– Да, – согласился Меглин. – Не навреди, как говорится. Одно и то же всю дорогу, в общем.
– И не говори… – медленно произнес Пиночет. Он, не отрываясь, разглядывал фотографии: мертвые лица девушек, одежду…
– Хватит! – жестко сказал Меглин и кивнул Есене. Она поняла, что от нее требуется, и встала, чтобы забрать у хозяина бумаги. Оказавшись вплотную к нему, она заметила, что руки у мужчины обожжены.
– Ну, мы пошли, – сказал Меглин и решительно поднялся.
– Сейчас покажу кое-что, – предложил Пиночет.
На берегу стояло чучело человека, рядом – другие чучела, но обгоревшие. Пиночет потянул какую-то веревку – чучело начало крутиться вокруг оси.
– На подшипнике стоит, – объяснил хозяин. – Здорово придумал?
– Молодец, – без выражения сказал Меглин.
– Готовы? – непонятно спросил Пиночет.
Меглин кивнул. Пиночет достал спички, поджег коробок и бросил его в чучело. Затем потянул за веревку, и горящее чучело закружилось. Есеня с ужасом смотрела на происходящее, а Пиночет смеялся радостно, словно ребенок.
– Еще приедешь? – спросил он у Меглина.
– Если только на похороны, – ответил следователь.
Оба снова рассмеялись, обнялись, и Меглин с Есеней вернулись к машине.
– Кто это? – спросила девушка, когда они отъехали от дока.
– Кто?
– Эти люди? Учительница? Пиночет?
– Учительница. Пиночет, – словно эхо, повторил Меглин.
Однако Есеня не отставала.
– А почему вы «журналист»? «Врач»? «Мишаня»?
– Потом, – бросил Меглин.
Впервые за всю поездку он взглянул на нее с интересом: сначала в глаза, а потом на ноги. И Есене это не очень понравилось.
– Когда дождь, сердце бьется чаще, – после паузы проговорил Меглин. – Почему, как думаешь?
За окном снова поливал дождь.
– Не знаю, – призналась Есеня. – Ну, романтично…
– Херня какая! – усмехнулся Меглин.
Некоторое время он молчал, потом негромко заговорил:
– Дождь, ветер, гроза… Это все к переменам. А ты же не знаешь, какие они будут. Ты волнуешься. Боишься…
– Я не боюсь! – сердито ответила Есеня. Меглин в ответ снова рассмеялся.
Уже вечером они подъехали к вокзалу в Липецке. Есеня по дороге заснула и проснулась, только когда машина встала. Меглин уже вышел; она поспешила за ним. На первом же столбе висел фоторобот Дачника – настолько общий, что узнать преступника было невозможно.
На вокзале Меглин прошелся по перрону и радостно сообщил:
– Люблю вокзалы! А ты?
– А я нет.
– Ну так надо полюбить!
К ним подошел офицер полиции:
– Родион Викторович? Я Егоров!
– Что ты кричишь, Егоров, дурак, что ли? – тихо и сердито отвечал Меглин. – Это помощница моя, Настя. Давай отойдем.
Когда отошли от толпящихся пассажиров, Егоров заговорщицким тоном сообщил:
– У нас все готово!
– Что готово? – все так же недовольно спросил Меглин.
– Ну, все. Ловушка.
– Молодцы, – иронично сказал Меглин. – Подготовились, значит. Насть, глянь: как тебе?
Есеня огляделась. Обратила внимание на плохо одетого, бомжеватого вида парня – он сидел на корточках возле здания вокзала. Отдельной кучкой стояли поджидающие поезд таксисты. Ничего примечательного она не увидела и сказала нарочито туманно:
– Ну, так как-то. Не особо.
Как выяснилось, оценка Меглина была гораздо более определенной. Повернувшись к Егорову, он заявил:
– Может, тебе проще объявление дать по вокзалу, чтобы он сам пришел, с повинной? А, Егоров?
– А что не так? – насупился офицер.
Меглин вновь повернулся к Есене, предлагая ей высказаться. Девушка пригляделась к машинам такси. В ближайшей «девятке» сидели два человека.
– Их двое, – сказала она.
– И что? – не понял оперативник.
– Таксистов – двое! – зло сказал Меглин. – Убери.
Егоров не понял, но подчинился; «девятка» отъехала.
– А этот что там делает? – спросил Меглин, указав в сторону переходного моста.
Там, в самом темном месте, стоял человек.
– Стоит… подавленно произнес Егоров. – Тоже убрать?
Меглин не ответил. Повернувшись в другую сторону, он ткнул пальцем в парня-бомжа:
– Сам придумал?
– Сам. А чего?
– Молодец! – впервые похвалил полицейского Меглин. – Только не воняет он у тебя.
– Чего?! – совсем растерялся Егоров.
– Он вонять должен, ссаками, – объяснил следователь.
– Так что ему, обоссаться, что ли?
– А как по-другому? Ну, здесь все понятно, – сказал Меглин. – Пошли, Насть!
– Да вы что?! – возмутился полицейский. – Через три минуты поезд! Посмотрите хоть на нее!
– А что на нее смотреть? – Меглин пожал плечами. – «Уточка» у тебя наверняка страшная. Смотреть – расстраиваться только. Ты разве красивую найдешь, Егоров?
– Мы, конечно, не Москва, но тоже старались, – с обидой в голосе сказал Егоров. – Ребята два дня не спали!
– Лучше бы выспались… – равнодушно ответил Меглин.
В это время подошел поезд. Среди пассажиров была девушка – «подсадная уточка»: молодая блондинка с красивыми ногами, в коротком платье.
– Слушай, Егоров, а ведь красивая! – с удивлением сказал Меглин.
Девушка между тем огляделась, словно искала встречающих, потом прошла мимо таксистов, обогнула здание вокзала и двинулась прочь. Меглин – за ней, на некотором расстоянии от него – Егоров и Есеня. Меглин направился вслед за девушкой в привокзальный сквер, прошел несколько десятков метров, потом вдруг остановился, покачал головой и повернул назад.
– Что не так? – растерялся Егоров. – Красивая же, вы же сами сказали!
– Красивая, но плохая! – отрезал Меглин. – Без толку. Слушай, Егоров, забирай отсюда всех. Мы тут сами походим. Нужен будешь – позовем.
– А гостиница нужна? – спросил вконец расстроенный оперативник. – Я, правда, заказал только один номер… Не знал про помощницу…
– Запомни: нас двое. Два номера!
Не прощаясь, Меглин развернулся и направился на вокзал. Есеня за ним.
На вокзале следователь вошел в кафе, взял себе бокал пива и уселся за столик. Есеня села рядом. Некоторое время она молча размышляла, потом сказала:
– А можно спросить? Эта девушка, подсадная. Что она не так делала?
