– Идем в наезд, – вынес свое решение князь, тем самым прекращая споры.
План нападения на табор разрабатывал князь лично. Андрея не пугала малочисленность его воев. Первый раз, что ли? Прорвемся! Идею Кулчука князь отбросил сразу. Не тот случай. Засада не прокатит. От огнестрела тоже толку мало. Реальная сила – его пушка. Остальное – баловство. Но сгодится и оно.
Татарский табор совсем не походил на ранее виданные князем кочевья. Юрты как юрты, вот только все они обнесены частоколом, как в царском городе. А в центре возвышался самый настоящий двухэтажный дом с мансардой. Неправильные какие-то татары тут живут. И с численностью врагов союзники ошиблись. Никак не меньше полторы сотен сабель – это сила. Плюс молодежь, которую со счетов скидывать не стоит. Двенадцатилетний пацан ловко управляется с луком. Доспех, может, и не пробьет, силенок не хватит, а руки-ноги посечь, вполне ему по силам. Бабы татарские опять же стреляют не хуже мужей своих. А некоторые и саблей махать обучены. В итоге расклад: один к пятнадцати.
Как стемнело, совсем седой Якшибей, решивший последний раз тряхнуть стариной, отправил своих совсем юных воинов разобраться с пастухами и их собаками. Парни должны угнать только лошадей, не обращая внимания на остальную живность.
Семен с братьями под покровом темноты перетаскивали ручницы как можно ближе к табору. На брата приходилось по полтора десятка стволов. Должны братья справиться. Вот с доставкой пушки вышла заминка, но Прохор помог братьям утащить орудие.
По возвращении Прошки все уже заняли свои места и только ждали команды князя.
– Ну, с Богом, – Андрей перекрестил Прохора и троих смельчаков, вызвавшихся на гиблое дело. Шансов уцелеть у этой четверки мало, но если все у них получится, то победа будет обеспечена.
– Пресвятая Богородица, спаси и сохрани, – Прохор перекрестился.
Холопы поджигали длинные фитили на гранатах – бомбах. Как только затлел последний фитиль, смертники рванули к табору, пустив коней наметом. Ворвавшись в спящий табор, первая пара отбросила веревки, на которых они тащили здоровенный железный бочонок, начиненный порохом, и рассыпались, на ходу забрасывая гранаты за ограждения.
Прохор разметал почти все гранаты, оставив одну напоследок. Ворота, как и обещал Якшибей, оказались открытыми настежь. Родичи бека, уведенные грозным Джануком, предали своего нового господина, открыв ворота по приказу своего родича бея. Более того, они встали на сторону своих родичей, раз и навсегда решив для себя победить или умереть.
– За мной, – успел им крикнуть Прошка, посылая коня в створ ворот. Выскочив наружу, новгородец обернулся и увидел, как за ним покидают табор его товарищи. Вот только последнему не повезло. Из темноты прилетела стрела, видно, на звук били, и воин завалился на бок, ногой застряв в стремени. И тут жахнуло. Да так, что земля задрожала.
Жахнуло так, что уши заложило. Взрывы множества гранат и двух пороховых мин почти слились в один протяжный гул. Тысячи железных осколков разлетелись, бритвой вспарывая шатры, круша их опоры, поражая насмерть людей. Ночное небо озарили пожары. Крики о помощи, проклятия, призывы к оружию, все смешалось. Прохор не стал ждать, послал коня обратно в ворота, опуская клинок на голову подвернувшейся женщины. Миг и голова отлетела прочь, а Прохор уже вонзает меч в спину рослого татарина, слепо мечущегося на улице.
Тут вновь жахнуло. Братья выстрелили из пушки, а следом раздались частые выстрелы ручниц. Пушка стреляла свинцовыми шариками, непозволительная роскошь, но князь плевал на цену, и это Прохор одобрял.
Семен с братьями палили не переставая, не целясь, просто направив ствол очередной ручницы в сторону табора. Главное– создать побольше шума, а попал – не попал – дело десятое. Так сказал государь. Братья и старались. Разрядив все ручницы, они их бросили, взявшись за луки. Фьють – запели стрелы, и каждая находила свою жертву. Плетень, окружавший табор, разметало взрывом, и в зареве пожаров метавшиеся татары видны как на ладони.
Андрей возглавил атаку латной конницы. Жаль, что лошади без доспеха, но всадники все тяжеловооруженные. Их всего пятеро у князя, но чем богаты… Сразу за ними пошли конные стрельцы. Ворвавшись в селение, разогнавшиеся всадники смели всех на своем пути, словно тряпичные куклы люди падали под копыта коней. Андрею все равно, кто это был: мужчина, женщина, ребенок. Война. Хрупкая девушка реально вгонит тебе в спину каленую стрелу, даже не моргнув глазом, а хлипкий с виду пацан ударит копьем и даже не задумается, что убивает человека. Андрей для них не человек, а конкретный враг. Впрочем, лишний раз убивать князь не собирался. Он пришел сюда за невольниками. Подавить волю, заставить сдаться – вот его главная цель. У людей психология простая. Пока в руках оружие – будут драться, как львы, а попадут в полон – все сразу ломаются.
Андрей заметил группу татар, собравшихся вокруг предводителя. Вооружены кто чем, а вот вожак – в кирасе. Андрей рявкнул, воины, повинуясь команде, взяли чуть в сторону. Андрей опустил рогатину, пришпорил коня. Татары отреагировали, моментально ощетинились копьями, да вот только не зря князь дал команду разделиться. Четверо латников ударили в лоб, а двое – наискосок. Смяли татар за нечего делать. Смерть одного из товарищей, получившего удар копьем в лицо, разозлила остальных. Татар изрубили без жалости. Те, умирая, взывали к Деве Марии, вот только обращать на крики татар у князя не было ни времени, ни желания. На площади рядом с домом шла сеча, и похоже, татары стекались в этот дом, где заняли оборону их товарищи.
– Что делать прикажешь, княже? – воевода не торопился штурмовать дом, опасаясь ненужных потерь.
– Дозволь мне, княже? – Прохор выскочил из дыма, как черт из табакерки, держа в руках гранату.
– Давай, – разрешил Андрей.
Прохор поджег фитиль и резко рванул к дому. Из окон полетели стрелы, но Проша умудрился проскочить опасный участок целым и невредимым. Новгородец прижался к стене, выжидая, когда прогорит фитиль, и когда осталось ему тлеть совсем чуть-чуть, забросил гранату в окно. Раздался мощный взрыв. Из окна на втором этаже полетели осколки стекла, чудом уцелевшего при первых взрывах.
«Богато живут нехристи», – подумал князь, взбегая по широким ступенькам на высокое крыльцо. Удар ногой – и дверь сорвана с петель. Копье ударяет в живот. Зерцало держит удар, но князь летит вниз, сбитый с ног мощным ударом, считая ступеньки. Дзинь! Стрела, пущенная из окна второго этажа, больно бьет по зерцалу. Андрей перекатывается к стене дома. Сверху на него падает мертвое тело лучника, со стрелой в голове. Парень так хотел завалить вражеского воеводу, что рискнул высунуться по пояс из окна, за что и поплатился. Татарка Якшибея успела спасти князя. Андрей отдышался, но в битве за дом ему не пришлось поучаствовать. Прохор с воеводой справились сами.
Потом была радость победы, слезы на глазах девиц, вернувшихся к родным, крепкие объятия Якши-бея, обнимающего своих внуков. Или правнуков?
Пленников повязали. По уговору, Якшибею отходили все взятое оружие и доспехи побежденных. Себе князь забрал все серебро и золото, почти всех взрослых мужчин-невольников и с десяток татарских женщин помоложе. Детей князь оставил Якшибею. Еще на долю князя пришлись все кожи, найденные в селении, две сотни баранов и овец, большой табун коней, стадо коров и с десяток килимов, что получше. Мебель татарам ни к чему, ее Андрей тоже забрал себе. Бывших рабов князь тоже себе заграбастал, всех кого ни попадя: немцев, черкесов, литвин, рязанцев, москвичей, нижегородцев. А вот с рожденными в неволе Андрей поступил не по старине – не дал прирезать их. Воевода страшно ругался. Зачем везти на Русь урожденных рабов? Отродясь такого не бывало! Прирезать – и дело с концом. Князь не позволил, заверив воеводу, что таких оставит Савелию в услужение. Нужны же слуги Савке.
