Но Манана продолжала обмахиваться, будто ей было так душно, что она сейчас упадет в обморок.
Коллекцией Мананиных вееров Нина искренне восхищалась. Та с веером вообще не расставалась никогда, даже дома. Каких только у нее не было – с резными деревянными ручками, с ручками из слоновой кости, с кружевами, расписанные вручную, старинные и современные, большие и маленькие, разных цветов, яркие и неброские.
И еще Нина знала – с помощью веера Манана скрывала свой недуг. Если она не держала в руках веер – у нее начинался тремор.
– Манана Александровна, может, вам к врачу надо? – спросила однажды Нина, увидев, как свекровь массирует кисть, чтобы успокоить тремор.
– Зачем? – Манана взяла веер, и рука, почувствовав привычный предмет, успокоилась.
По вечерам Манана усаживалась к инструменту и играла этюды Глазунова, считая, что именно они помогают от артрита.
– Глазунов хорошо влияет на мой артрит, – говорила она, и Нина замирала от восторга. Играть так артритными пальцами! Что уж говорить, Манана умела увлечь, удивить и поддержать интерес к себе. Вот и сейчас она наслаждалась замешательством Шушаны и явным интересом Жужуны. Ирма же разглядывала дно кофейной чашки, будто увидела там свою судьбу.
– Манана, у тебя новая чалма? – решила начать беседу Жужуна.
– Нет, старая, – ответила Манана.
– А помнишь, в молодости твои чалмы производили фуроры! – искренне вспыхнула Жужуна. – Ни у кого таких не было. Это был твой фирменный стиль и знак. Твою чалму всегда первой замечали! Я тоже хотела так чалму носить!
– И почему не носила?
– Ты что! Мне же не идет! Это к твоему лицу чалма идет. С твоим профилем! – Жужуна не зря считалась лучшей свахой в городе – знала, как начать сложные переговоры. Она улыбалась и восклицала, и Манана вроде бы как оттаяла.
– Это раньше так было. А сейчас даже дома ношу, сшила себе домашнюю, у меня уже не такие волосы, как были в молодости, – скромно ответила Манана.
– А как поживает Мераби? – великосветским тоном поинтересовалась Жужуна.
– Как поживает? Совсем летает, если такое допустил! – махнула рукой от отчаяния Манана. – Я его вызвала с работы и спрашиваю: «Ты что, взлетел, что с Ниной так обращаешься? То есть никак не обращаешься!»
– Почему взлетел? – уточнила Нина, которая была взволнована не меньше Шушаны.
– Это значит, он с ума сошел, – объяснила Ирма.
– А он? – Шушана чуть кофе не пролила от волнения.
– Мужчина… что с него взять? Сделал вид, что оглох и меня не слышит. – Манана принялась обмахиваться веером.
– Почему ты его в покое не оставишь? – ласково спросила Жужуна.
– Он мой единственный сын! Как я могу его в покое оставить? – удивилась Манана. – Вот если бы у меня было два сына, тогда пожалуйста!
Жужуна покачала головой и улыбнулась.
– Нина, пойдем домой. – Манана наконец обратилась к ней. – Тебе сложно, что ли? Пожалей меня. Ты не представляешь, как я сюда ехала за тобой! Меня пять раз машина должна была сбить. Нет, шесть раз. Последний раз, когда я сюда дорогу переходила. Нино, ты мне сейчас очень нужна. Там Римма ругается, говорит, что я у нее свет ворую! Как ты уехала, она сразу начала мне претензии говорить. И забыла, что я ее белье стираю. Ты умеешь с ней разговаривать, она тебя любит, прошу, Нина, поговори с Риммой. Скажи, что я не ворую, а случайно у меня получилось.
– Манана Александровна, я вас очень уважаю, но я не могу так жить, – сказала Нина. – Если хотите, я поговорю с Риммой, но к вам я не вернусь.
– Ты плохо жила? Я к тебе плохо относилась? Ты плохо кушала? Или спала не на мягком? Разве Мераби не уступил тебе свою спальню? – ахнула Манана, но лицо продолжала держать. Нина с нескрываемым восторгом смотрела на свою свекровь. – Скажи, что ты хочешь? Я все сделаю! Хочешь ремонт? Сделаем! Хочешь готовить? Я буду есть твою еду! Что тебе еще не нравится? Я знаю – ты хочешь убрать зеркало в ванной! Я согласна! Прямо сегодня уберем!
– Дело же не в этом, неужели вы не понимаете? – подала голос Ирма, прервав речь Мананы, которую та наверняка репетировала. Манана не ожидала, что ее могут столь бесцеремонно перебить, поэтому вздрогнула и посмотрела на Ирму так, будто впервые ее увидела. Изобразила свою фирменную улыбку и снова повернулась к Нине.
– Что обо мне люди подумают? Что тебя из дома выгнала? Римма уже так подумала и всем рассказала. Поэтому и за свет мне скандал устроила. А что про моего Мераби сейчас думают? Зачем мне такой позор? Нина, пойдем, обещаю, я больше слова не скажу. Вот прямо сейчас замолчу!
– Да как вы не понимаете, Манана Александровна! – завелась Шушана, – она непроизвольно начала кричать, размахивать руками и зачем-то опять полезла вытаскивать несчастного Зэника из-под плиты. – Нина – молодая, ей мужчина нужен, а что ваш драгоценный Мераби? Он ее даже увлекать не начал! Как можно жить, когда мужчина рядом на тебя не смотрит? Я бы так и дня не прожила! Мой Ика на меня столько смотрит, мне и то – мало. А ваш Мераби? Нина что – стол для него? Или шкаф какой-нибудь? Она живет, бедная девочка, как птичка. Прав у нее никаких нет. Не замужем, убирает, готовит, все делает, и что? Вы ее в любой момент можете из дома прогнать! Конечно, она ушла! И я бы ушла! Нет, я бы не пришла! Мы же так старались, спальню Нине собрали, думали, что она любовь в вашем доме встретит. А Мераби где свои чувства показывает? Он другим их показывает или совсем не может показать!
– Не махай на меня, – попросила Манана, приклеив фирменную улыбку, – зачем ты так много размахиваешь руками? Когда ты вот так махаешь, я не понимаю, что ты говоришь. Я не могу слушать и следить за тем, чтобы ты не разбила вазу. Очень красивая ваза.
– Правда? А мне не нравится. Это золовка мне подарила. – Шушана с интересом посмотрела на вазу.
– У тебя собака? У нее есть глисты? – поинтересовалась Манана, увидев Зэника, которого Шушана чудом вытащила из-под плиты за задние лапы.
– Что? Нет, глистов у него нет. У него есть инфаркт, нервный тик и несчастная судьба!
– А врачам ты его показывала?
– Конечно, показывала! Я его так показывала, как Тенгизика не показывала! Только они не могут диагноз поставить. Бедная собака совсем голодная ходит, ничего не ест. Я Ику так не кормила, как Зэника кормлю!
– Как твои дети? Как Ика? – вежливо поинтересовалась Манана.
– Очень хорошо. Тенгиз на гитаре учится. К Русико ходит, – с воодушевлением начала рассказывать Шушана.
– Русико? Она еще мучает детей? У нее нет артрита? Странно. – Манана поджала губы.
– Манана, перестань, ты Русико еще с музыкальной школы не любишь. Я тоже тебя не люблю со школы – и что делать? Приходится любить!
– Да, ты права, Жужуна, – кивнула Манана. – Я Нину тоже не люблю, но люблю! Скажи ей, пусть идет домой. Мне одной страшно возвращаться – Римма меня уже во дворе караулит. И ведь не стыдно – как на моей машинке стирать, так пожалуйста, а как свет на два лари, так ей жалко. Да я порошка на нее истратила больше! И вот, я опять потратила деньги у турок – купила тарелку для фруктов. Зачем мне? Когда Нина была рядом, я себя лучше в руках держала. Мне нужно платье новое, а я тарелку купила. Очень красивая тарелка. Нино, дочка, пойдем домой, я тебе тарелку покажу, и ты мне скажешь – она тебе нравится или нет.
