- Где это произошло? – спросила Ольга севшим от горя голосом.
- В загородной усадьбе боярина, - вздохнул Семага, - поэтому его не сразу хватились.
- Но ведь с ними были мечники? – нахмурилась Ольга.
- Он захватил с собой только пятерых, да и то скорее для чести, чем для безопасности, - продолжал излагать Семага, успевший побывать на месте страшного происшествия. – От Киева до той усадьбы рукой подать. В усадьбе постоянно живут приказный Первак и около полутора десятков челядинов. Все они мертвы, кроме Первака, исчезнувшего в неизвестном направлении.
- Неужели шайка разбойников осмелилась напасть на первого в Киеве боярина?! – сжала в ярости кулака княгиня Ольга.
- Это вряд ли, - покачал седой головой Семага. – Там ведь весь двор завален телами людей, облаченных в справные доспехи. Боярин Алексей был отважным воином, да и мечники у него были справные. Двадцать пять человек они отправили в мир иной, прежде чем пали сами.
- Может, это волхвы решили устранить влиятельно боярина? - вставил свое слово боярин Василий, взволнованный происшествием не меньше княгини Ольги. – Все-таки Алексей был христианином, и многим язычникам не понравилось, что Святослав именно его оставил наместником в Киеве.
О боярине Алексее Святослава просила Ольга, опасавшаяся всевластия волхвов в отсутствие кагана. Сам боярин был этим решением недоволен, словно чувствовал, что в далекой Болгарии ему будет безопаснее, чем в Киеве. Хотя нет, ничего он не чувствовал и не подозревал, иначе не отправился бы в загородную усадьбу всего с пятью мечниками.
- Первака надо изловить, - сказал боярин Семага, - сдается мне, что именно этот сукин сын открыл ворота усадьбы чужакам. Я уже послал по его следу своих людей. Наверняка он где-то в Киеве затаился. Первак ведь из холопов, родился на подворье боярина Аристарха и даже крещен им был еще во младенчестве. Бежать ему некуда. Он ведь в лесу заблудится.
- Займись сам этим делом, боярин Семага, - приказала княгиня Ольга. – А на торгу объявите, что воевода Алексей убит татями и власть в Полянской земле берет в свои руки княгиня Ольга.
- Сделаем, княгиня, - с готовностью откликнулся боярин Василий.
- Что еще? – спросила Ольга.
- От печенегов идут нехорошие слухи. Мутит их кто-то против Киева.
- А эти убитые не из печенегов? – насторожилась княгиня.
- Нет, - покачал головой Семага. – Обличье у них вроде славянское, но не полянское. То ли кубанские асы, то ли русаланы. Хотя, может, и уличи.
- Среди тиверцев тоже много чернявых, - подсказал Василий.
- Гадать не будем, - строго сказала Ольга. – Ищи Первака, боярин Семага.
После разгрома Итиля немало хазар, как славян, так и тюрков переметнулось на службу к Святославу. Новый каган брал всех без разбора, уверенный в их преданности. А зря. Среди ганов и мечников, служивших Итилю, наверняка было немало людей, чьи родные и близкие пострадали во время скоротечной войны. Возможно, и боярин Алексей, порушивший немало хазарских городов и крепостей, сильно перед кем-то провинился. В Киеве распускали слухи о полонянке, взятой отважным боярином в отдаленной крепости, уж ни она ли явилась причиной его смерти? Ольга полонянку Марию не видела ни разу и даже не знала, какой она веры, иудейской или христианской, но в любом случае Алексея осуждала. Давно боярыне Фетинье следовало женить единственного сына, а она все присматривалась, выбирая невесту ликом покраше да норовом подобрее. Вот и довыбиралась…
Боярин Семага, надо отдать ему должное, перерыл весь город в поисках пропавшего приказного. И ведь нашел-таки Первака! Душегуб был схвачен на подворье ромейского купца, который в изумлении разводил руками да божился, что нанял этого человека исключительно по доброте, дабы помочь нищему единоверцу. Дабы не ссориться с ромеями, Ольга приказала отпустить купца без спроса, заставив лишь виру заплатить за укрывательство беглого холопа. Зато с Первака боярин Семага снял три шкуры и добился-таки правды. Вот только правда эта была столь страшной, что боярин, строго-настрого запретив катам даже рты раскрывать по этому поводу, бросился за советом к княгине Ольге.
- Выходит, не за собственную вину пострадал боярин Алексей? – спросила Ольга, выслушав сбивчивый рассказ Семаги.
- Выходит так, - развел руками боярин. – Я об этом Азаре слышал от Юрия, а он в свою очередь – от итильского купца. Якобы именно Азар убил каган-бека Иосифа. Он оборотень из круга Вия.
- А боярин Алексей здесь при чем?
- Полонянка Мария была дочерью Азара, который когда-то лет двадцать назад был не последним беком в Итиле, но провинился в чем-то перед каган-беком, - продолжал Семага.
- Это тебе Первак рассказал? – спросила потрясенная Ольга.
- Нет, боярыня Фетинья. Она хоть и плачет беспрестанно, но разум все же не потеряла. Полонянка уже успела родить Алексею сына и тот младенец был с родителями в усадьбе, но мы его там не нашли, ни живым, ни мертвым. Фетинья уже благословила Алексея на брак с Марией, выставив лишь одно условие, чтобы та переменила веру иудейскую на христианскую. Мария согласилась, но захотела встретиться с отцом, чтобы заручиться его согласием. За этим они и отправились в загородную усадьбу.
- А в Киеве они повидаться не могли? – нахмурилась Ольга.
- Так ведь Азар ведун Чернобога. А известно как волхвы смотрят на христиан. Но, видимо, счастье дочери ему было дороже веры. Вот он и не стал бросать на нее черную тень.
- А напал на них кто?
- Ган Аршак, - ответил Семага, смущенно пряча глаза. – Знаю я его. Он из хазар, веру сменил недавно. Был иудеем, стал христианином. Думаю, этот шаг не был искренним. Просто он хотел втереться в доверие князю Вратиславу.
- Вратиславу? – взвилась с лавки соколицей далеко уже немолодая княгиня.
- Я как услышал это от Первака, так сразу же велел катам придушить холопа.
- А твои каты не проболтаются?
- Они безъязыкие, княгиня, - успокоил Ольгу Семага. – Сдается мне, что об этом Аршаке много знает боярин Василий, это он уговорил твоего младшего сына взять в свою дружину крещенных хазар.
Для Ольги не было тайной, что давние ее ближники Василий и Семага не слишком мирят друг с другом, а потому она немедленно отправила за толстым боярином своих гридей. Но как только боярин Василий переступил порог ее терема, она сразу поняла – виновен. Видимо, Василий уже знал, что Первак пойман, во всяком случае, на Семагу он глянул затравленным зверем, а перед Ольгой и вовсе пал на колени.
- Виновен, княгиня, хоть суди, хоть милуй.
- Встань, боярин, - поморщилась Ольга. – Не позорь свой род.
Боярин Василий с трудом взгромоздился на лавку и смахнул с чела обильно проступивший пот. Судя по всему, смерти Алексея он действительно не желал и теперь был потрясен случившемся не меньше Ольги.
