В антракте пошли искать директора. Встретили его в коридоре. Руководитель театра исходил кашлем.
– Вся труппа – с жутким бронхитом! – пожаловался он. – Проклятье какое-то! За что?!
– За падение нравов, – с нарочито серьезным видом ответил Меглин. – Мы в гримерку пройдем?
И, не дожидаясь разрешения, вошел в уборную тенора – дублера Птахи. Тут тоже можно было услышать кашель – кашлял гример.
– Да что такое, в самом деле! – сердито бормотал он.
– Я думаю, это ртуть, – неожиданно заявил Меглин и показал Есене на зарешеченное окошечко вентиляции у самого потолка.
– Ключи от санитарного прохода у вас? – обратился он к директору.
– У моей помощницы, Жанны, – ответил директор. – А что?
Спустя несколько минут они продвигались по запыленному санитарному проходу. У очередной вентиляционной решетки Меглин остановился.
– Смотри, как просто!
Внизу под решеткой была закреплена спиртовка, на ней колба.
– Через две недели таких ингаляций вы бы хоронили всю труппу, – заметил он.
– Но кто это сделал? – в недоумении воскликнул директор. – Неужели Жанна?
Они вернулись в кабинет, вызвали помощницу директора.
– Ну, давайте знакомиться заново, – сказал ей Меглин.
– Вы актриса? – спросила Есеня.
– По образованию да, но я… – начала Жанна и осеклась.
– Жанна согласилась взять на себя всю документацию, проверки состояния театра, – объяснял директор. – Жанна, это ведь не ты?..
Лицо помощницы внезапно изменилось. Из радостно-глуповатого оно сделалось злым.
– Вы меня семь лет на вторых ролях держали да в хоре! – воскликнула она. – У вас же к сцене не пробьешься, старики держатся за роли, как собаки за кость! Ей пятьдесят шесть, а она Джульетту поет, умрет – не уступит. Так пусть дохнет! Я сцену расчищаю для настоящих талантов!
– Как вы тут работаете? – покачал головой Меглин. – Как на минном поле…
Когда Жанну увел вызванный наряд полиции, Меглин тихо сказал Есене:
– Как Птаха и предполагал, Штих тут ни при чем.
– Я знаешь что подумала? – отвечала она. – Птаха про его жену рассказывал, а на премьере Штих один был. И кольца у него нет…
И они отправились искать бывшую жену банкира. Обнаружили ее в магазине восточной литературы – она была его хозяйкой. Ариана Штих, несмотря на свои сорок лет, выглядела сногсшибательно. Сыщиков она выслушала с легкой улыбкой.
– Боюсь, не смогу вам помочь, – сказала. – Этого не было.
– Значит, Птаха все выдумал? – спросила Есеня.
– Наверное, – Ариана пожала плечами. – Может, ему хочется иметь более трагическое прошлое.
– Вы мужа любили?
– Гену? Нет. Я была бородой.
И, видя недоуменный взгляд Есени, пояснила:
– Изображала жену. Ему не хотелось афишировать свои подлинные наклонности.
– Что он вам дал? Квартиру? Магазин? Машину? – спросил Меглин.
– Да, это была сделка, – кивнула Ариана. – Но каждый получил, что хотел. Птаха тоже. Знаете, какие у него гонорары?
– Птаха пропал, – сообщила Есеня. – Мы полагаем, что его убил ваш бывший муж. Вот что он получил.
– Штих устраняет всех, кто может сказать правду, – добавил Меглин. – Подумайте: вы сами в безопасности?
Это известие сразило Ариану, но она взяла себя в руки и упрямо повторила:
– Простите, я больше ничего не могу вам сказать. Мне надо идти.
– Уколоться? – уточнил Меглин.
И, видя нервную реакцию собеседницы, продолжил:
– Я думаю, вы оба были заложниками. Соседями по камерам. Просто ваш режим был помягче. Вы могли нюхать и колоться, с этим проблем не было. И вот что вы получили на самом деле.
…В тот вечер в квартире пропавшего певца шел обыск, работала полицейская бригада. Осмотревшись, Есеня сказала Меглину:
– Похитили его не отсюда. Смотри, сколько пыли, он здесь несколько недель не появлялся.
Этот ее вывод подтвердила и соседка, с которой Есеня успела побеседовать.
– Он сюда редко приезжал, – сказала женщина. – Или на гастролях, или за городом. А как Егорка появился, я его вообще не видела.
– Егорка?
– Мальчик, которого он усыновил.
Меглин, слышавший этот разговор, вернулся в квартиру и остановился у маленькой кровати, на которой сидел плюшевый мишка…
Из квартиры они отправились на штрафную стоянку, где находилась «ауди» Птахи. Меглин сел за руль, выехал на дорогу.
– Навигатор включи, – приказал он Есене.
Она включила прибор.
– Так, работа… дом… Ага, вот. Это за городом…
Навигатор привел их к одиноко стоявшему трехэтажному дому. Постучались – никого. Меглин разбил одно из оконных стекол, влез, открыл дверь. Они вошли. В это время у Есени запищал телефон. Звонила Ариана. По голосу было слышно, что разговор дался ей с трудом.
– Вы были правы, – сказала она. – Я тоже виновата. У нас с Геной был уговор: все, что случается в доме, умирает в его стенах. Я тогда хотела выпустить Птаху. Но что бы тогда со мной было?
– В тот вечер кто там был из друзей Штиха? – спросил Меглин.
– Игорь Сысоев… Миша Терёхин… Авдеев… – перечисляла Ариана.
Есеня вспомнила эти фамилии. Быстро достала блокнот.
– А Григорьев? Приходько? Беляев? – зачитывала она.
– Да… – через силу выдавила Ариана.
Есеня отключила телефон. Меглин показал ей на пустой ящик из-под арбалета.
– Теперь ты поняла, что здесь случилось? – спросил он.
И Есеня представила…
…К одиноко стоящему дому подъезжают две машины. Из одной выходит Птаха, из другой – муж с женой. На середине двора их пугает злобный лай из вольера, но затем собаки, подчиняясь команде хозяина, стихают. Проходят на кухню, хозяин разливает вино. Идет светская беседа о собаках, о дизайне дома. Хозяин демонстрирует гостям свой замечательный арбалет «Призрак». Говорит:
– Это лучший в мире охотничий арбалет. С близкой дистанции не оставляет жертве шансов.
И невзначай оставляет заряженное оружие рядом со своим креслом. Когда жена удаляется в туалет, муж, запинаясь, обращается к хозяину:
– Я давно хотел с вами поговорить… Насчет той давней истории у Штиха… Я хотел сказать… я не прикасался к вам…
– Но вы все знали, – отвечает хозяин. – И просто ушли в другую комнату. К проституткам.
– Я тогда… не отдавал себе отчета… – продолжает оправдываться гость. – Я после этого со Штихом даже не общался… Простите!
