– Иван, Иван, остановись.
– И то правда. Эй, челядь! Где вы там? Радость у нас, Лукерья выздоровела! Все дела – побоку, пить, гулять будем!
– Угомонись, Иване! Если хочешь – я не против, только позволь домой сходить, переодеться. Видишь – в рабочем я, да и рубаху в крови выпачкал, сменить надо.
– Да как это я не подумал – конечно! И половину свою драгоценную возьми. Пусть с нами радость разделит.
Я пошел домой, обдумывая дорогой, как это у меня так здорово получилось, а в доме купца забегала прислуга, из печей повалил дым. М-да, не одна курица или поросенок сегодня помрут не своей смертью.
Когда я вернулся к купцу – принаряженный, под ручку с Еленой, стол был уже накрыт, а хозяева встречали нас на крыльце, как дорогих гостей, с корцом медовухи в руках. Я отпил изрядно, передал жене. Прислуга под руки отвела нас в дом, оказывая тем самым знаки почтения. Не скрою – приятно ощущать внимание за труды свои.
Пир продолжался с перерывами на сон три дня. Чисто по-русски, гулять – так на всю катушку.
Вторым днем Иван попросил меня спеть, припомнив мое выступление на собственной свадьбе. Поскольку был я уже изрядно навеселе, ломаться не стал и полвечера, вспоминая подходящие песни, горланил. Жалко – инструментами никакими не владел, да и инструменты здесь были убогие – жалейка, балалайка, гудок. Не оркестр, одним словом. Некоторые песни просили повторить и, запомнив припев, затем подпевали. Славно посидели. Хотя на следующий день я и проспал до полудня, голова была тяжелой.
А еще через день купец заявился ко мне вновь.
– Опять чего случилось? – испугался я.
– Нет, разговор есть.
– Тогда садись, говорить будем.
Для начала Иван снял с пояса увесистый кошель и положил на стол.
– За труды.
– Иван, забери, не за деньги помогал – уважения ради.
– Э нет, каждое деяние, доброе или злое, должно быть отмечено. Потому – деньги бери, от чистого сердца даю, потому как жена и детишки для меня дороже злата-серебра. К тому же пришел я к тебе не только за этим. Негодяя найти хочу, что Лукерью мою чуть не погубил. Сам уже слуг просил поспрашивать – не видал ли кто тот возок? Да без толку все. Не возьмешься ли?
Я задумался. Следов никаких, видаков тоже не нашли. Вероятнее всего – пустое дело. Хотя… Есть у меня одна мыслишка.
– Иван, попробовать могу, но не ручаюсь. Не получится – не взыщи.
– Вот-вот, возьмись. Уж коли не выйдет у тебя – значит, не судьба, никто не найдет. А у тебя получится. Сколь я тебя знаю – ежели взялся, сделаешь, ты парень настырный.
– Мне с Лукерьей поговорить надо.
– Это – сколь хочешь.
– Ну и ладненько, жди завтра.
А мыслишка у меня была такая. С утра я направился к дому купца. Лукерья, наверняка предупрежденная Иваном, уже ждала. Я осведомился о здоровье, о детках, пожелал всего наилучшего, затем стал расспрашивать о злоключениях.
Толкового ничего сказать купчиха не могла – шла по дороге, услышала сзади топот копыт и удар, после которого лишилась чувств. Ни лошадей, ни коляски, ни наездников описать она не могла, потому как не видела. В принципе я на большее и не рассчитывал.
Теперь попробую поэкспериментировать.
Я попросил Лукерью лечь на лавку, а сам сел в изголовье, положив обе руки ей на голову. Сосредоточился, выбросив все мысли из головы. В мозгу замелькали разные видения: вот Лукерья выбирает кофточку, идет домой – мелькают знакомые дома. Удар! Изображение в мозгу нечеткое, но я увидел возок, запряженный парой гнедых, свешивается пьяная рожа – купец или промышленник. Рожу и возок я заметил, запомнил. Дальше в видениях уже Иван и я – собственной персоной. Все, хватит.
Интересно получается! С помощью своих рук я увидел чужими глазами все происшедшие события. Какая-то зацепка есть. Теперь надо разговаривать с Иваном, он общается с купцами, может быть, по описанию узнает кого-либо.
Вечером Иван приехал ко мне сам. Я, как мог, описал возок пьяного седока. Иван задумался.
– Только двое подходят ликом – скотопромышленник Андрей Кобыла или купец Иван Рубец.
Иван по моей просьбе описал, где они живут и где их заведения. Мне надо было только поглядеть на них – узнал бы сразу.
Весь следующий день я занимался слежкой. Занятие не из благородных, но иных путей я не видел.
Скотопромышленник Андрей Кобыла хоть и оказался похож, но точно – не он: образ того пьяного седока четко впечатался в мозг. А вот купец Иван Рубец точно соответствовал. Когда я его увидел у лавки, чуть не вскрикнул. Видел я его впервые в жизни, но он совпадал, как два зерна пшеницы, с увиденным мною образом у Лукерьи.
Я отправился к Ивану Крякутному. Когда я сообщил ему новость, купец аж крякнул.
– От же сволочь, мы же дела с ним общие имели. Потом он в гору пошел, разошлись наши пути-дорожки.
Иван замолчал, задумался.
– Что делать собираешься, Иване?
– О том и думаю. Наказать злыдня надо. К князю на суд не пойду – видаков нет. Наказать по «Правде» не смогу, но и оставить злодейство безнаказанным тоже негоже. Что посоветуешь?
– Твое дело, Иван. Хочешь – морду набей, хочешь – убей в темном переулке.
– Ха, морду набить – не годится; он чуть жену мою калекой не сделал, а ты – морду набить. Надо наказать, причем так, чтобы знал, за что наказание, и желательно, чтобы князю пожаловаться не смог.
– Это как же?
– Не знаю пока.
– Дом спалить?
– Неплохо, так денег полно – вскоре новый отстроит, да и знать не будет, за что. К тому же сам понимаешь – дома вокруг деревянные, не приведи Господь – весь город полыхнет.
– Твоя правда, Иван.
– Надо подумать. Месть – блюдо холодное, горячиться не стоит.
Глаза Ивана зажглись мстительным блеском, и я понял, что пока он не отомстит – не успокоится.
– Ладно, думай пока, Иван. Придумаешь чего – скажи, вместе решим.
Два дня Иван не появлялся, на третий день заявился сияющий.
– Придумал! – с порога заявил он.
– Ты сядь, Иване, обмозгуем, чего удумал.
– Для начала разорить хочу.
«Ну, в принципе это не ново», – подумал я.
– Не поможешь ли? Рубец судно собрал с пушниной, вложился крепко – чуть ли не все свободные деньги.
Чувствовалось, что Иван попусту дни не тратил, собирая сведения о злодее.
– Так вот, утопить хочу суденышко его вместе со всем товаром для начала, помощи твоей прошу. Положиться боле не на кого – слуги не проверены, да и языкаты. Возьмешься ли?
– Судно с товаром утопить – невелика задача, только люди не пострадали бы. Матросы, приказчики – они-то не виноваты.
