— А как так вышло? — спросила Софи, вырезая очередной голубой треугольничек.
— Мама умерла, а отец утонул в бурю, — ответил Майкл. — А когда так случается, никому до тебя и дела нет. Из дома меня выселили, потому что мне нечем было платить за жильё, я пытался побираться, но меня гоняли от дверей и из рыбачьих лодок, и в конце концов я понял, что прямая дорога мне туда, куда никто не сунется. А Хоул тогда только-только начал работать под именем колдуна Дженкина. Все говорили, что в этом доме живут привидения, поэтому я пару ночей проспал у дверей, а однажды утром Хоул открыл дверь, чтобы пойти за хлебом, и я упал через порог в дом. Хоул сказал, чтобы я не уходил, пока он еды не раздобудет. Ну вот я и остался, а тут был Кальцифер, и я начал с ним разговаривать, потому что никогда не видел демона.
— А о чём вы говорили? — спросила Софи: ей стало интересно, не просил ли Кальцифер и Майкла тоже разорвать договор.
— Он капал на меня слезами и жаловался на горести. Скажешь, нет? — прошипел Кальцифер. — Ему и в голову не приходило, что у меня тоже жизнь нелёгкая!
— Не приходило, — согласился Майкл. — Ты просто всё время ноешь. А в то утро ты был со мной очень мил, и это произвело на Хоула впечатление. Но вы же его знаете, Софи. Он мне не сказал — останься, мол, живи. Не выгнал — и всё. Ну и я стал из кожи вон лезть, только бы приносить ему пользу, — следил за расходами, чтобы он всё не спускал, не успев получить, и так далее.
Содержимое ступки произнесло «уфф» и тихонечко взорвалось. Майкл, тяжко вздыхая, стёр сажу с черепа и попробовал новый состав. Софи начала раскладывать на полу мозаику из голубых треугольничков.
— Поначалу я делал кучу дурацких ошибок, — продолжал Майкл. — И Хоул всё терпел, представляете? Я думаю, теперь это уже в прошлом. И по-моему, с деньгами я ему действительно помогаю. Хоул вечно покупает страшно дорогие наряды. Говорит, никто не станет нанимать волшебника, который выглядит так, словно не может заработать своим ремеслом.
— Просто любит тряпки, — снова зашипел Кальцифер. Его оранжевые глаза следили за работой Софи довольно-таки многозначительно.
— Этот костюм был безнадёжно испорчен, — оправдалась Софи.
— Да не только тряпки, — отмахнулся Майкл. — Помнишь, как было прошлой зимой, когда мы оказались на мели и у тебя даже полешка не было? Так он пошёл и купил череп и эту свою придурочную гитару! Я тогда жутко разозлился. А он говорит — они красивые!
— А как вы с дровами поступили? спросила Софи.
— Хоул выпросил их у какого-то своего должника, — ответил Майкл. — То есть он так сказал — надеюсь, не врал. А мы ели морскую капусту. Хоул говорил, она для здоровья полезная.
— Вкуснятина, — промурлыкал Кальцифер. — Сухая и хрустящая.
— Ненавижу, — с чувством выдохнул Майкл, рассеянно глядя в ступку. — Ничего не понимаю: должно быть семь ингредиентов. Или уж тогда семь процессов. Ладно, попробуем пентаграмму. — Он поставил ступку на пол и нарисовал мелом вокруг неё нечто вроде звёзды с пятью лучами.
Порошок взорвался с такой силой, что треугольнички Софи улетели в очаг. Майкл ругнулся и тщательно стёр меловые пометки.
— Софи, — окликнул он. — Что-то я совсем запутался с этим заклятьем. Вы мне не поможете, а?
Прямо как школьник, который несёт трудную задачку бабушке, подумала Софи, собирая треугольнички и терпеливо выкладывая их на пол во второй раз.
— Дай погляжу, — осторожно отозвалась она. — Я ж ничего не смыслю в магии.
Майкл поспешно сунул ей в руки странную, чуть светящуюся бумажку. Даже для чар вид у неё был необычный. Крупные печатные буквы слегка расплывались перед глазами, и по краям бумажки тоже были дрожащие серые разводы, словно тающие тучи. — Ну, что вы думаете? Софи прочитала:
«Ухвати звезду с небес!
Мандрагору раздобудь!
Отчего хромает бес?
Как мне прошлое вернуть?
Как бы мне сирен послушать?
Ковы злобы как порушить?
И отколе Ветер в поле
Подгоняет добру волю?
О чём здесь говорится?
Вторую строфу напишите сами».
Софи была крайне озадачена. Ей случалось и раньше совать нос в заклинания, но ничего подобного она не видела. Она дважды перечитала серые буквы, и лихорадочные объяснения Майкла ей ничуть не помогали.
— Помните, Хоул мне говорил, что сложные заклятья всегда содержат в себе загадку? Ну вот я сначала и решил, что тут каждая строка — загадка. Вместо звезды с небес я положил сажу с искорками, а вместо сирен — раковину. Мандрагору я раздобыл, у нас в мешочке полно корешков, но, может быть, тут речь идёт именно о свежей — не понимаю. И вытащил все старые календари, но вот здесь я не уверен — может, это и неправильно. А! Ковы порушить — это, наверное, надо у кузнеца спросить! А от злобы помогает щавель… Мне это в голову не пришло… В общем, не работает!
— И неудивительно, — покривилась Софи. — Судя по всему, это список того, что сделать невозможно.
Но Майкл с этим не согласился. Если всё это сделать невозможно, резонно возразил он, значит, сотворить это заклятье никто не в состоянии.
— К тому же, — добавил он, — мне ужасно стыдно, что я шпионил за Хоулом, и я хочу загладить вину, разобравшись с этим заклятьем как следует.
— Хорошо, — кивнула Софи. — Тогда давай начнём с «О чём здесь говорится?» Если считать, что это тоже входит в заклятье, то эта фраза должна привести всё в действие.
Но с этим Майкл тоже не согласился.
— Нет, — сказал он. — Это такое заклятье, которое раскрывается по мере того, как его творишь. Это зашифровано в последней строчке. Если написать вторую половину, в которой будет сказано, что всё это значит, заклятье заработает. Заклятья такого рода очень, очень сложные. Сначала надо расколоть первую часть.
Софи снова сгребла голубые треугольнички в кучку.
— Тогда давай спросим Кальцифера, — предложила она. — Кальцифер, отчего…
Но этого Майкл ей тоже не позволил.
— Да нет же! Нельзя! По-моему, Кальцифер тоже участвует в заклятье! Вот смотрите, тут сплошные вопросы: «Отчего, как, отколе». Я сначала подумал, что на все эти вопросы надо отвечать черепу, но это не сработало, — значит, речь о Кальцифере.
— Слушай, если тебе так уж не нравится всё, что я говорю, разбирайся сам! — обиделась Софи. — Уж Кальцифер-то знает, отчего он хромает!
На это Кальцифер даже вспыхнул.
— Не хромаю я, мне нечем, у меня и ног-то нет! И вообще я не бес, а демон! — С этими словами он удалился под поленья, и всё время, пока Майкл и Софи разбирались с заклятьем, было слышно, как он там урчит и ворчит: — Вот ведь чушь какая!
До самого вечера Софи с Майклом сидели, уставясь вдаль невидящим взглядом, грызли перья и сыпали догадками.
