С этим я не могла не согласиться. Но прыгать с воплями «Воздух, Воздух лучше всех!» я больше не собиралась, лучше всех — Земля, что я честно и сказала своему декану. Больше Фабиан меня на спор не подобьет. Хотя я бы посмотрела, как он прыгать будет, но пока могу лишь размышлять, что сделать, чтобы сегодня не проиграть Воде, а то игры с Воздухом может больше и не быть. Мысли о своих странных ощущениях при прикосновении Кудзимоси я старательно от себя отгоняла. Ничего особенного, обычное статическое электричество, не более. Вот когда он меня целовал, ничего же такого не было. Наверное, он хвостом заземлялся… Или нет, хвостом он же меня обнимал? И поцелуй был таким захватывающим, что я бы и настоящую молнию не заметила. Губы пересохли от одних только воспоминаний, но девушка из такой семью как Берлисенсис, даже думать не должна о фьордах с хвостами, не то что с ними целоваться. Но я же не думаю, я просто хочу провести еще одно тестирование, пожертвовать собой ради науки. Эта мысль меня немного успокоила.
Перед игрой я занесла Фиффи в оранжерею, как мы ранее договаривались с фьординой Вейль. Оказалось, она даже улыбаться умеет, когда разговаривает. То печальное происшествие с теплицей, когда пострадал мой питомец и часть тепличных стекол было выбито агрессивными мандрагорами, было благополучно забыто. Наверное, наш факультет сполна расплатился за ущерб, якобы нанесенный моим кустиком.
— Только у нас сегодня ничего для мандрагорочки нет, — грустно сказала я и погладила Фиффи по листочкам, которые уже трепетали в предвкушении встречи. — Все печенье закончилось.
— Обычное дело, — понимающе покивала заведующая. — У студентов перед стипендией денег никогда не бывает. — Вот, держите.
Она вытащила из ящика стола и предложила мне вазочку со сладостями, из которой я смущенно взяла два печенья и протянула питомцу. Фиффи подхватил их мгновенно и тут же засеменил по проходу, стремясь туда, куда его влекло сердце, или что там его заменяет у растений.
— Спасибо вам большое, фьордина Вейль, — растроганно сказала я.
— Кстати, место в оранжерее пока еще вакантно, — ответила она. — Надумаешь — приходи.
— О, спасибо, — растерялась я. — Но у меня брата под залог выпустили. Думаю, он скорее работу найдет. Пятый курс все же, возможностей больше. Да и платят приличнее.
— А он работу-то ищет? — насмешливо прищурилась фьордина.
— Конечно, — заверила я ее. — Только он не так давно на свободе, вы же знаете.
Работу Бруно действительно собирался сегодня искать. Только вот, как он говорил, соглашаться на первую попавшуюся не будет, только на достойную Берлисенсисов. Но я была уверена, что ему непременно удастся найти что-нибудь соответствующее его высокой квалификации. Не зря же Мартин говорил, что мой брат — гордость факультета.
— Ну, если надумаете, фьорда Берлисенсис, то подобранные тапочки так вас и дожидаются. Я смотрю, с обувью у вас все так же негусто, — заметила она. — В этих ваших, для гриффича, у нас не поработаешь.
— Спасибо, фьордина Вейль, — пусть предложение было не совсем заманчивым, но категорически отказываться от него мне казалось невежливым. — Но никакие тапочки долго грифоньего навоза не выдержат.
— Кто бы направил хрупкую фьорду на такое тяжелое и грязное дело? — удивилась она. — Нет, мне нужна помощница для работы с растениями. Подумай. У тебя хорошо получается их чувствовать.
Я пообещала подумать и попрощалась. Времени до матча оставалось всего ничего, а мне еще предстояло подготовить Майзи. Сегодня моя девочка была какой-то нервной и постоянно щелкала клювом на проходящих мимо ее стойла. Причину этого мне удалось найти не сразу, а только после тщательного изучения. Крошечный управляющий артефакт был прикреплен к внутренней поверхности ее задней лапы. Не осматривай я ее так внимательно, не заметила бы, настолько он был мал. Убрать его удалось только с клочком шерсти, которую мне пришлось отстричь. Я была так зла, что тут же раздавила эту пакость, а потом пошла к Рональдсу, который как раз занимался своим грифоном.
— Зачем сломала? — спросил он меня тут же. — Можно было парный артефакт вычислить, с которого собирались управлять. А теперь все — попробуй что-то доказать. Вот гады! Остальных проверить нужно.
Обыскали своих грифонов мы очень тщательно, но ничего подобного больше не нашли. По утверждению служащих грифятни, посторонних здесь не было. Но я им не поверила — как-то доставили же сюрприз для моей Майзи.
— Левитацией, скорее всего, — заявил Рональдс. — У них капитан команды довольно силен в области Воздуха. И уж такой крошечный предмет незаметно пристроить, управляя на расстоянии, для него труда не составило бы. Эх, не докажешь теперь.
Он неодобрительно посмотрел на меня. Я смущенно улыбнулась, всем своим видом показывая, что я думать не привыкла, вот и получилось то, что получилось. Надеюсь, про мою недогадливость он будет рассказывать с таким же усердием, как и про совместные занятия. Глядишь, удастся восстановить загубленную им репутацию хоть немного.
— А почему только ее грифона хотели под контроль взять? — заинтересовался Топфер.
— На моем грифоне и керрингтоновском защитные артефакты есть, — пояснил Рональдс. — К ним так просто не подберешься. А из всех, что на балансе факультета, точно будет участвовать только тот, что Берлисенсис принадлежал, вот и впихнули Майзи. Но что такой финт проделали, это просто здорово.
— Здорово? — изумленно выдохнула я. — Что ты нашел хорошего в том, что моего грифона пытались вывести из игры?
— Значит, нас опасаться стали, — пояснил Рональдс. — Раньше же они так не рисковали.
— А ведь мы вполне и у Воздуха выиграть могли, — оживился один из игроков. — Если бы не Тони.
Но я в этом не была уверена. Команда воздушников была сыгранной, а мы — нет, что очень важно для результативной игры. Одно дело, когда играешь друг с другом несколько лет и понимаешь любой, самый маленький жест, и совсем другое — когда тренируешься несколько дней и не знаешь, чего ожидать от этого фьорда в неожиданной ситуации. Эта несыгранность нас и подвела в первом периоде, когда мы кучкой собрались у ворот противника — только помешали друг другу и потеряли мяч. Зато они быстрыми пасами направили нашу потерю в наши же ворота и, что самое обидное, забили. Девица, которая была у них в команде, от радости заверещала так громко, что у меня уши заложило. Видимо, вопль у нее был не простой, а отрицательно влияющий на дух противника, так как до конца периода передвигались мы по полю несколько неуверенно, расстроенные неудачей. Но Рональдс дал нам такой разгон в перерыве, что мы не только отыгрались, но и закончили встречу со счетом два-один.
Желающих нас поздравить оказалось неожиданно много — и студенты, и преподаватели пробивались к нам, чтобы сказать пару восторженных слов. А вот декана не было, сколько я его ни высматривала, так и не увидела. Безобразие… Команда его факультета впервые за столько лет выиграла, а он даже не подошел с поощрительным поцелуем, то есть с пожатием руки и восторженной речью. И брата тоже не было. Зато ко мне неуклонно приближался довольный Фабиан, пока путь ему преграждали проигравшие водники с кислыми лицами, на которых написано было желание поскорее уйти с поля, а не пожимать нам руки, поздравляя с победой. Но традиции остаются традициями.
