Трех с половиной тысяч мечников достаточно было для обороны крепости, но о походе в Русаланию следовало забыть и забыть надолго. Одним ударом князь Святослав сорвал тщательно лелеемый замысел Иосифа и реакцию каган-бека нетрудно было предсказать. Так же как и участь беков Симонии и Азарии. В Итиле поражений не прощают. Тем более таких поражений, когда в течение короткого времени потеряна Вятская земля и сорваны походы на Русалань и Матарху. О Киеве и Новгороде теперь можно даже не заикаться.
Бек Симония впал в глубочайшее уныние и на людях почти не появлялся. Азария и Троян пили по черному, пытаясь заглушить подступающий страх перед скорой расправой. Все трое ждали чуда. Ждали известия о победе гвардейцев над князем Святославом, но так и не дождались. Ни один гвардеец до Саркела так и не дошел. Через две седмицы стало ясно, что не дойдет уже никогда. Бек Симония, не дожидаясь вестей из Итиля, принял яд. Его распухшее тело похоронили с соблюдением всех необходимых обрядов у стен осиротевшей крепости в тот же день. Однако воинских почестей Симонии не воздали. Ган Руздак, ставший во главе гарнизона крепости, опасался мести Иосифа и косо поглядывал в сторону бека Азарии и князя Трояна. Последним оставалось одно из двух, либо ждать смерти, либо бежать. Причем бежать следовало немедленно, пока из Итиля не явились посланцы каган-бека Иосифа с четким, недвусмысленным указом. Что будет в этом указе очень хорошо понимали не только Азария с Трояном, но и ган Руздак. Но если Руздак мог рассчитывать на милость каган-бека, поскольку в битве не участвовал, то бек и князь провинились уже дважды, а следовательно и дважды заслуживали смерти. Азария и Троян довольно долго уговаривали Руздака открыть ворота крепости, но тот вздыхал и разводил руками.
- Сколько? – наконец прямо спросил Азария.
- Десять тысяч денариев, уважаемый бек, - охотно откликнулся Руздак. – Мне нужно заткнуть рты своим людям.
- Но у меня нет с собой таких денег, - возмутился Азария.
- Пишите расписку, уважаемый бек, - пожал плечами Руздак.
Так одним росчерком гусиного пера Азария лишился всего имущества и превратился в изгоя. Зато спас жизнь и себе, и Трояну. Вместе с беком и князем крепость Саркел покинули и уцелевшие в последней битве гузы и вятичи. Впрочем, разделить судьбу изгоев никто из них не захотел. Боярин Сиян решил вернуться в Липск и два десятка вятичей последовали за ним. Полсотни гузов даже не попрощались с незадачливым беком Азарией и ушли наметом в степь, нахлестывая нагайками своих резвых коней.
- Ну и куда теперь? – спросил расстроенный Троян у Азарии.
- В Матарху, - тряхнул темными кудрями бек. – Раз мы не нужны каган-беку Иосифу, то почему бы нам не послужить воеводе Воиславу.
- А если воевода слышал о нас с тобой, Азария, не только хорошее.
- Мы не будем раскрывать в Матархе своих имен, представимся простыми мечниками, не знающими, где голову преклонить. Что, кстати говоря, является чистой правдой.
До Тмутаракани бек и князь добрались почти без приключений, если не считать потери коней, павших на трудном пути. А купить других было не на что. У обоих в мошне не нашлось даже шеляга, чтобы заплатить за ночлег на постоялом дворе. Азария продал перстень, принадлежавший еще его отцу, но и этих денег надолго не хватило. Матархские бояре и ганы на опаленных солнцем мечников смотрели с подозрением и брать их в свою дружину не торопились. Нужда была такой, что Троян уже собрался заложить свою кольчугу, но тут князю и беку неожиданно повезло. В стольный Тмутараканский град приехал уважаемый Натан с письмом к воеводе Воиславу от каган-бека Иосифа и предложением мира и дружбы. Остановился Натан у знакомого купца, жившего близ Торговой площади, и беку с князем пришлось затратить немало усилий, чтобы пробраться в этот тщательно охраняемый дом. Помогла им выучка, приобретенная за месяцы скитаний в чужом краю. Зато уважаемый Натан был потрясен, обнаружив двух бродяг, заросших бородами по самые ноздри, в своей ложнице
- Окна надо закрывать, - посоветовал ему Азарий. – В Матархе пошаливают.
- Неужели это ты, уважаемый бек, - узнал, наконец, старого знакомого купец.
- Живы, как видишь, - усмехнулся Азария. – Хотя и не благоденствуем.
- Вижу, - покачал головой Натан. – Твое счастье, бек, что ты не добрался до Итиля.
Натан крикнул слуге, чтобы принес вина и еды, а сам вернулся к незваным гостям, сидевшим на роскошном ложе.
- Рассказывай, - попросил Азария.
- Все твое имущество бек отписано в казну, - со вздохом поведал купец. – Мне удалось спасти крохи для твоей матери. А твоих жену и дочь по приказу Иосифа продали арабскому купцу. Извини, бек, за дурную весть.
Жена Азарии была славянкой из Северской земли. Заступиться за нее в Итиле было некому, наверное поэтому Иосиф не стал с ней церемонится. Натан с опаской посмотрел на побледневшего бека и на всякий случай отодвинулся в сторону. Однако Азарий сумел справиться с собой, да и глупо было спрашивать с Натана за чужую вину.
- Что еще?
- Брата Симонии казнили на площади, имущество у семьи отобрали, - негромко сказал Натан.
- Брата-то за что? – негромко спросил Троян.
- Самый ближний родович, - вздохнул купец. – В назидание другим.
- Значит, похода в Тмутаракань не будет?
- Нет, - покачал головой Натан. – Гвардейцы недовольны каган-беком. Десять тысяч их товарищей пали под мечами русов. В Итиле подняли головы сторонники Манасии. В такой ситуации было бы безумием начинать войну. Князь вятичей Коловрат прислал к кагану послов. Иосиф согласился признать его власть в обмен на обязательство выплачивать дань, которую, впрочем, сократили втрое.
- А Святослав?
- Ушел в Новгород. Город Муром остался за ним.
Троян нисколько не сомневался, что каган-бек Иосиф своих замыслов не оставил. Просто решил переждать и пока навести порядок в своем доме. Война непременно будет, ибо дело здесь не только в Иосифе, но в Святославе, почувствовавшем вкус побед.
- Ты возвращаешься в Итиль? – спросил Азария у Натана.
- Нет, мой путь лежит в Византию, а потом в Европу. Если хотите, я могу взять вас с собой.
Бек и князь переглянулись и почти одновременно кивнули. Обоим было все равно куда бежать, лишь подальше от Итиля и каган-бека Хазарии Иосифа.
Глава 10
Киев
Патрикий Аристарх ждал сообщения о падении Матархи со дня на день. И хотя княгиня Ольга послала воеводе Воиславу подкрепления, но всем было ясно, что погоды в Тмутаракани они не сделают. Тмутаракань была головной болью великих князей Киевских – и отдавать жалко, и удержать в своих руках нет никакой возможности. Аристарх намекнул Ольге, что Матарху следует сдать каган-беку Иосифу без боя, выторговав для себя ряд преимуществ, но великая княгиня осталась глуха к словам своего мудрого родственника. И, возможно, была права, в Киеве нашлось бы немало горлопанов, которые обвинили бы Ольгу в предательстве. На торгу уже распространялись слухи, что хазары не ограничатся взятием Матархи, а непременно двинутся в Крым, а оттуда на Киев. Об этом же писал Аристарху и сын Константин, к которому у старого патрикия, впрочем, большого доверия не было. Константин уже не раз доказывал, что интересы Византии для него, куда важнее интересов близких родственников. Аристарх старшего сына не осуждал – своя рубаха ближе к телу. А Константин стремительно наращивал политический вес при дворе свое никчемного тезки-императора. По слухам, Багрянородный все чаще прикладывался к кубку и все дела в империи вершил ловкий евнух Вринга. В любом случае, ждать помощи от Византии не приходилось. Если война между Хазарией и Русью разразится, то ромеи предпочтут остаться в стороне. Разумеется, патрикий Аристарх не сидел все это время сложа руки и успел договорится с полоцким князем Рогволдом о совместных действиях против хазар. Кроме того он направил боярина Велемудра в Варуну, с целью прощупать настроения атаманов, а если удастся, то склонить их на сторону Киева. Княгиня Ольга на действия своего дяди смотрела благосклонно, зато ее ближники в лице воеводы Свенельда и боярина Семаги не упускали случая, чтобы опорочить Аристарха в глазах сестричады, обвиняя его в слишком тесных связях с Византией и Хазарией. Особенно усердствовал Семага, стремившейся любыми путями оттеснить патрикия от государственных дел. Однако Аристарх тоже был не лыком шит и умел извлекать пользу не только из побед, но и из поражений. Ему удалось пропихнуть в наместники Древлянской земли своего верного приверженца боярина Фрелава, и теперь он усердно обхаживал Ольгу, дабы спровадить в Радимицкие земли боярина Василия, самого умного и самого вредного сторонника боярина Семаги. Сегодня как раз и должен был решится этот вопрос, а потому Аристарх направлялся в детинец с радостным предчувствием грядущей победы. Увы, предчувствие обмануло старого патрикия, не успел он переступить порога покоев великой княгини, как глуповатый боярин Нестор огорошил его вестью, пришедшей из Новгорода от воеводы Радмила:
