– Ты не разговариваешь, ты кричишь.
Кейлу захотелось схватить ее и как следует встряхнуть. Почему она его не боится? И куда, черт возьми, подевалась ее злость?
Лучше уйти. Подальше от нее, от этих сочувственных глаз и холодной рассудительности. Вроде только что они обсуждали ее вздорный нрав. И вдруг ему приходится горячо оправдываться. Как так получилось?
– Мне надо выйти. Хочу прогуляться.
– О’кей.
В дверях Кейл остановился, схватился за косяк дверного проема вверху и опустил голову.
– Ты будешь здесь, когда я вернусь?
Он услышал, как она приближается, надеялся, что она не станет его обнимать. Внутри по-прежнему все кипело, в таком состоянии человек непредсказуем.
Но Мэдди – это Мэдди. Положила руки ему на плечи и ткнулась лбом в спину.
– А ты хочешь, чтобы я осталась?
Нет, он не хотел видеть ее здесь, ему требовалось нечто другое. Она – ночью.
– Да.
– Тогда я останусь. Иди прогуляйся, Кейл.
Глава 9
В следующее воскресенье моросил дождик. Кейл расположился на кожаном диванчике напротив камина и не отрывал глаз от розового с зелеными полосками бюстгальтера. Какой сексуальный, какой мягкий! Однако кожа под этой сводящей с ума тканью еще мягче, по-прежнему слегка загорелая, с россыпью веснушек.
Мэдди расстегнула синюю рубашку и джинсы, из-под них выглядывали трусики. Кейл долго, дюйм за дюймом, рассматривал ее полуодетое зачаровывающее тело. Благоухающая Мэдди поглаживала его по волосам, играла прядями, постанывая от поцелуев.
– Вроде машина подъехала. Ты слышал?
– Нет. Замолчи. Хочу сосредоточиться.
– Правда, Кейл. Я слышала, как хлопнула дверца.
Он вздохнул и нахмурился. Залаяли собаки. Стукнула входная дверь, послышались нестройные женские голоса. Он вскочил и с тревогой посмотрел на Мэдди.
– Черт! Лучше тебе одеться.
Она села на диване и опустила ноги на пол.
– Что? Кто это?
– Мама приехала.
Он ругнулся, помог ей встать, стал застегивать ее рубашку.
– Может, надо было сначала позвонить? – произнесла густым голосом другая, явно немолодая женщина.
Бабушка.
За что такое наказание?! Две любительницы командовать, каких свет не знал, решили испортить ему воскресенье.
– Что я за мать, если буду спрашивать у своих детей разрешения приехать?
Он застегнул последнюю пуговицу. Мэдди отбросила его руки. Джинсы оставались расстегнутыми.
– Джинсы! Быстро!
Кейл судорожно застегивал молнию. Мэдди снисходительно улыбнулась.
– Чего ты испугался? Мать до сих пор тебя девственником считает?
– Сейчас будет миллион вопросов. Не хочу отвечать. Бабуля еще хуже. У обеих нет ни малейшего представления о деликатности, а у человека может быть своя жизнь.
– Это плохо, да?
– Кейл? – послышалось из-за дверей.
Он вздрогнул от требовательного голоса матери.
– Ты не понимаешь. – Он осмотрел Мэдди. Вроде бы оделась. Он подошел к двери, распахнул ее. – Мам, мы здесь.
– Кто это мы?
Мэдди повесила на лицо улыбку, силясь скрыть волнение. Вот она, его мать. Хорошо одетая, стройная, с пронзительным взглядом и инстинктивным желанием защитить свое дитя. А за ней бабушка, ниже ростом и явно бранчливее дочери, с самодовольной ухмылкой. Женщины поздоровались. Возникло замешательство. Паузу прервал мужчина:
– Не скажете, чем обязан вашему визиту?
Мэдди поморщилась от резкого тона и обиженного взгляда его матери.
– Мы были неподалеку, и я потушила курицу. – Валери Грант выбросила в воздух наманикюренные пальчики. – Она на столе.
– Мам, спасибо. – В его глазах оставалась тревога. – Вы так добры ко мне.
Валери протянула ему пластиковый пакет:
– Я подумала, что тебе и Мэдди пригодятся эти вырезки. Мейган говорила, что Мэдди хочет написать об Оливере для привлечения внимания к триатлону.
Мэдди взяла пакет. Достала пачку фотографий и два альбома.
– Спасибо вам. Огромное спасибо.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как Кейл дернулся при виде фотографий. Она взглянула на пачку снимков. На верхнем Оливер в байдарке, с широкой улыбкой на осунувшемся лице, в кепке на лысой голове. Некогда здоровяк, он походил на ходячий скелет с нездоровой кожей. Мэдди встретила взгляд потухших глаз Кейла и послала ему ободряющую улыбку.
– Наверное, вы хотите чаю или что-то в этом роде? – буркнул он.
– Какое гостеприимство с твоей стороны!
Он смутился, у него задрожали пальцы. Мэдди взяла его за руку и вздохнула, когда он отдернул ладонь. Широко улыбнувшись, кивнула в сторону кожаных диванчиков:
– Может, вы присядете, а я поставлю чайник. Вам кофе или чаю?
– Чашечка кофе была бы кстати, – улыбнулась Валери. – А потом вы, может, расскажете, как дела с триатлоном.
Кейл похлопал Мэдди по плечу:
– Расскажи о соревнованиях. Кофе приготовлю я.
Она заметила, как он с волнением смотрел на фотографии, его шея напряглась. Было в них что-то такое…
Мэдди потянулась к жакету и посмотрела в окно. Красные огоньки машины Валери исчезли вдали. Мэдди оделась и заглянула в сумку, где лежали ключи от ее «ягуара». Кейл стоял в дверях и следил за ней, прищурившись. После визита матери и бабушки он был немного не в своей тарелке, и она подумала, что неплохо бы дать ему возможность высказаться, излить душу, освободиться от этого напряжения, накопившихся дурных мыслей. Она уселась на ступеньку.
– Не уезжай, – неровным голосом попросил он. – Полежи со мной.
Мэдди призадумалась. Если остаться, он с ней ненадолго забудется, но в три часа, когда она заснет в своей кровати, на него снова навалится тоска. Нет, ему нужен не секс. Важнее его выслушать.
– Почему ты побледнел, когда увидел фотографию с Оливером в каноэ?
– Морская байдарка.
– Не будь педантом. Так отчего такая реакция?
Она увидела, как он сжал кулаки в карманах.
– Не хочу об этом рассказывать, Мэд.
– Не упрямься, мы это уже обсуждали. Он выглядел совсем больным. Снимок сделан незадолго до его ухода?
– Часов за двенадцать. – Кейл устало опустился в кресло, вытянув ноги. Вбежала Мэрилин – его умница лабрадор – и улеглась рядом, положив голову ему на ногу. Кейл потрепал ее за уши.
– Все-таки что тогда случилось, Кейл?
