Магистр Константин хоть и не стал высказывать вслух свое мнение, но мысленно согласился с Вардой. Положение было слишком серьезным, чтобы полагаться только на военных. Конечно, силы империи далеко не исчерпаны. Весь вопрос в том, сколько времени потребуется императору Иоанну, чтобы собрать новую армию, способную разгромить русов на поле брани. Будем надеяться, что Цимисхий все-таки понимает всю сложность своего положения. Если русы решаться на осаду Константинополя, то нынешнему императору это может стоить трона. И у патрикиев, и у простолюдинов еще свежи в памяти недавние кровавые события вокруг трона. И хотя живого Никифора Фоку константинопольцы не любили, это вовсе не означает, что они не воспылают любовью к мертвому.
- Если вы не возражаете, патрикии, - сказал Константин, - то завтра утром я попытаюсь завязать с русами переговоры. Надо же достойно похоронить убитых и им, и нам.
- Разумно, - поддержал магистра Варда Склир. – А окончательное решение пусть принимает император.
По утру навстречу магистру Константину выехал воевода Свенельд. Человек далеко уже немолодой, но и далеко не последний среди ближников Святослава. Людская молва приписывала этому человеку любовную связь с княгиней Ольгой, недавно покинувшей сей скорбный мир. Поговаривали даже, что своего младшего сына Вратислава она родила именно от Свенельда, и это вполне могло быть правдой. Так или иначе, но старый воевода пользовался доверием Святослава, ибо не раз одерживал победы на поле брани во славу языческих богов.
- Здрав будь, боярин Свенельд, - приветствовал старого знакомого на славянском языке Константин.
- И тебя здравия, магистр, - спокойно ответил воевода.
Свенельду было уже под семьдесят, годами он был почти равен Константину, но в седле сын кудесника Рулава сидел соколом. А ведь русы далеко не самые лучшие наездники в ойкумене. И биться верхом они научились не так уж давно. Впрочем, в войске Святослава немало кубанских асов и русалан, а эти с младенческих лет на коне подобно печенегам и уграм.
О погребении павших Свенельд и Константин договорились быстро. Надо отдать должное русам, они почти никогда не оставляли своих товарищей не погребенными. А само погребение сопровождали тризной. По прикидкам магистра, не менее двух дней уйдет у Святослава, дабы достойно проводить павших. У императора Иоанна времени будет вполне достаточно, чтобы принять разумное решение.
- Мне бы хотелось встретиться с каганом Святославом, но не сейчас, а через три дня.
- Ждете гонцов от императора? – с усмешкой спросил воевода.
- Ты человек опытный, боярин Свенельд, и понимаешь, что сил для взятия Константинополя у кагана не хватит.
- Ты тоже человек опытный, магистр Константин, и тоже понимаешь, что Святослав не уйдет из Византии с пустыми руками.
- И в какую сумму нам обойдется этот уход? – насторожился Константин.
- Речь пойдет о десяти миллионах денариев, по меньшей мере.
Магистру стало нехорошо. Сумма была названа запредельная. Хорошо еще, что выплачивать ее придется империи, а не самому Константину. С другой стороны, становилось совершенно очевидным, что Византии так просто от русов не отделаться. Каган Святослав человек упрямый. Далеко не факт, что он, вообще, согласиться принять золото. И тогда война будет продолжена, с весьма непредсказуемыми для Византии последствиями.
- Я передам императору твои требования, воевода.
- Это не требования, Константин, - пожал плечами Свенельд. – Ты попросил назвать сумму, я ее назвал. Но платить придется не столько Святославу, сколько его воеводам. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Я не вчера родился, боярин, - ласково улыбнулся собеседнику магистр. – Надеюсь, что не последняя наша с тобой встреча.
Из слов воеводы Свенельда Константин понял, что в стане Святослава нет единства. Далеко не все воеводы выступают за продолжения похода, а значит, у ромеев появляется шанс избавиться от русов без пролития крови.
- Если это не тайна, Свенельд, кто больше всех настаивает на продолжении войны?
- Волхвы, - нахмурился воевода. – И печенеги. Ганы Куря и Едигей не простят Святославу мира, заключенного с императором Цимисхием.
Через два дня в Аркадиополь прибыли посланцы императора Иоанна во главе с патрикием Львом Педиасимом. В свите патрикия находился и рабби Натан, которого Константин никак не чаял увидеть в Аркадиополе.
- Я полагал, что ты сейчас находишься в Болгарии, уважаемый, - обнял Константин за плечи старого друга.
- Я отвозил письмо императора Оттона императору Иоанну, - тихо произнес Натан. – Все еще только начинается, благородный Константин. Каган Святослав стал опасен не только для Византии, но и для Европы. Иоанн Цимисхий принял решение.
- Значит, война?! – ужаснулся Константин.
- Не здесь и не сейчас, - покачал головой Натан. – Цимисхий здраво рассудил, что войну лучше вести на чужой территории. У патрикия Педиасима имеются полномочия для заключения любого даже самого унизительного для империи договора.
- Что ж, - задумчиво проговорил Константин. – Нам остается только поздравить императора Иоанна с верно выбранной стратегией ведения войны.
Глава 15
Князь Вратислав
Русы покинули Византию, нагруженные добычей. Плату за свой уход они взяли изрядную, на долгие годы вперед опустошив императорскую казну. Так, во всяком случае, казалось Константину, но магистр ошибся в своем поспешном выводе. Иоан Цимисхий в средствах не испытывал недостатка. Судя по всему, Натан не обманул старого друга, и император Оттон оказал Цимисхию не только моральную поддержку. Для самого магистра Константина тоже начались горячие денечки. Император Иоанн не давал спуску своим приближенным, заставляя работать не покладая рук и не беря в расчет ни возраст, ни былые заслуги. Впрочем, Константин и сам понимал, что в эти месяцы решается судьба не только империи, но и всего христианского мира. Каган Святослав, надо полагать, тоже не будет сидеть сложа руки. По сведениям, поступавшим к Константину от уважаемого Натана, Святослав рассылал верных людей во все славянские земли. Его посланцев видели и в Моравии, и в Чехии, и в Варгии, и в Полабье. Другое дело, что далеко не везде они встречали теплый прием. Христианство уже успело глубоко проникнуть во многие славянские души, а многие князья и бояре просто побаивались решительного кагана, возмечтавшего об огромной империи. Эмиссары императора Оттона тоже не дремали, где посулами, а где и угрозами, склоняли на свою сторону славянских князей. Но в любом случае, нельзя было дать Святославу укрепиться в Болгарии, где на месте христианских храмов стали возрождаться языческие капища. Если каган просидит в Переяславце еще лет десять, то христианская вера в Болгарии сойдет на нет. А вместе с христианской верой сойдет на нет и влияние Византии в южных славянских землях.
К удивлению Константина, император Цимисхий оказался весьма умелым организатором. Всего за несколько месяцев он просто восстановил разгромленную армию, но и увеличил ее на треть. Особое внимание Цимисхий уделял пешей фаланге, состоящей из отборных и хорошо оснащенных воинов. Отныне только они имели право именоваться «бессмертными». Не забывал император Иоанн и о клибанофорах, численность которых он довел до тринадцати тысяч. «Бессмертные», которых уже насчитывалось пятнадцать тысяч, и клибанофоры должны были составить главную ударную силу в походе Цимисхия на кагана Святослава. А то, что поход этот должен состояться, не сомневался уже никто. Глупо было бы собрать триста тысяч воинов только для того, чтобы любоваться их выправкой на парадах. Цимисхий отлично понимал, что имперская элита не простит ему ни промедления, ни тем более поражения в войне с каганом Святославом. И он сделал все от него зависящее, чтобы спасти и себя самого, и христианскую веру, и Византийскую империю.
