– Значит, перед смертью поменял шифр, – сказал Меглин, распрямляясь. – Тебе сколько лет?
– Шестнадцать. А что?
– Твой год рождения, – объяснил Меглин, направляясь в спальню. – Если подойдет – простишь его. Идет?
В спальне он присел на корточки перед сейфом и набрал «1998». Дверца открылась. Прибывший эксперт достал из сейфа пистолет. Следователь, полицейские, сам Игорь – все были потрясены. Меглин, не обращая на них внимания, направился к выходу из квартиры. Есеня – за ним.
Они вышли из дома, и Меглин подошел к стене, откуда ночью начал свой путь наверх убийца, попытался дотянуться до карниза. Не получилось.
– Он выше, чем я, – заключил сыщик.
– Взрослый, значит? – спросила Есеня.
– Рост – не признак возраста…
Они вернулись в холл. У лифта ждал следователь. Однако не дойдя до лифта, Меглин вдруг остановился возле стойки охранника – мужчины лет тридцати, в очках, сидевшего перед мониторами камер видеонаблюдения. Следователь, по-своему истолковав его интерес, пояснил:
– Камеры мы проверяли, там нет ничего.
Однако Меглин смотрел не на камеры, а на самого охранника, на каплю пота, сползавшую по его виску… Обернувшись к следователю, бросил:
– Езжайте, мы задержимся.
Следователь, пожав плечами, ушел, а Меглин и Есеня остались возле охранника.
– Что видишь? – задал Меглин свой традиционный вопрос.
Есеня напряглась, разглядывая хозяйство охранника: мониторы с множеством проводов, пепельницу, чайник, тарелку с бубликами.
Охранник тоже напрягся, предложил услужливо:
– Еще раз записи за вчера показать?
Меглин не обратил на его слова никакого внимания. Еще раз спросил с нажимом:
– Что видишь?
Есеня растерянно пожала плечами. Тогда сыщик сам ответил на свой вопрос:
– Журнальчиков-газеток нет.
И, повернувшись к охраннику, спросил:
– Не скучно без журнальчиков-газеток?
– Ну, скучно, конечно, – согласился охранник. – Но я же на работе.
– А что вспотел-то так?
– Жарко… – пробормотал охранник.
Меглин еще раз посмотрел на провода, идущие от камер, спросил у Есени:
– Сколько камер в доме?
– В холле четыре, – начала она считать. – На этажах по одной. Снаружи две. Всего должно быть двадцать четыре.
– А проводов?
Есеня наклонилась, пальцами перебрала все проводки и с удивлением констатировала:
– Сорок шесть…
– Двадцать два лишних, – заключил Меглин.
Повернувшись к охраннику, прочитал имя на бейджике, спросил:
– Пожарную сигнализацию в квартирах ты монтировал, Валерий? Ты… А жильцы не нарадуются: Валерий-то наш – и дом от воров охраняет, и камеры смонтировал, и в пожарке волокет! И все за одну зарплату. Люди ж не понимают, глупые, что не все деньгами меряется. Валерий за интерес работает!
– Я не понимаю, о чем вы! – ответил Валерий, с которого пот тек уже градом.
– Поймешь, время будет, – пообещал сыщик.
И приказал Есене:
– Наручники принеси.
– Я прошу вас! – воскликнул охранник. – Я все отключу! Сотру! Я только смотрел! Никому не показывал!
– А вот это плохо, Валерий, – наставительно заметил Меглин. – У нас ведь как: урвал втихаря – поделись. А ты сам, значит, смотришь, а другим не даешь.
И уже другим, серьезным тоном спросил:
– Что ты видел?
Охранник поспешно повел мышкой по экрану, отыскивая нужный файл. Включил запись. Меглин увидел, как отец отнял у Игоря пистолет, как у них состоялся короткий разговор, после чего все отправились спать. Но что это? В спальню через балкон проник еще один человек. Невысокого роста, спортивного сложения, в толстовке с капюшоном, закрывающим лицо. Он прошел в глубь квартиры, через короткое время вернулся. Осторожно достал из-под головы женщины подушку, накрыл – и выстрелил. Отец проснулся, сел на постели. Убийца расстрелял его в упор.
Меглин повернулся, чтобы идти, но охранник остановил его:
– Есть еще.
Он включил запись с другой камеры, и сыщики увидели еще одну квартиру. Убийца ходил мимо спящих людей, рассматривал их, изучал фотографии на стенах. То же самое повторилось и в другой квартире. В обеих семьях были дети, и убийца заглянул в их спальни. Смотрел на детей, на стены их комнат. Потом ушел.
– Он как будто что-то ищет, – взволнованно произнесла Есеня. – Но что?
– Когда поймешь, что – поймаешь его, – сказал Меглин.
– А со мной что будет? – с трепетом спросил охранник.
Меглин взглянул на Есеню – мол, ты решай. Она подумала и сказала:
– Записи отдашь нам. Камеры снимешь. Сиди тихо. Жди.
И они ушли. У выхода из дома Меглин сказал девушке:
– Позвони следаку, скажи, чтобы парня отпустили.
Из дома они поехали в спортивный клуб, в котором занимался Игорь.
– Ты думаешь, убийца тоже здесь занимается? – спросила Есеня, когда они прошли вестибюль.
Меглин не ответил. Они вошли в зал. Тренер возрастом около шестидесяти, крепкий, коротко стриженный, муштровал худенького мальчишку – отрабатывал упражнение на брусьях. Мальчишка в очередной раз упал со снаряда, чуть не ревел, потирая ушибленное место. Тренер презрительно сказал:
– Давай, разревись еще! За тридцать лет такого дохляка не видел! На снаряд, быстро!
– Вот к кому тебе надо было в ученики попроситься, – заметил Меглин.
– А что ты хочешь? – пожала плечами Есеня. – Спорт высоких достижений. Все через труд.
– Через боль, – поправил ее сыщик. – И унижения.
Он подошел к тренеру, представился, и они втроем направились в тренерскую комнату. Там Есеня протянула тренеру фото Игоря, попросила:
– Расскажите нам про вашего ученика замечательного…
– Это отец у него замечательный, – поправил ее тренер. – А Игорь так…
– Что вы имеете в виду?
– Если бы не отец, Игорь бы здесь не остался. Он его палкой на тренировки гнал! Тот плакал, но ходил. Знал – отец не отстанет. Ну а потом втянулся, мышцей оброс, победы пошли… Вот что значит отец!
– А разве можно человека чемпионом сделать против его воли? – усомнилась девушка.
– Да какая у них воля? – пренебрежительно отозвался тренер. – Они же дети. У них Интернет на уме да игры. Лентяи. А спортивная гимнастика на девяносто процентов состоит из труда. Понимаете?
– А остальные десять процентов чего? – спросила Есеня. – Унижения?
