Они разговаривали, стоя у подъезда. Хлюпик решил выкурить последнюю на сегодня трубочку — запасы табака таяли с удивительной быстротой, но ложиться спать не накурившись Хлюпик пока не мог.
Из раскрытого окна на верхнем этаже выглянула Джихад.
— Эй, ребята, давайте сюда! Что вы там топчетесь?
— Малой покурить хочет! — заорал Иннот, задрав кверху голову.
— Правильно, — одобрил появившийся в окне Громила. — И так дом весь продымили кумаром, только-только проветрилось. Знаешь, как это называется?
— Что «это»?
— Смесь запахов пива, пота, перегара и курева.
— И как?
— Стойкий запах сволочей! — хором проскандировали Джихад и Громила и расхохотались.
Иннот тоже ухмыльнулся.
— Ладно, сейчас поднимемся и восстановим атмосферу. По крайней мере, запахи пива и перегара я вам гарантирую.
— Не надо! — Сделав испуганное лицо, Громила поспешно захлопнул окно.
— Докурил? Пошли, что ли! — Иннот потянул Хлюпика за собой.
* * *
Небо, густо-синее в зените, постепенно становилось всё темнее и темнее. На западе медленно таяла узенькая розовая полоска заката. Наконец зажглись первые звёзды.
Лодки бесшумными призраками выдвинулись из тростниковых зарослей и заскользили к городу.
Ночной Вавилон сиял огнями. Оранжевые, белые, синеватые светлячки окон дрожали и переливались в речной глади. Лодки нацеливались туда, где света было меньше: в бедные кварталы, жители которых не имели возможности пользоваться электричеством и экономили светильное масло.
«Всё правильно. И ещё — такие люди не имеют привычки лезть не в свои дела. Правильная позиция… И для здоровья куда как полезная».
Лодки, замедляя ход, подходили к стене. Кипадачи в молчаливом ожидании поглядывали на свою союзницу. Ведьма легко поднялась, повесила на плечо моток верёвки и, с силой оттолкнувшись, взмыла в ночное небо. Лодка покачнулась. В борт сердито плеснула волна. Спустя минуту сверху раздался чуть слышный шорох. Конец верёвки, покачиваясь, задевал неровности каменной кладки.
— Пора, — шёпотом сказал Йоо.
Один за другим воины скользили наверх. Йоо с одобрением взирал на их быстрые экономные движения. «Если бы это была деревня враждебного племени, часовые ничего не услышали бы — до того самого мига, пока им не свернули бы шеи».
Пришёл его черёд. Прежде чем лезть наверх, Йоо дважды сильно ткнул копьём в днища лодок: по одному удару на каждую. Жалко, конечно… Тут Йоо напомнил себе, что для воина только одна вещь имеет значение — его копьё. Остальное жалеть не полагалось. Чувствуя ступнями мокрое — лодка быстро набирала воду, — он крепко схватился за верёвку и влез наверх.
— Затопил? — шёпотом спросила ведьма. Кипадачи утвердительно кивнул. Он знал, что его жест не останется незамеченным: в темноте глаза жуткой старухи светились, словно у ночного хищника.
— Отлично. Теперь надо найти тихий уголок для нас; на изготовление талисманов уйдёт какое-то время. А вы пока раздобудьте одёжку.
— Кипадачи не нуждаются… — гневным шёпотом начал было Эрей, но Йоо прервал его:
— Да будет так.
— А почему ты не можешь сделать свои талисманы быстро? — спросил обычно молчаливый Хадзме. — Ты сама сказала, что свою ступу найдёшь где угодно. Почему не можешь найти врагов?
— На ступу наложено специальное заклятие, которое невозможно снять. Поэтому я могу идти за ней, как за разматывающимся клубком. Враги — дело иное. Чтобы взять след, я должна тщательно подготовиться.
— Мы успеем сделать дело до рассвета? — спросил Эрей.
— Шутишь, — хихикнула Перегнида. — Ты хоть представляешь, насколько велик этот город? Мне потребуется несколько дней, чтобы их найти. Может, даже неделя.
— Не убивай их сразу, — предупредил Йоо. — Они должны сказать, где наша священная реликвия.
— Можешь не беспокоиться. Что-что, а быстрая смерть им не грозит.
Воины гуськом двигались по крышам. Несмотря на осторожность, черепица нёт-нет да и пощёлкивала под их ступнями. Проблема с одеждой была решена в первые же минуты: жители Вавилона беспечно развешивали тряпьё на протянутых от дома к дому верёвках. Перегнида на малой скорости пробарражировала вдоль одной такой верёвки и вернулась назад, увешанная разнообразными кусками ткани.
— Одевайтесь, — ухмыльнулась она. — Видеть уже не могу ваши стручки.
Йоо высокомерно проигнорировал оскорбление. Он выбрал себе узкую длинную полоску материи и быстро обмотал её вокруг бёдер. Остальные воины, морщась от непривычной скованности в движениях, пытались приспособиться к своим одеяниям.
— Не стоит уподобляться нежнотелым, — упрекнул Йоо одного из воинов, напялившего на себя длинный балахон. — Достаточно полоски ткани вокруг бёдер. Просто оторви кусок и сделай, как я.
— Ну долго вы там будете возиться, модницы?! — прошипела Перегнида. — Быстро за мной!
Йоо услышал, как у Эрея перехватило дыхание от ярости, и успокаивающе положил руку ему на плечо. Маленький отряд двинулся по крышам в глубь Вавилона.
* * *
Утром Хлюпика разбудили замечательные ароматы. Он сладко потянулся и открыл глаза. Пахло чем-то очень вкусным и вместе с тем бодрящим. Он выбрался из постели и сел. Громила вчера постелил ему на одном из маленьких пухлых диванчиков. Впрочем, компактному Хлюпику вполне хватало места; а мягчайшая, словно бы сотканная из облаков перина и нежное меховое одеяло привели его в полный восторг. «Когда я заведу собственное жильё, там обязательно будет такая же мягкая и удобная кровать», — решил Хлюпик и сам удивился этим неожиданным мыслям. На соседнем диванчике справа от него что-то заворочалось. Из-под одеяла высунулся внушительный нос Иннота и принюхался. Вслед за носом появился и сам Иннот.
— Ага, Джихад варит кофе, — констатировал он.
— Что она варит?
— Сейчас сам попробуешь, что. Давай, одевайся.
Когда приятели пришли на кухню — её условно отделяли от остальной квартиры керамические плитки на полу, — там уже сидел Громила и меланхолично жевал банан. Перед ним лежала огромная гора кожуры. Джихад, подвязав волосы широкой лентой, стояла у плиты.
— А чем так пахнет? — спросил Хлюпик.
— О, встали, засони? Это я кофе варю, милый, — улыбнулась ему Джихад.
— Кофе? — с интересом спросил Хлюпик.
— Что, никогда не пробовал? Сейчас будем завтракать. Громила, подожди немного, ради всех предков! Я приготовлю что-нибудь.
— Так я же не возражаю, готовь, пожалуйста. Бананы — это просто чтобы рот не пустовал.
— Ты же сейчас наешься ими!
— Ну что ты! — снисходительно усмехнулся Громила. — Однажды я на спор съел четыре килограмма бананов — и хорошо пообедал после этого.
