– Иван, у меня еще одна просьба будет. Не смог бы ты невесту мою у себя приютить? У меня бы в комнате пожила, а если работа какая найдется – совсем хорошо будет.
– Комнатой располагай, против невесты ничего иметь не буду. Ты муж серьезный – не голытьба ведь какая, пора семьей обзаводиться!
Уф, камень с души свалился. Даже в порубе, на гнилой соломе, я ломал голову – куда нам деваться с Еленой на первое время. Где дальше жить – то моя забота, но где ей на первое время голову преклонить? Решил – пусть временно, дальше все будет зависеть от меня.
А вот и Лена собственной персоной бежит.
– Ой, Юра, там женщины совсем убивают мужика!
– Какого?
– Что на тебя указал, лжу возвел.
– Пусть поучат маленько, не убьют.
Я обнял Елену:
– Вот, наниматель мой, Иван, разрешил тебе в комнатке со мной пожить и подумать обещал насчет работы постоянной для тебя.
– Дай бог ему здоровья и удачи.
Мы втроем направились к выходу из крепости, как вдруг я вспомнил, что пояс с саблей, ножом и поясной сумой мне не вернули.
– Друзья, подождите, я мигом.
Я помчался в домик к воеводе. Один из дружинников делал Хабару примочку на исцарапанное лицо. Увидев меня, воевода встревоженно вскочил:
– Что? Женщины возвращаются?
– Нет, успокойся. Пояс верни с саблей.
Воевода шумно выдохнул, открыл дверь в маленькую комнату и вынес мне амуницию. Я опоясался, ножны привычно легли на ногу. Нож был на месте, а кошель пуст, хотя я прекрасно помнил, что там оставалось около трех рублей медяками.
– Хабар, а деньги?
Симский сделал удивленное лицо.
– У меня было три рубля медяками. Верни, мне невесту кормить надо.
Воевода сделал каменное лицо, залез в свой кошель и отсчитал три рубля серебром. Я тут же выскочил и направился к Лене и Ивану.
Дома нас встретили радушно, в честь моего освобождения и благополучного возвращения домой Ивана из Москвы был накрыт обильный стол.
Отвык в порубе я от такой вкуснятины, навалился на еду. Другие не отставали. Я лично так наелся, что с трудом встал из-за стола. После вынужденного голодания просто невозможно было отказаться от запеченного поросенка, фаршированной утки, истекающей нежным жирком осетрины, копченого угря. А расстегаи? С мясом, гречневой кашей, белорыбицей. А пряженцы – то бишь пирожки – с луком, яйцом, рыбою, ватрушки с творогом и вареньем? Я только немного попробовал тройной ухи, подцепил на нож говяжий студень под хреном. Глазами съел бы все, а ртом смог лишь понадкусывать.
Выпивки было море, самой разной – от демократичной яблочной наливки до французского бургундского. Однако не пилось. Мы много говорили – у каждого было что рассказать, и были счастливы и пьяны без вина.
Следующий день в честь своего возвращения купец объявил днем отдыха. Желающие пошли в церковь, некоторые – проведать родню в городе, мы же с Еленой почти до полудня провалялись в постели. Строили планы на будущее.
Поперва – свадьба, никак без нее нельзя. И хотя загсов и паспортов еще не было, венчаться в храме было делом обязательным. Ни одна женщина не хотела выглядеть перед окружающими блудницей. Второе – построить или купить свой дом. Елене остро не хватало дома, где бы она могла создать уют и свой мирок, теплый и комфортный.
Увы, ни на свадьбу, ни на дом денег не было, и я все чаще возвращался к мысли об утопленном сундуке. Надо было просто без свидетелей посмотреть, что же у него внутри.
В последующие дни я приготовил топор и кувалду, памятуя о замке на сундуке, который мы не смогли открыть. Мотаясь по делам, я вывез за город инструменты. Надо было решаться.
По воскресеньям на Руси не работали, посвящали день посещению церкви, походам на торг за покупками. Я же, предупредив Елену, взял коня и отправился по знакомой уже мне дороге, потратив на нее полдня.
Вот и поляна, где держали пленных и мы бились с татарской стражей. Никого нет, и лишь обрывки тряпок и другой мусор свидетельствовали, что я не ошибся и поляна та.
Свернув влево, я быстро нашел речушку. Зайдя на глубину, нащупал и сундук. От глаз его скрывал метровый слой воды да заросли камыша.
Выбравшись из воды, я достал из седельной сумки топор, попробовал поддеть крышку. Не получилось – сундук добротный, из хорошего дерева, окован медными полосами. Сбить же замок в воде, даже кувалдой, не получилось – гасила вода удар. Наконец я нашел выход – привязав к ручке сундука веревку, другой ее конец привязал к луке седла. С видимым усилием лошадь подтащила сундук к берегу. Вытаскивать совсем я его не стал.
Я саданул кувалдой по замку, погнул дужку, но замок устоял, и только с третьего удара дужка отскочила и замок упал.
Я поднял крышку. Ни фига себе – он был битком набит серебряными и золотыми изделиями: кубки, ендовы, подносы, кресты, кольца и перстни, подвески и цепочки, даже несколько гривен. А в углу – кожаный мешочек с монетами – золотыми и серебряными. Серебро было наше, русское, а золотые сплошь чужие – дублоны, цехины, талеры, эскудо.
Мешочек я без раздумий сунул в переметную суму, туда же опустил кресты – не место им в сундуке под водой. Сундук же закрыл и столкнул в воду – почти на прежнее место. Увезти сразу все было невозможно – нужны были минимум три верховые лошади или лошадь с телегой. Но приезжать сюда с телегой тоже было невозможно – при въезде в город мытари и стража осматривали груз. Придется возить частями, хотя мешочка с монетами хватит и на свадьбу и на дом.
Вечером я долго раздумывал – сказать Лене о деньгах или нет. Не утаить хотел или заначку сделать. Просто язык женский имеет интересное свойство – не всегда подчиняется мозгам. Женщины могут сболтнуть, а потом спохватиться – лишнее сказали, да слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Ладно, скажу о монетах, но о сундуке – ни слова.
Преподнес это так, как будто давно закопал тайник с трофеями – еще со времен выполнения муромского похода.
Ленка с радостью выслушала, затем перебирала монеты, пробовала их считать, потом бросила:
– Дом купим!
– А свадьба как же?
– Свадьбу играть в своем доме надо – не приживалками у купца.
Я согласился.
Несколько дней уделили поиску дома, а удача пришла с неожиданной стороны. Купец Иван, узнав о наших хлопотах, предложил дом. Знакомый его, человек солидный, при штурме татарами города был ополченцем и погиб. Вдова его собиралась дом продать и переехать во Владимир, к родне.
Мы осмотрели дом, и он нам понравился. Денег, к сожалению, ушло больше, чем мы рассчитывали, но и дом получили великолепный. В два поверха, низ каменный, верх деревянный, конюшня, участок большой. Можно сказать – особняк.
Ленка восхищенно бродила по дому, прикидывая, как его обустроить.
