- А потакать им следует? – набросилась на Аристарха Ольга. – А грозить смертью моему ближнему воеводе, это что?
- Так ведь не грозит, княжич, - мягко возразил патрикий, - а лишь предупреждает. Зачем же рисковать жизнью преданного человека. Разве мало у нас дельных воевод? Вот хотя бы боярина Семагу взять.
Боярин Семага враз сделался бурым от гнева, плесни на него водичкой – зашипит. А ведь Аристарх просто так его имя назвал, для примера. Ну не хочет боярин уезжать от княжьего двора, так ведь никто его и не гонит. Хотя для патрикия отъезд Семаги в Новгород явился бы благом, чего уж тут греха таить. Много воли взял в последнее время боярин, а уж с возвращением сына Мечислава и вовсе в гору попрет. А того не понимает, что связь княгини с Мечиславом роняет ее в глазах не только ближников, но и простого народа.
- Ты, княгиня, мне в воеводы боярина Отеню дай, - сказал Святослав. – Он хоть и молод, но в деле испытан.
Все ближники княгини как по команде вперили взоры в боярина Отеню, скромно сидевшего на лавке едва ли не в самом охвостье. Это еще что за чудо? Ни отец, ни дед молодого боярина в княжьих ближниках не состояли. Да и род их далеко не самый знатный в Киеве – за что же такая милость?
- Гож, - неожиданно поддержал княжича боярин Семага. – И умом крепок боярин и дланью.
- Ну раз ближники говорят «гож», то бери, - махнула рукой Ольга. – Но учти, Святослав, спрос в первую очередь с тебя будет, а не с воеводы Отени.
- Я всегда готов, княгиня, и к спросу, и к ответу, - не остался в долгу Святослав. И опять своим ответом не угодил матери. Княгиня Ольга с трудом пересилила гнев и махнула рукой ближникам, чтобы расходились.
Патрикий Аристарх, вернувшись домой, первым делом позвал к себе сына. Боярин Алексей, игравший в шахматы с юным Ставром, на зов отца откликнулся не сразу, чем разгневал того не на шутку. Однако гнев патрикия быстро увял под грозными очами боярыни Фетиньи, которая горой встала за сына. В последнее время Аристарх стал побаиваться жены, точнее ее бабьего визга. А поставить женку на место не хватало сил, ни душевных, ни телесных. Ишь как ее расперло в последнее время. В юности-то она была худенькой как тростинка, а ныне набрала и тела, и гонора, и все чаще норовит поставить себя полновластной хозяйкой в доме. А виной всему княгиня Ольга. Дурной пример, как известно, заразителен. Знал бы Аристарх, чем закончится для него лично возвышение сестричады, сто раз бы подумал прежде чем за ее интерес ноги бить. Этак в Киеве скоро боярского голоса не слышно будет, всех женки под себя подомнут.
- Магистр Константин велел тебе кланяться, - сказал Алексей, чтобы успокоить расстроенного отца. – Письмо он тебе переслал, да я не успел отдать. Ты уж прости.
Аристарх хотел было обругать сына, но потом рукой махнул – что ему письма, коли у него одни девки на уме. Женить бы его надо. Вот о чем боярыне Фетинье следует подумать, вместо того, чтобы в мужские дела мешаться.
- А я и не мешаюсь, - обиделась боярыня. – Только уж больно гневлив ты стал в последнее время, боярин. Изводишь и меня, и себя по пустякам. Поберегся бы, не молоденький чай.
Что верно, то верно – не молоденький. И рядом с женой, пышущей здоровьем и красотой, боярин Аристарх чувствует это особенно остро. Оттого, наверное, и сердится часто по пустякам. Уходящие годы здоровья ему не прибавляют, зато забот не становится меньше.
Магистр Константин удивил своего отца и заставил его призадуматься. Возрастающая активность хазарского каганата сулила неокрепшей Руси большие беды, а Аристарх, занятый в последнее время интригами, как-то упустил это из виду. Каган-бек Иосиф, ловко устранивший со своего пути, брата Манасию, взял власть в Итиле крепкой рукой. А в Руси пока не было человека, способного противостоять агрессивным устремлением каганата. Пока подбрюшье Киева прикрывает Русалань, о хазарском прорыве в этом направлении можно не беспокоиться. Но ныне на Дону далеко не все ладно. Многие атаманы отказались признать преемником князя Искара его младшего сына Данбора. А старший сын Лютай как на грех свалился в горячке и умер, не оставив потомства. Положим, атаманов можно понять – Данбор молод и неопытен, но распря на Дону может аукнуться для всей Руси большой бедою. Княгиня Ольга уже готовит большой поход в Радимецкие земли, дабы покончить с вечным смутьяном, князем Вузлевом Торусинским. И патрикий Аристарх усиленно ее подталкивал в этом направлении, а теперь выходит, что зря. Торусинцы с Данбором связаны кровным родством, и если кто способен укрепить власть сына Искара в Русалании, так это именно князь Вузлев. Хочется этого княгине Ольге или нет, но с Вузлевом Торусинским следует договориться любой ценой. Вот только кого послать в город Торусин? Из киевский бояр и воевод никто для такой сложной миссии не годится. Разве что полоцкого боярина Велемудра попросить? Он хоть и варяг, но в кривецких землях прижился. И даже сумел удержать горячего князя Рогволда от ссоры с великой княжной Ольгой. А это дорого стоит. Пример для всех прочих бояр и князей Руси.
- А на словах что велел передать Константин? – бросил Аристарх вопросительный взгляд на младшего сына.
- Сказал, что бы ты берег княжича Святослава – берег, но опасался.
- И это все?
- Все, - кивнул головой боярин Алексей.
Надо признать, что Константин рассудил здраво, недаром же он числится в первых ближниках нового императора. Руси нужен сильный князь, и какая жалость, что Святослав язычник. Пожалуй, княгиня Ольга поступила правильно, отправив старшего сына в Новгород. В Киеве он был бы слишком опасен для нее, а вот Приильменье для него в самый раз. Будет где развернуться сыну великого князя Ингера.
В Новгороде юного князя встретили сдержанно. Воевода Радмил, сидевший здесь наместником еще при князе Ингере, действительно просил помощи у Киева, но он никак не ожидал, что княгиня Ольга пришлет в Новгород старшего сына. Впрочем, причину столь странного поступка великой княгини Радмил разгадал без труда. И сама Ольга, и ее ближние бояре из христиан наверняка опасаются этого сероглазого молодца, который в свои восемнадцать лет смотрится истинным витязем. Сам Радмил вере отцов изменять не собирался, да и не понял бы его никто в Новгороде, вздумай он здесь, в языческом краю, ставить христианские храмы и жечь свечи. А Белые Волки из дружины бога Перуна в два счета снесли бы отступнику голову. Что хорошо для Киева, то далеко не всегда годится для Новгорода. Судя по всему, княгиня Ольга и ее первый советчик во всех делах боярин Аристарх сумели это понять. За свое положение в городе воевода Радмил не беспокоился. Среди бояр, приехавших с князем Святославом, зрелых и умудренных опытом не было. Одна зеленая молодежь, старшему из которых, воеводе Отене, едва перевалило за двадцать. Видимо, княгиня Ольга решила, что у воеводы Радмила и новгородских бояр хватит ума, чтобы удержать юного князя от опрометчивого шага.
Новгородцы, собравшиеся на вече, с сомнением и любопытством посматривали на киевского княжича, но поскольку в его защиту свое слово сказали первые бояре Новгорода и даже сам Перунов кудесник Пересвет, то приговор они вынесли громко и дружно:
