После завершения телешоу Фрост пригласил гостей прийти в студию еще для одного интервью. Впрочем, результаты первого телешоу оказались для «личного состава группы Хоххута» настолько печальными, что они попытались уклониться от второй передачи. Прхал в конечном счете выиграл судебный иск против драматурга на сумму пятьдесят тысяч фунтов стерлингов {575}, а в ходе дальнейшего расследования доказали следующий факт: ни одно из нелепых утверждений, прозвучавших в пьесе «Солдаты», не имело под собой никаких оснований. Биограф Хоххута отмечал: «Обвинения, выдвинутые Хоххутом, …в конечном итоге обернулись судебным делом о защите чести и достоинства, которое было возбуждено спасшимся летчиком разбившегося самолета против автора пьесы [Хоххута] и ее продюсеров в Лондоне и завершилось для них дорогостоящим финансовым урегулированием» {576}.
Внимательные наблюдатели отмечали схожесть пьес «Наместник» и «Солдаты»: в обеих оклеветали известные героические личности, к тому времени уже покинувшие этот мир. Кроме того, обе пьесы содержали клевету на непреклонных антикоммунистов.
Пьеса «Солдаты», как и «Наместник», вызвала в обществе горячую полемику. Вначале ее запретили в Великобритании. Этот запрет побудил актера Карлоса Томпсона, который прежде восхищался Хоххутом и проявлял заинтересованность в постановке этой пьесы на сцене, а по возможности и в ее экранизации, написать книгу, изобличающую претенциозные изыскания и нелепые теории Хоххута. Подводя итог исследованиям, Томпсон пришел к пониманию, насколько изменилось его отношение к Хоххуту. Сидя за столом и любуясь в окно на швейцарские Альпы, Томпсон говорит, что он был «…потрясен, придя к окончательному пониманию того, что мой вчерашний красавец, просвещенная «совесть нашего общества», тот, в кого я верил и кто дал мне осознать никчемность моих собственных писательских попыток, он, «здоровый» немецкий дух, представитель новой Германии, – умер. Этот мертвец, притворявшийся живым человеком, просил меня перед всей прессой и оговорить самого себя ради него» {577}.
В исследовании Томсона Хоххут показан «полупараноиком», излишне легковерным человеком. Описывая так называемые «печальные примеры методики Хоххута», Томпсон упомянул «запутанные хитросплетения его мышления» и добавил, что разум драматурга «двигался по опасно смазанным рельсам». Хоххут принимал скоропалительные решения об исправлении целых частей пьесы и даже об отказе от некоторых персонажей. Как правило, он брал за основу собственные предположения, основанные лишь на слухах, а зачастую даже и вовсе ни на чем не основанные {578}.
После обсуждения с английским актером Лоуренсом Оливье и некоторыми другими заинтересованными лицами возможности внесения изменений в пьесу «Солдаты» и отказа от ряда персонажей Хоххут с готовностью согласился с этим предложением. Жена Оливье, Джоан Плоурайт, присутствовавшая при данном разговоре, заметила: «Есть одна вещь, с которой все мы, я уверена, согласны. Мы еще никогда не видели автора, так мало ценящего написанные им тексты» {579}. Начнем с того, что Плоурайт не знала: этот текст мог написать другой человек.
Вначале Хоххут уверенно говорил о распоряжении Черчилля уничтожить Сикорского, поскольку тот занимал жесткую позицию по отношению к Советскому Союзу, которая подвергала опасности новый союз Черчилля со Сталиным. Когда в статье московского журнала «Нью таймс», служившего прикрытием для КГБ и выходившего на английском языке для западного читателя, выдвинули другое предположение, он немедленно переориентировался на советскую версию и согласился, что Черчилль дал указание об убийстве Сикорского, поскольку тот придерживался советской политики. При проработке вопроса о намерении британского правительства обвинить определенное лицо в авиакатастрофе Хоххут сделал и другое сальто. Он давал противоречивые ответы не только на вопросы о теориях и источниках информации, но даже на вопрос о том, почему он выбрал для жительства Швейцарию, а не Германию. Судя по всему, он боялся судебного преследования в Западной Германии, хотя всегда стремительно подавал в суд на тех, кто, по мнению Хоххута, дискредитировал его.
Исследовательская работа Хоххута, предшествовавшая написанию пьесы «Солдаты», была в лучшем случае небрежной, а его знание самого вопроса и того хуже. Юлиус Фирт, один из многочисленных свидетелей, у которых Карлос Томпсон брал интервью, сказал: «Мне трудно было понять, что Хоххуту на самом деле было нужно. Его пьеса о папе римском была достаточно тенденциозна, но эта пьеса, построенная на несуществующих свидетельствах, что якобы Великобритания стояла за убийством Сикорского, пошла еще дальше» {580}. Другой свидетель, польский князь Любомирский, говорил: «У Хоххута ничего нет, и он истолковывает все так, как ему нужно» {581}. Югославский диссидент Милован Джилас, на которого Хоххут пытался ссылаться, когда возникли вопросы о его объективности, отмечал: «Хоххут цитировал меня совершенно искаженно» {582}. Станислав Лепиновский, в свою очередь, заявил: «Газета «Санди таймс» цитировала господина Хоххута, а через него и меня. Однако то, что я сообщил ему, было представлено в ложном свете» {583}. Лепиновский также добавил: «После прочтения его пьесы я понял, что это – полная противоположность тому, что он говорил мне» {584}.
Один из очевидцев рассказывал: «Я начал задаваться вопросом, а не бредит ли Хоххут. Он помнит, как посещал меня в моем доме, чего никогда не случалось, и вспоминает разговоры между нами, которых тоже не было» {585}. Томпсон писал: «Становилось все труднее следовать за ходом мысли Рольфа о теории в рамках теории» {586}. В другой раз он писал: «Рольф начал уставать. Он стал уже забывать о собственном вымысле» {587}. Когда какой-нибудь очевидец выдвигал что-либо, противоречащее теории Хoххута, тот называл это дезинформацией британской разведки {588}. В других случаях он обвинял очевидцев в симуляции амнезии {589}. Еще один очевидец отмечал, что Хоххут просто отказывался рассматривать версию о том, что за гибелью генерала стоял Советский Союз {590}. Отвечая на обвинения соотечественников Сикорского, противоречащие его точке зрения, Хоххут говорил: «Все поляки в Лондоне лгут» {591}.
Когда на Хоххута оказывали давление, пытаясь выпытать у него информацию об источниках, он всегда уклонялся от ответа. Вместо того чтобы представить свидетелей или документы, Хоххут говорил, что поместил доказательства в банковское хранилище, но оно будет вскрыто только через пятьдесят лет. Он заявил: «Через пятьдесят лет моя пьеса будет неопровержима». Эти пятьдесят лет скоро истекут, но уже сегодня не осталось в живых никого из тех, кто бы с нетерпением ожидал новых будущих откровений Хоххута.
Любой человек, пристально следящий за предполагаемыми обоснованиями Хоххутом своих обвинений, неизбежно приходит к выводу, что правда его просто не интересует. Журнал «Тайм» писал о Хоххуте:
«Он выделяется среди чудаков, но заметно уступает мудрецам. Хоххут весьма похож на тех зацикленных импульсивных людей, которые настаивают, что Шекспира написал Бэкон» {592}.
Безусловно, он, скорее всего, изменял сюжет и не помнил фактов, поскольку это не Хоххут писал отдельные части пьесы. Более того, нет никаких очевидных причин предполагать, что при написании пьесы «Наместник» Хоххут руководствовался одними принципами, а при написании пьесы «Солдаты» или какого-нибудь иного произведения – другими.
