– Я доволен.
– Я тоже. И буду еще довольнее, если золота окажется больше. Потрачено почти все, даже неприкосновенный запас пуст на две трети. Да мне лично будет правильным прибавить звонких желтых монет.
– Получишь. А сейчас постой и помолчи, мне надо подумать. Если хочешь, можешь угоститься вином. Выбирай и наливай сам, слугам сейчас тут не место.
Стеснительностью Джованни не отличался, поэтому с охотой воспользовался предложением. Знал, что Папа Иоанн XV никоим образом не аскет, а значит, и вина у него великолепные. Да и обстановка его личных покоев была роскошная и уютная. Ди Торрино вообще любил наслаждаться жизнью, а понимая, что его ремесло может привести к смерти в любой момент, не желал откладывать удовольствия на потом, используя любую возможность.
Капюшон и полумаска были сброшены как мешающие. Открывшийся же вид… Глубокий рваный шрам через все лицо, почти закрывшийся глаз, который хоть и видел кое-что, но все же был далек от прежнего идеала. В общем, маска была не столько средством скрыть себя, сколько скрыть обезображенный лик. Возможно, именно этот шрам и сделал наемника тем, кто он есть. Не наемником как таковым, а человеком, предпочитающим скрытность. О Джованни ди Торрино не шла громкая слава на италийских землях. Однако среди таких же наемников он был довольно известен. Как ценами за свои услуги, так и их качеством. А еще тем, что ни разу не подводил нанимателя. Не подводил… но иногда отказывался, от казалось бы, крайне выгодных предложений. Вот только впоследствии оказывалось, что не зря он это сделал. Недооценка нанимателем своих проблем, предательства наемников, внезапно возникающие сложности, что можно было предвидеть, да не хватило сообразительности… Зато у ди Торрино хватало и разума, и чутья. Оно вообще было схоже с нюхом на западни и охотников у старого, битого жизнью волка или иного хищного зверя.
Именно поэтому Джованни ди Галлина Альба, вскоре после своего восшествия на Святой Престол рассматривая возможных кандидатов на место своего личного убийцы и шпиона, выбрал именно ди Торрино. Выбрав, использовал очень выборочно и ни в коем случае не открывал само наличие такого помощника никому из явных приближенных.
Более трех лет флер тайны так никуда и не исчез. Ходили определенные слухи по Риму, но ничего конкретного наружу не просочилось. А меж тем тайное войско не Святого Престола, а лично Папы Иоанна XV все росло. Сейчас и вовсе должно было сделать качественный и количественный рывок. Туда, именно туда шла большая часть денег, а вовсе не на то, в чем его обвиняли многие и многие.
Обвинения… Любовь к денежным и земельным подношениям, кумовство, огромные для лица духовного сана траты на пиры и прочие увеселения, делающие его сходным с такими транжирами и любителями наслаждений, как Иоанн XII и подобные ему… Удобная маска. Ведь когда прячешь грех за добродетелью – это привычно и понятно, это легко увидеть. Не всем, но проницательным, а такие всегда найдутся. Зато спрятать за грехом другой грех, более опасный… Вот тут-то наблюдающие за ним недруги и просчитались!
Да, Джованни ди Галлина Альба любил вкусно есть, хорошо пить, жить в роскоши и быть рядом с красивыми и доступными женщинами. Но не это все было его главной страстью. Власть! Она была краеугольным камнем его души, стремлений. Именно к ней он шел все годы, а с достижением папства идти стало и легче, и сложнее.
– Джованни, мне нужно, чтобы ты ответил, как ко мне относятся римляне? – Смотря какие, ваше святейшество, – пожал плечами наемник, не выпуская из руки кубка с вином. – Простой народ вас не любит, считая грешником, мздоимцем и тираном, тянущим соки из крестьян и ремесленников. Ну так их любовь и ненависть переменчивы. Дайте им хлеба и зрелищ, как правильно заметил Цезарь, они скоро будут вновь целовать пыль, которая осела на ваших туфлях.
– Позже. Их любовь недолговечна. Ты верно сказал. Но мне более интересны другие…
– Патриции… Вас поддерживает несколько больше, чем род Кресцентиев, но их сторонники богаче и влиятельнее. Так что можете считать, что поддерживающие вас и его равны по силам. А в землях за пределами Рима патриции склоняются на вашу сторону. И конечно, вы всегда можете рассчитывать на Уго, маркграфа Тосканы, герцога Сполето и Камерино.
Понтифик злорадно потер руки друг о друга, вспоминая, как удачно вышло с правителем Тосканы. Ему повезло надавить на стремление Уго Тосканского к объединению Италии. Именно из-за этого стремления Уго сильно недолюбливали как мать, так и бабка Оттона III. Ведь ему уже удалось подмять под себя центр Италии, подчинив своей власти Сполето и Камерино, не считая более мелких владений.
Переписка, редкие встречи… Но все вне подозрений, всего лишь в рамках заботы викария Христа о ближних к Риму землях и поддержании хороших отношений с их правителями. И намеки. Сначала очень редкие и осторожные, а потом все более весомые про то, что Италия разделена, часть ее находится под властью Византии, Сицилия захвачена Египетским халифатом, да и оставшиеся земли терзают то одни, то другие беды.
Уго слушал и слышал. Но вместе с тем в речах не было ничего опасного, обычная тревога Папы за судьбу христианских земель. А эмоции… Их собеседник мог воспринимать по-разному.
Зато теперь у Джованни ди Галлина Альба был надежный тыл. Он мог не опасаться удара в спину, а вот получить оттуда помощь вполне мог надеяться. Особенно если Уго Тосканский увидит, что позиции Иоанна XV крепки и помощь ему не станет для Тосканы предвестником серьезных бедствий.
– Ты получишь много золота, Джованни. Сейчас только золото, а потом, после победы, станешь куда большей персоной, чем простой наемник. Ты мне нужен, ди Торрино, важен и полезен!
– Но за этими словами…
– Да, за этими словами я подразумеваю выполнение опасной работы. Но сделать ее должен не ты и ни один из твоих людей. На нас никто не должен даже подумать. Хватит лишь малого подозрения, чтобы причинить нам очень большие неприятности.
– Неужели вы наконец решились убить Иоанна Кресцентия? Давно пора, консул запаздывает на встречу с Богом уже не первый год. Я не первый раз позволил себе давать нужные советы…
– И кого сразу же обвинят в смерти этого напыщенного ублюдка? – поморщился ди Галлина Альба. – Меня и обвинят. Все его сородичи побегут прямо с императрице-матери, будут проливать слезы, жалуясь на меня, умоляя обуздать греховное чудовище, неведомым попущением дьявола оказавшееся викарием Христа. Я могу потерять куда больше, чем получу.
– Если не его, то кого надо убить?
Понтифик воздел глаза к небу. Правда, там вместо небесной синевы был всего лишь расписанный потолок замка Святого Ангела. Всем был хорош ди Торрино, но иногда печалила его склонность решать проблемы самым простым способом, устраняя людей, их создавших. В большинстве случаев это было неплохо, но «большинство» и «всегда» – немного разные слова.
– Как ты относишься к фанатикам?
– Я не из их числа, – мгновенно открестился Джованни. – Среди моих людей таких тоже нет, я из гоняю любого, в ком это замечу.
