– Что он делает? – спросила Есеня.
– Присматривается, – ответил Меглин.
– Получается… мы знаем следующий адрес! Какой это дом?
– Дом тридцать четыре, корпус один, – ответил охранник.
Когда вышли на улицу, Меглин сказал:
– В доме тридцать четыре, корпус один найди семьи, где дети занимаются спортом. Он вернулся, потому что из этого дома многие дети ходят в одну секцию – он об этом знает. Он придет сюда. Возможно, сегодня ночью.
…Он пришел этой ночью. Как всегда, огляделся – ночная улица была пуста. Ухватился за выступ, подтянулся – и полез вверх по стене.
Вот он достигает нужного этажа. Перелезает через ограду балкона, толкает дверь – не заперто. Шаг в комнату. И вдруг рядом возникает человек! Протягивает руку – и выхватывает пистолет, спрятанный под толстовкой. Высотник резко оборачивается – удар! Но противник перехватывает его руку и пытается ее вывернуть. Однако Высотник всегда был хорошим спортсменом – вот и сейчас он освобождается от захвата. Бьет противника локтем в лицо, выскакивает назад, на балкон. Смотрит вниз – там кто-то маячит. Значит, надо лезть вверх. В свете фонарей сверкает металлическим блеском протез на левой ноге. Противник – это был Меглин – лезет за ним. Но где ему угнаться за спортсменом! За считаные секунды убийца преодолевает несколько этажей. Слышится звон разбитого стекла, и Высотник скрывается в одной из квартир.
Есеня несла дежурство там, где поручил Меглин – у подъезда дома. Внезапно дверь открылась, и Высотник выбежал на улицу. Девушка вскинула пистолет:
– Стоять!
Высотник на миг замер, затем, в упор глядя на Есеню, сделал шаг вперед.
– Еще шаг – и я выстрелю! – предупредила она.
Но при этом чуть отступила. Убийца понял, что выиграл.
– Стреляй! – сказал он, делая еще шаг.
И с каким-то сожалением в голосе заключил:
– Не сможешь…
Повернулся и скрылся в темноте. Спустя минуту из дома показался Меглин.
– Я не смогла выстрелить, – призналась Есеня. – Извини…
– Это ты не мне говори, а детям тех, кого он еще убьет, – жестко отвечал сыщик.
– У нас есть камеры… Рано или поздно он…
– Он затаится теперь, – покачал головой Меглин. – Если не дурак. Он знает, что мы его ищем.
– Я его видела!
– А если он в другой город рванет? Черт… Что мы о нем знаем?
Есеня начала перечислять:
– Около сорока. Нет ноги. Бывший спортсмен. Знает детей из спортивной секции.
Меглин кивнул, потом сказал:
– Жалость – штука хорошая. В кино и книжках. А здесь у тебя весы. На одной стороне его жизнь, на другой – его будущих жертв. Выбирай.
– Этого не повторится, – пообещала Есеня.
– Даю шанс реабилитироваться в моих глазах, – сказал сыщик. – Едем.
В спортивном клубе они сразу прошли к тренеру, с которым уже разговаривали, когда убили отца Игоря.
– Вы давно здесь работаете? – спросила Есеня.
– Тридцать два года, – ответил тренер. – Кто вас интересует?
– Юноша, который занимался здесь в конце восьмидесятых – начале девяностых. Невысокий, худой. Возможно, ушел из-за травмы ноги.
– Нога какая – левая? Тогда это Володя, – тренер указал на фотографию на стене.
– Он заходил к вам?
– Да, толковыми ребятами интересовался.
Следующий визит сыщики нанесли родителям Володи. Явились под видом корреспондентов местной газеты, собирающих материал о выдающихся спортсменах-земляках.
– Что ж вы статью с таким опозданием решили писать? – упрекнул их отец Володи – человек с жестким волевым лицом.
– Да мы с опозданием узнали, что в нашем районе жил такой выдающийся спортсмен, – оправдывался Меглин. – Страна должна знать своих героев, согласны?
– Да какой он герой! – махнул рукой отец. – Мог чемпионом мира стать и все просрал. Из-за упрямства своего и злости.
– Ты тоже мог, – уточнила мать Володи.
– Я не мог! – заявил отец. – А он мог. Я все силы в него вложил, гонял до синих пятен в глазах. А он упирался. Спрашиваю: ты что, чемпионом быть не хочешь? А он мне: «Птиц изучать хочу». Такая дурь у него в голове была. Книжки про птиц читал. Перед чемпионатом страны я ему нагрузки втрое увеличил. А у него в характере черта была: другой, когда невмоготу, плачет, а он злится. Элементы со злости так выполнял! Глазам не веришь, что это человеческое тело. Мог стать чемпионом мира. А потом…
– Что – потом? – спросила Есеня.
– Мы отрабатывали соскок. Я сам его придумал, для него. За один такой соскок золотая медаль была бы ему обеспечена. И у него получалось! Но на тренировке, со злости, стал делать этот соскок еще и с вращением. И упал… Открытый перелом. Потом началась гангрена. Ногу ампутировали. Чемпионом мог стать, а стал инвалидом. Из-за злости своей. Когда квартиру эту получили – он с балкона спускался на руках быстрее, чем я на лифте, опять назло.
– Скажите, а как нам найти Володю? – спросил Меглин. – Хочется и его версию послушать…
– Володя ушел от нас, – ответила мать. – Еще в девяносто третьем.
– И все это время вы его не видели? – удивленно спросила Есеня. – И не пытались найти?
– Я пыталась, – ответила женщина. – Но он не хотел…
Сыщики встали.
– Вдруг мы его увидим, – сказала Есеня. – Что ему передать?
– Ничего не надо, – насупившись, ответил отец. – Ему от нас, нам – от него.
Мать вышла в переднюю проводить гостей. Уже у дверей шепотом сообщила:
– У него семья была! Сын!
– Вы их адрес знаете? – спросила Есеня.
– Не живет он там, – объяснила мать. – Развелись они. Леночка, жена его, раньше Вове с сыном встречаться давала. А потом он сына на работу с собой взял. Леночка испугалась и запретила ему приходить. А он разозлился, ночью по стене на балкон влез – сына увидеть. Леночка милицией пригрозила. Он перестал ходить. И слава богу. А то потом в их доме такой кошмар был – на него ведь списать могли.
– Какой кошмар?
– Семью целую убили, мужа с женой. Прямо в их подъезде! Мальчик сиротой остался. В газетах даже писали.
– Вы сказали, Володя сына на работу приводил. А где он работает? – спросила Есеня.
Мать назвала адрес.
Уже вечером сыщики подъехали к строящемуся высотному зданию. Рабочий день закончился, на стройке никого. Стали подниматься. Минуя очередной лестничный пролет, Есеня сказала:
– У него есть работа, есть сын. Почему он начал убивать?
– Сострадание рождает монстров, – ответил Меглин. – Он этих ребят спасти хотел, чтобы его собственная судьба не повторилась у них. Для него это была Миссия. А где миссия – там фанатизм. В каждом из них он видел себя: маленького мальчика, которого отец заставляет быть тем, кем он не хочет – чемпионом мира. А он хотел быть просто ребенком…
