– Мэд, есть вещи, о которых я не хочу говорить ни с кем, даже с тобой.
– Тебе недурно об этом рассказать. Поговори со мной. У тебя камень на сердце, надо его сбросить.
Кейл закрыл входную дверь и направился на кухню. Мэдди подождала, пока он вернулся с бутылкой красного вина и двумя бокалами. Один протянул Мэдди, другой наполнил. Выпив половину, поставил бокал и бутылку на пол.
– Ближе к концу он просил, даже умолял о гребном походе. Чтобы я взял его с собой. Я все время ему отказывал, врачам эта идея очень не нравилась, он слишком ослабел и подвергся бы опасности. Но он настаивал, что это его последнее желание. Я был в отчаянии. В голове не укладывалось, что он может умереть.
– Продолжай.
– Потом на меня надавила Мейган.
– В конце она была с ним?
– После того как ему поставили диагноз, она с ним не расставалась и уговаривала, чтобы я его взял с собой. Она хотела того, чего хотел он. Она насела на меня. Каждая моя клеточка противилась. А ему становилось все хуже. Поход на байдарке по океану был самой нелогичной, бессмысленной, замешанной на эмоциях затеей, какую только можно представить. Но они давили на меня постоянно, и я уступил.
Кейл глотнул еще вина и прислонил бокал ко лбу.
– Я дождался погожего дня. Море было как зеркало. Взял Оливера с собой, хотя врачи протестовали. Ему уже кололи морфий. Мы начали грести, и это был самый потрясающий день в моей жизни. Теплая погода, спокойная вода. Но Ол заскучал, запричитал, ему надоел штиль, хотелось адреналина в борьбе с волнами. Я велел ему заткнуться и продолжал грести. Рассердился, что он втянул меня в эту затею.
– Дальше.
– Он накликал беду. Налетел ветерок. До сих пор не понимаю откуда, но волны росли, начался сумасшедший дом. Оливер сзади орал как безумный, а я думал только о том, чтобы мы не перевернулись. Повернул и погреб обратно. Когда байдарка ткнулась в берег, я увидел, что он скрючился, не двигался и еле дышал. Слава богу, нас ждала «скорая», чтобы отвезти его в больницу. Они подключили искусственное дыхание и сказали, что он впал в кому.
– И он умер тем вечером? – Она не отрывала глаз от искаженного мукой лица Кейла.
– На следующее утро. Мейган потом сказала, что он чувствовал приближающийся конец. Сказал ей последнее прости.
– Это прости адресовалось и тебе. Он хотел еще раз сходить в море вместе с тобой. – Кейл не взглянул на нее, она прикусила губу. – Что такое, Кейл? Почему тот день все еще сидит в тебе занозой? Ты же понимал, что он обречен. Извини, но это очевидно.
– Ему надо было лежать в больнице, получать лечение, а не ходить в море! – крикнул он. – Я знал, что это не к добру!
– Плохой конец был неизбежен. Просто наступил после веселого дня, а не одинокого лежания в белой палате с пипикающими медицинскими аппаратами.
– Эмоции побеждают здравый смысл.
– Конечно, и держу пари, что твой брат все равно заставил бы тебя пойти ему навстречу. Это его выбор, Кейл. Он хорошо представлял последствия и решил уйти красиво, а не как безвольная жертва обстоятельств. – Мэдди боязливо улыбнулась. – Оливер остался Оливером.
– Ты не все понимаешь.
– Возможно, ты прав. Откуда мне знать все? Но я подозреваю, что, пока ты старался держать ситуацию под контролем, защищал Оливера от него самого, он хотел последний раз почувствовать себя живым человеком. Это было его право, Кейл, и его выбор.
Мэдди встала, перекинула сумку через плечо и наклонилась к Кейлу. Положила руку ему на щеку.
– Это хороший выбор, Кейл. Хороший для него. Достойный уважения. А ты заслуживаешь уважения, позволив ему сделать это. Серьезно.
Мэдди сидела в кабинете Кейла, читая на странице социальной сети, что супермодель Гиги вернулась в город и пообедала со старым знакомым. А таким знакомым, как ни досадно, мог быть только красавчик Кейл Грант.
Мэдди взглянула на Кейла. Тот хмуро уставился в дисплей компьютера. Его очки в металлической оправе ее просто убивали, хотелось его укусить. Ее снедала ревность. Она представляла, как Кейл и Гиги ужинали в интимной обстановке нового шикарного ресторана на Кампс-Бей. В чем доля и ее вины. Кейл показал приглашение Гиги, она предложила ответить согласием.
А что она могла сказать? «Нет» чревато неприятностями, испорченными отношениями. Надо было продемонстрировать, как она повзрослела, доверяет ему, чего и удалось достичь. Но что дальше? Через два месяца она вообще уедет. Окажется в миллионе миль от Кейптауна и не сможет узнать, с кем он встречается. От этой тревожной мысли внутри все сжалось. Мэдди закрыла ноутбук и встала.
Кейл обернулся.
– А сейчас?
– Я устала. И на душе тревожно.
Он прислонился затылком к подголовнику кресла и улыбнулся:
– Наверняка думаешь о Нью-Йорке.
Как же хорошо он ее знает! Как раз об Америке и думала, но совсем не в том ключе, который он предполагал. Если она там поселится, у него появится куча времени для встреч с женщиной, на которой однажды едва не женился. И с любой другой.
А она с головой уйдет в работу. Подобная перспектива вдохновляла гораздо меньше, чем пару недель назад. Работа перестала быть прежним убежищем. А мысль о предстоящей разлуке с Кейлом ранила сердце, как острый нож.
– Есть новости? – спросил он.
– Все еще составляется шорт-лист претендентов на интервью.
– Тебе придется туда слетать?
– Да. Они возмещают половину транспортных расходов для интервью и оплачивают вторую, если претендента берут на работу.
– Ты уверена, что хочешь этого, Мэд?
– Конечно! А почему нет?
Кейл хмуро посмотрел на нее:
– В твоем голосе мало энтузиазма.
– У меня все хорошо. Могу я сделать то, что считаю нужным, Кейл? Хорошенько все взвесив?
– Я тебя знаю, Мэд, и думаю, ты об этом пожалеешь. Тебе мерещится, что новая ступенька карьерной лестницы станет твоей удачей. Я мог бы тебе сказать, что ты на самом деле представляешь собой и что будет дальше, но ты все равно ни мне, ни кому-то другому не поверишь. Тебе надо самой через все это пройти.
Казалось, что он видит ее насквозь. Она смачно зевнула, он прищурился.
– Ты сегодня выспалась?
– Не совсем. Мне пора. Эта мымра Гарриет собирает нас в половине пятого на совещание.
Кейл обошел вокруг стола. Она взяла сумку с ноутбуком. Он опустил голову и посмотрел на ее ноги.
– Не хотел тебя спрашивать, но, – он показал на ярко-розовые бантики-уши и серые носики, выглядывающие из-под ее брюк, – почему ты носишь тапочки?
Мэдди качнула ногой, бантики полностью показались из штанины.
– Круто, правда?
