…Меглина разбудил звук отпираемой двери, а затем упавший из нее свет. Оказывается, уже давно наступило утро. Оказывается, он спал в кресле, не раздеваясь. Оказывается, это пришла Есеня. Причем не одна – с Сашей. Меглин по привычке потянулся к бутылке, но Есеня убрала ее. Вместо этого набрала стакан воды и вылила сыщику на голову. Потом велела Саше:
– Говори.
Тихонов выступил вперед, словно собирался делать доклад, и начал:
– Я провел лингвистический анализ текста, и…
– Чего провел? – хрипло спросил Меглин.
– Мы думаем, что следы – это отпечатки рук, ног, ДНК… Но человек оставляет след словом, поступком, даже своим присутствием. Короче, я проанализировал каждое слово, его манеру речи, фразеологию, композицию фраз. Я составил предпортрет. Он одержим властью. Настолько, что бросает вызов самому себе. Ему недостаточно просто убивать. Он должен ощущать, что на голову опережает самого талантливого из преследователей…
…От подъезда элитного дома отъезжает служебная машина. Впереди – водитель, выполнявший также функции охранника, на заднем сиденье – генерал Григорьев. Машина покидает охраняемую территорию, проезжает сотню метров и останавливается – впереди на асфальте лежит человек.
…Тот, кто скрывается под кличкой Ты-Меня-Не-Поймаешь, сидит в салоне своей машины (на ее лобовом стекле висит освежитель в виде символа инь-ян), припаркованной в двухстах метрах, и наблюдает за происходящим. Ему интересно…
– Я думаю, этим нарочитым подчеркиванием своей власти он компенсирует подчиненное положение в обычной жизни, – продолжал Саша. – На службе, в семье. Возможно, у него деспотичные родители или начальник. При этом он прекрасно социально адаптирован. Он обаятелен, умеет внушить свою точку зрения и манипулировать людьми. Но главное для него – это ощущение власти и превосходства. Я делаю из этого два вывода. Первый: в своем послании он зашифровал будущую цель. Он не откажет себе в возможности сказать потом: «У тебя же все было! Что ж ты меня не ловил?» Это его способ подчеркнуть превосходство. Его наркотик. То, ради чего он все делает.
– А второй вывод? – спросил Меглин.
Теперь он был собран и деловит.
– Он достаточно молод, это по фразам чувствуется. Он знает вас довольно близко. В его словах – затаенная зависть и ревность. И он выберет работу, которая дает власть. Я думаю, он – младший офицер полиции.
– Неужели ты думаешь, я этого не знал? – спросил Меглин. – Но что это дает? Прямо сейчас?
Затем выражение его лица смягчилось, и он добавил:
– За старание четверка. Молодец.
В это время у Есени зазвонил телефон. Она включила прием и узнала, что…
…Водитель служебной машины выходит, приближается к лежащему. Наклоняется, трогает пульс на шее. Пассажир на заднем сиденье не следит за этим – он углубился в изучение документов.
В этот момент лежащий наносит резкий удар в шею водителя. Тот падает, а лежавший встает и быстро идет к машине. Распахивает дверь. И тогда генерал Григорьев видит лицо мужчины лет сорока с глубоким шрамом от лба до подбородка. Лицо своего убийцы…
…Когда Меглин и Есеня приехали на место убийства, там уже работали эксперты, а молодой следователь спрашивал у полицейских из наряда:
– Родственников оповестили?
– Не было у него родственников, – поправил Меглин. – Один жил.
Снова зазвонил телефон Есени. В трубке прозвучал измененный компьютерной программой голос:
– Дай мне Меглина…
Сыщик взял трубку:
– Слушаю.
– Ты даже не попытался ничего сделать, Меглин, – сказал Ты-Меня-Не-Поймаешь. – Я был о тебе лучшего мнения.
– Жаль тебя разочаровывать, – ответил сыщик.
– Теперь ты стал понимать картину в целом?
– Нет, поясни.
– А как же интрига? Вот что, давай-ка ее подстегнем. Человек с твоим умом на основании моих поступков легко вычислит новую цель. Поэтому в следующий раз я ударю… скажем, через три часа. Твой ход, Меглин.
И он отключился.
Меглин вернул телефон Есене, снова подошел к машине, чтобы посмотреть на Григорьева.
– Кто он? – спросила Есеня, кивнув на убитого.
– Мой начальник, – ответил Меглин. – Мой…
…Он вспомнил еще один эпизод.
С тренировочной базы, где Меглин провел несколько месяцев и многому научился, Григорьев привез его в психиатрическую клинику. Мужчины идут через парк. Родион спрашивает:
– Зачем мы здесь?
– Ну, силу ты набрал, – отвечает Григорьев. – Теперь учись ее контролировать.
В кабинете их встречает молодой врач.
– Здравствуй, Родион, – говорит он. – Меня зовут Бергич, Лев Александрович. Я буду с тобой работать.
– Что значит – работать? – спрашивает Меглин.
– Ты не совсем обычный человек. Думаю, ты и сам об этом знаешь.
– Хотите сказать, я псих?
Бергич пристально смотрит на него и отвечает:
– Да. Травмирующие обстоятельства детства изменили твою психику. Она стала работать по-другому. Видишь ли, мозг человека похож на дом с тысячью дверей. И когда закрывается одна – от сквозняка так же резко может открыться вторая. Прячась от ужаса и вины после смерти родителей, ты закрыл двери своим эмоциям. Но обострилось чутье. Ты чувствуешь патологию. Я научу тебя этим пользоваться.
И он действительно учит.
Проходит несколько дней. Бергич и Меглин сидят на скамейке в больничном парке. Мимо проходят гуляющие больные.
– Не торопись, – говорит Бергич. – Присмотрись к ним. Старайся не думать – мысли иногда мешают. Попробуй увидеть…
Ждет пару минут, потом спрашивает:
– Что ты видишь?
Меглин еще некоторое время рассматривает пациентов и говорит:
– Вон тот…
И указывает на худого рыжего парня.
– А что с ним? – спрашивает Бергич.
– Хамелеон. В лицо улыбается, а сам вас ненавидит. Его бы воля – всех убил.
– Это так, – усмехается Бергич. – Смею тебя заверить, он отсюда никогда не выйдет. Еще?
– Дедушка, – говорит Родион.
И указывает на «божьего одуванчика» в инвалидной коляске.
– Ты уверен?
– Да. Он наш.
– Как ты сказал? – удивляется психиатр.
– Наш, – повторяет Родион. И, осознав значение своих слов, спрашивает:
