…О своей затее она пожалела в первое же утро. «Эа, мужчина!» – услышала она нетрезвую русскую речь, обращенную к официанту в баре. Молодой тунисец стоял спиной, готовя для кого-то кофе, – отель «все включено», напитки бесплатно и круглосуточно.
Лера посмотрела на говорящего. Он был изрядно пьян, хотя завтрак едва закончился, на часах одиннадцать. Ей стало так стыдно за бывшего соотечественника, что она отошла в сторонку, дождалась его ухода, а затем по-английски заказала чашку кофе – не желала иметь ничего общего с этим позорищем позорным, даже общий русский язык! Впрочем, персонал отеля все равно по-русски не говорил.
К ее большому огорчению, пьяный мужик оказался в отеле не один. На пляже обнаружилась компания человек из семи, и до Леры доносились их разговоры.
– Слышь, – говорила низкорослая женщина с круглым лицом, опухшим от алкоголя. – Как это в песне: «Речка движется и не движется…» У нее глюки, что ль?
– Не-е-ет, – отвечал ей толстый мужчина с мягким складчатым брюшком, – это у него! Он беленькой перебрал! Или нет, он обкурился!
Грохнул смех.
– А это вот, помнишь? «Смотрит искоса, низко голову наклоня»? Ты пробовал так? Пробовал? Нет? Ну попробуй! – Компания дружно принялась изображать указанное действие, давясь от хохота. – Ха-ха-ха! Наверно, это даун был!
– А давайте на байдарке! – внес кто-то предложение. – Надо ж как-то развлекаться!
– Не, лучше на катамаране! – ответила блиннолицая.
– А чо на байдарке не хочешь?
– Так там надо работать! Грести! А на катамаране сядем там себе, а инструктор ведет!
Лера сдернула с топчана свое полотенце и перебралась на дальний конец пляжа, где снова улеглась, подставив тело солнцу, и закрыла глаза, стараясь не поддаваться чувству брезгливости и острого сожаления о своем приезде в этот отель. Но это ее не спасло.
– А где эти? – раздалось у нее над головой.
– Лица моют!
«Раньше говорили «умываются», – удивилась Лера. – Моют – руки, а лицо – умывают. Неужели русский язык так сильно изменился за это время? Ну, всякие новые слова – это хоть как-то понятно. Но отчего изменились старые?» Лера приоткрыла глаза. Мимо нее шли разболтанной походкой двое, мужчина и женщина, опухшими лицами и плотными коренастыми телами похожие на предыдущих.
– А чего это они? – заинтересовался мужчина.
– Ну, я им в номер позвонила, они спали, а теперь моют лица.
– Они чего, после обеда присели?
– Все после обеда присели! Ты как думал! Теперь вот кока-колу пьем, водичкой запиваем… А то ж до вечера надо дотянуть.
«Присели » – значит выпили», – догадалась Лера, и ей очень захотелось уехать отсюда. Но две недели были оплачены вперед, и позволить себе роскошь выбросить деньги на ветер она не могла. Она лишь твердо решила сделать вид, что никакого отношения к «этим русским» не имеет. В отеле знали, что она приехала из США, к ней обращались по-английски, – оставалось только сделать вид, что русской речи она вовсе не разумеет.
Не реагировать. Игнорировать.
Она перевернулась на живот и стала смотреть, как на волейбольной площадке играют под палящим солнцем какие-то сумасшедшие. Правда, они уже прилично загорели, и вряд ли им грозит ожог, но все же… Голоса до нее долетали смутно, она не могла разобрать слов и определить, к какой национальности принадлежали люди, но они были трезвыми, что уже радовало. Несколько силуэтов радовали глаз, ничего общего с низкорослыми, генетически мутировавшими алкоголиками, и Лера сочла, что это добрый знак. Она не позволит испортить себе отпуск!
Вечером на танцплощадке «мутантов» не было, к ее большому облегчению. Наверное, снова пили водку в каком-то из баров. Или уже напились и спят. Тем лучше!
Она присела за один из столиков, взяв коктейль. В центре площадки весело отплясывали три молодые женщины, позвякивая браслетами, – кажется, итальянки. Юбочки их поздно начинались и рано заканчивались, равно как верхние узкие полосочки ткани, весьма условно прикрывающие грудь. Но после того как Лера увидела утром на пляже дам всех возрастов вообще без лифчиков, она уже ничему не удивлялась. «Европа! Не то что пуританская Америка… Хотя мы ведь почти на пляже, а в курортных городах даже в Америке… Ну, только разве топлес там не принят…
Тьфу ты, вот привязалось ко мне – сравнивать с Америкой! Для чего я здесь? Чтобы отдохнуть! И чтобы посмотреть на других. В том числе и на русских, да. Ну, не понравились они тебе, – и никогда не нравились пьяницы, – но ничего страшного в этом нет! Отдыхай, Лера! Иди танцуй!»
Она скинула с себя легкий жакетик, прикрывавший плечи, и осталась в тонком платье брусничного цвета на бретельках. Ринувшись в центр танцплощадки, как в морскую волну, она подхватила телом ритм и через минуту уже забыла обо всем. Она так давно не танцевала и так была счастлива ощутить музыку в себе… За последние годы, оказывается, она даже забыла, что отлично танцует, и сейчас не только ее тело, сплавившееся с музыкой, напомнило ей об этом, но и восхищенные взгляды публики.
И даже нагрянувшие под конец «эти русские», потребовавшие от музыкантов, уже зачехлявших инструменты, сыграть «Катюшу» и принявшиеся выбрасывать руки и ноги в стороны не в такт музыке, – даже они не испортили ей настроения. Здесь были пальмы, море, музыка, и гадкие пьянчужки не стоили того, чтобы обращать на них внимание. Вот так-то!
Разгоряченная танцем и восхищенными взглядами, она потом посидела еще немножко на террасе, вдыхая свежий воздух, настоянный на розах и водорослях, затем поднялась к себе в номер, где благополучно заснула крепким, здоровым сном.
А наутро снова сверкало море, благодарно возвращая солнцу его блеск, небо соперничало голубизной с водой, пальмы взрезали изнеженный воздух острыми жесткими листьями… Поглядев на это диво с балкона, Лера быстро собрала пляжную сумку и помчалась вниз. И даже приснившаяся плоская, как блин, пьяная рожа бабенки, требовавшей от музыкантов «Катюшу», и ее тряпичные руки и ноги, которые словно кто-то дергал за веревочки, – даже этот короткий ночной кошмар не поколебал ее решимости отдохнуть на все сто.
«На всю катушку», как говорят в России.
…Данилу она разглядела, когда шла мимо волейбольной площадки. Впрочем, тогда она еще не знала его имени. Она просто обратила внимание на хорошо сложенного, загорелого мужчину лет тридцати пяти. Хотя, возможно, его взрослила небольшая бородка… Он тоже мельком глянул на Леру, и ее поразила мягкость выражения его глаз. Это было необычно. Стройная фигура и весьма интересное лицо располагали к совсем другому взгляду – мужчины, как и женщины, наделенные природой привлекательной внешностью, обычно смотрят на других, с тем чтобы собрать лавры признания своей неотразимости. Этот же человек смотрел, словно и в самом деле интересовался другими людьми, – а не сбором впечатлений от своей персоны.
Разумеется, все это Лера просто ощутила, а не словами себе рассказала, – но необычное сочетание ей запомнилось, и два последующих дня она невольно выглядывала его в ресторане или на пляже – просто так. Заводить с ним знакомство она абсолютно не намеревалась – просто так, просто так, ну, сказала же, просто так !!!
