– Мне никто не нравится, – спокойно объясняла Манана матери, – мне никто не нужен.
Это Софо могла понять. Дочь пережила несчастную любовь, о чем в доме никто не говорил. И Софо с Сандро, и Манана делали вид, что ничего не было. Не было никакой любви.
Мать и не подозревала, что Манана решила выйти замуж «по-другому». Как по-другому, она не знала, но была уверена, что «не так». Поэтому с вежливой улыбкой, сохраняя «олимпийское спокойствие» и всегда одинаковое выражение лица, отказывала женихам и свахам. Родители смирились – их дочь так и останется старой девой. И были крайне удивлены, когда однажды в их доме появился Каха.
Каха был, что называется, без роду без племени. Без гроша за душой. Самый обычный мужчина, в сторону которого даже смотреть было неинтересно. Да еще и без собственного дома – жил в квартирке на окраине города, оставленной ему в наследство покойной теткой. Софо позвонила всем знакомым свахам, но никто про Каху слыхом не слыхивал. Ни родственников знаменитых, ни одного князя в роду. Ничего плохого о нем сказать нельзя, но и хорошего тоже.
Но в Манану будто бес вселился. Она даже стала повышать голос и хлопать дверью, чего за ней раньше не водилось. Что на нее нашло? Уперлась, и все, – или выйду замуж за Каху, или ни за кого. И чтобы быстро. Чуть ли не бегом. Софо умоляла Манану одуматься – зачем обрекать себя на жизнь не пойми с кем? Сандро махнул рукой – пусть выходит за кого угодно. Куда лучше, чем старой девой остаться. И надо благодарить этого Каху, что он согласился на Манане жениться.
Но Софо была категорически против. По ее звонку все свахи города с энтузиазмом стали искать претендентов на руку Мананы. Софо дала добро даже на вдовцов и разведенных. Но когда уже были распланированы встречи, Манана заявила, что или она выйдет замуж за Каху, или убьет себя. Угрозу она произнесла спокойно, даже бровь не взлетела, отчего Софо испугалась еще больше. Если бы Манана кричала, вопила, рыдала, то Софо бы знала, что делать, – отвела бы ее к врачу и запретила выходить замуж. Но Манана сказала как отрезала. Было от чего испугаться.
Познакомились они в театре, где Каха числился музыкантом оркестра. Манана неплохо играла на фортепиано – ее учили лучшие педагоги, и иногда она приходила в театр поиграть в свое удовольствие. Она очень хотела быть концертмейстером, играть «в ноги» для балерин, но такая профессия была ее недостойна. И Манана приходила в театр, можно сказать, тайно, сидела в холодном классе и с восторгом смотрела на молоденьких танцовщиц. Чтобы поднять им настроение, она импровизировала – играла знаменитые мелодии, даже детские, но так, чтобы сложился счет. Девочки ее обожали. Да и педагоги тоже – о подобном концертмейстере можно было только мечтать.
В один из таких вечеров Манана и увидела Каху – он стоял в дверях и аплодировал. Каха, собираясь домой, услышал непривычные звуки из зала и зашел посмотреть, кто так играет. Глаза у девушки, сидевшей за роялем, были восхитительные – фиолетовые, как анютины глазки. И она была как из другого мира. Каха сразу понял, что у концертмейстера за плечами слишком хорошая профессиональная школа, и наслаждался тем, как Манана импровизирует. Он вызвался ее проводить – ему стало интересно.
Что уж говорить, Каха был красавец. Не писаный, картинный, а мужественный, с ярко выраженной харизмой. К тому же обаятельный как черт. Нет, как сто чертей. Каха обладал чувством юмора, был галантен, эпатажен, но в меру. Он был воплощением мечты любой женщины – умный, яркий, талантливый, красивый, щедрый, добрый, веселый. Во всяком случае, именно таким он показался Манане. Она даже забыла о своей знаменитой сдержанности и согласилась пойти в кафе выпить бокал вина. Каха красиво ухаживал, рассыпался в комплиментах, но не пошлых, прямых, а профессиональных. Он восторгался ее исполнением, ее руками, ее умением «не гнать», как требует темп, а играть «в ноги». Манана растаяла и не заметила, как выпила полбутылки вина. И наступил момент, который она помнила всю жизнь, – голова ей отказала. Ей не хотелось больше быть сдержанной и вежливой. Ей не хотелось улыбаться, а хотелось хохотать. И самое главное – для Кахи она была обычной девушкой. Она назвала ему свою фамилию, однако он никак не отреагировал – даже не знал ничего о ее родителях. И дом, до которого он ее провожал, был для него самым обычным домом.
– О чем вы мечтаете? – спросил Каха в тот первый вечер.
– Я хочу выйти за вас замуж, – ответила Манана.
– Не вижу никаких проблем! – расхохотался Каха.
Уже через два дня он пришел с визитом в их дом. Софо чуть в обморок не упала, а Сандро немедленно предложил выпить. У Кахи был один, но очень видимый недостаток – невысокий рост, на голову ниже Мананы (сплетницы судачили, что на две головы). Но он был франтом – носил кепочку с заломом набок. От такой пошлости у Сандро даже стенокардия разыгралась, и он перешел на коньяк.
Каха увидел, что Софо внимательно, очень по-женски, разглядывает его обувь и немедленно сообщил, что ботинки шьет на заказ. Он рассказывал это с такой легкостью, с таким юмором, что даже Софо начала улыбаться и просить телефон его обувщиков. Каху действительно знали все обувщики города. Ему шили ботинки на внутреннем, скрытом, каблуке.
– У меня две пары – одни для улицы, другие для концертов, – рассказывал Каха, и обаяния ему в этот момент было не занимать. – Конечно, это считается страшной тайной, но весь оркестр об этом знает!
Когда он, поблагодарив за ужин, встал и стал прощаться, Манана пошла его проводить до дверей. Каха изо всех сил тянул шею, как жираф, а она намеренно сутулилась. Они странно смотрелись.
– Зачем он тебе? – спросила Софо у дочери.
– Я ему нравлюсь, – ответила Манана.
– Он похож на лорда Макрешли из «Фантомаса», – объявила Софо. – Как он может нравиться?
Кто бы сомневался, что с тех пор Каху за глаза стали называть лордом Макрешли.
Свадьбу сыграли быстро и тихо. Никого из родственников не позвали. А что звать, если гордиться нечем? Каха поселился в знаменитой квартире и жил вместе с тестем и тещей. Позор для мужчины. Манана была полна решимости переехать в квартиру мужа на окраину города, но Софо сказала, что умрет в тот же день, и Каха встал на сторону тещи.
В первые годы они хорошо жили, спокойно. Каха очень подружился с тещей – играл ей по вечерам ее любимые вещи, бегал по поручениям, исполняя любую просьбу, рассказывал истории и даже варил кофе. Кофе, надо сказать, Каха варил прекрасно – Софо говорила, что мало женщин найдется, кто так умеет это делать. С тестем у него тоже были хорошие отношения – Каха мог выпить, умел слушать. Тесть нашел в его лице поклонника – Сандро любил рассказывать про свой род, предков, показывал фотографии, старые письма и открытки. Но Манана, постепенно изучая мужа, отмечала, что ему было все равно – князья, не князья. Он был равнодушен к истории семьи. Даже о своей родне он практически ничего не говорил, будто ее и не было вовсе. Манана знала только про тетку, которая ему квартиру завещала. Каха с шутками и прибаутками уходил от ответов, и Манана не знала, как реагировать. В глубине души она очень гордилась своим происхождением и хотела, чтобы муж ценил ее и передавал детям семейные истории.
