крайней мере, — мрачно подумал он — любил до сих пор.
— Мне кажется, — продолжал О'Киф, стараясь разрядить гнетущую атмосферу, — не такая уж плохая вас ждет перспектива: жить здесь, без тревог и забот, со слугой, который по-прежнему будет ухаживать за вами.
Какой смысл объяснять этому человеку, что Алоисиус Ройс в скором времени заканчивает юридический колледж и, по всей вероятности, несколько иначе представляет себе свое будущее. Но об этом нельзя и забывать, ибо когда Ройс уйдет, до чего же одиноко станет ему, Тренту, здесь, на самом верхнем этаже отеля, который уже не будет ему принадлежать.
