– Горм, насос не справляется! – Кнур, черный, как головешка, вместе с Каппи-сапожником кидал смолистые поленья в топку. – Течи по обоим бортам!
– Удди, Сандр – законопатьте течи!
– Пакля кончилась, ярл!
– Рвите на полосы передний парус! – крикнул старший Хёрдакнутссон и опустил рупор. – Он нам уже не понадобится.
К югу от Змея Бурунов, воины драккаров и дромонов Бейнира безуспешно пытались сдержать натиск флота Йормунрека. Во главе его шел чудовищный корабль – не драккар и не кнорр, а что-то длинное, приземистое, цвета воронова крыла, с носом и кормой, окованными железом, с четырьмя помостами для метательных машин и двумя сдвоенными трубами, извергавшими черный дым и снопы искр. Конунг Свитьи и его сподручники собирали невиданную кровавую жатву на поле волн, тараня меньшие килейские суда одно за другим. Камнеметы черного чудовища тоже работали не переставая, посылая по крутым дугам в воздух не булыжники, а снаряды стократ смертоноснее – утыканные шипами железные бочонки, начиненные йотунским подземным огнем. Некоторые из них взрывались в воздухе, раскидывая разящие осколки на десятки саженей. Один снаряд нелегкая послала между мачтой и паровым котлом Тюленя Фьордов. Ватажники, не разорванные на части удвоенной таким образом силой огнеизвержения, были оглушены, ошпарены, обожжены, выброшены в море, и по большей части уже пошли ко дну, когда Змей, сидевший в воде все ниже и ниже, добрался до места пристигшей Тюленя невзгоды.
– Водомет, отбой! – пока Змей замедлялся, Горм смотрел по сторонам в поисках спасшихся. Вцепившись в обломок рулевого весла, на поверхности каким-то образом еще держался Кьяр. Рядом с ним, плавал кусок реи, и на нем пара дружинников, окровавленных и обгорелых до полной неузнаваемости, но издевательской прихотью Норн все еще живых.
– Давай сюда! – Реннир схватил одного из выживших за протянутую руку, собираясь перетащить его через борт. Кожа вместе с ногтями, как перчатка, сорвалась с кисти обожженного ватажника. Реннир и Гьюки – впередсмотрящего можно было различить только по кольчуге с тремя стальными пластинами на плечах и на груди – с оторопью посмотрели друг на друга. Гьюки отпустил левую руку, которой он цеплялся за рею, закрыл глаза, и скрылся под водой.
– Драккар, левый борт! – гаркнул Щеня.
Один из Йормунрековых кораблей приближался к Змею Бурунов. Ему тоже досталось в бою, не исключено, что от Йормунрековых же йотунских бочек – мачта кончалась разлохмаченным сколом на высоте полутора саженей, водомет не работал, и только шестнадцать гребцов налегали на весла. Тем не менее, дюжины с три воинов, толпившихся у правого борта драккара, выглядели крайне недоброжелательно.
– Аббе, Сакси, а вы что здесь делаете? – заорал Арнгрим Рыжий, увидев знакомую справу.
– Вероломы ситунские! – крик Арнгрима полностью перекрыл гневный рев Сигура Меткого. В направлении драккара полетели топоры – сначала пара, кинутая Сигуром, а ей вдогон – чекан, пущенный Слоди Безногим. Первый топор Сигура воткнулся в сокращенную мачту, второй – в живот дружиннику, стоявшему за Аббе. Увернувшись от метательного топора, Аббе ухмыльнулся, и тут же огреб в лоб острым концом лезвия чекана, заодно перерубившим наносник забрала его шлема. С чеканом, так и торчащим из головы, бывший карл ситунского ярла повалился на настил и задрыгал ногами, как лягушка.
Щеня и Реннир вытаскивали из воды Кьяра. С другого борта, йеллингские дружинники без должного успеха пытались рубить канаты за трехлапыми кошками, стягивавшими драккары вместе – в пеньку была вплетена стальная проволока.
– Дайте место Родульфу и Кривому! Сзади! Впереди! – ярл бросил прави́ло, выхватил меч, и полоснул им по лицу враждебного карла, катившегося ему в ноги в плохо продуманной попытке сбить. Хан низко зарычал, хватанул за правую руку следующего неприятеля, перемахнувшего через борт, и бросился в кучу тел между ахтерштевнем и паровым котлом. Поставив на горло первому карлу подкованный железом сапог, так что подъязычная кость жалобно хрустнула, Горм снес второму верх щита, на возврате попытался рубануть его по лицу, что не получилось, поскольку карл отшатнулся слишком далеко и выпал за борт.
Родульф, вооруженный двухсторонней секирой, выкованной под его рост Кнуром, махнул влево-вправо, приговаривая: «Прикажи их нарезать, как нарезал ты маленького
[87]
сыночка конунга!» В воздух полетели навершие шлема, рука с половиной щита, и голова с выражением лица, начавшим сменяться на удивленное. В образовавшуюся во вражеском строе прореху с воплями «Кром! Йеллинг!» нырнули Кнур и Каппи, один с топором и молотком, другой с парой чеканов в до жути сильных и задубелых от каждодневной возни с шилом и дратвой руках. Ближе к форштевню Змея, Йормунреков воин в очень добротном пластинчатом доспехе и глухом шлеме с полным забралом, по образцу стародавних энгульсейских, безжалостно разил Гормовых дружинников копьем с длинным лезвием, выкликая: «Один! Хюгин! Мюнин!» Еще несколько карлов пристроились за ним, ступая по телам и тесня Гормову ватагу к мачте.
Глухой шлем был сделан на редкость прочно. От удара молота Кривого, он не раскололся, а вместе с головой наполовину ушел в грудную клетку. Пользуясь кратким замешательством карлов по поводу внезапного сокращения их предводителя, Щеня, закончив со спасением выживших с Тюленя, проскользнул мимо Кривого, щедро оделяя соратников копьеносца тумаками посредством шестопера. Оружие было прикреплено к кожаной лямке, перехватывавшей запястье знахаря, за счет чего его можно было весьма разнообразно крутить, чередуя удары с размаха с тычками. Воин с копьем, однозначно и безусловно мертвый, как колода мясника, загадочным образом некоторое время стоял стоймя (впрочем, и за колодами замечалась такая повадка), потом наконец выронил копье и повалился. Копье не успело упасть на настил, залитый морской водой и кровью, как его подхватил еще один дружинник Йормунрека, с криком «О́дин оди́н!» ткнув Щеню в грудь. Одновременно с этим выпадом, Щеня выпустил рукоять раскрученного в воздухе шестопера из руки, так что железная палица на петле по дуге устремилась его противнику в висок. Под окрашенной в бурый цвет толстинной свитой знахаря был панцирь из мастерской самого Святогора. Копье отскочило, на миг выбив из знахаря дух. Шлем же дружинника ковал явно не Бельдан Золото, и венедская палица выбила из железа заклепки и из прикрытой им головы – мозги.
– Сакси не убивать! – Горм нырнул под секиру, двинул яблоком гарды в чей-то щетинистый подбородок, пнул сапогом подвернувшееся колено, скорее почувствовав, чем услышав, треск ломающейся кости, и, стараясь не обращать внимания на внезапную колющую боль в правой ноге, перепрыгнул через борт вражеского драккара.
Дела Кнура и Каппи шли довольно посредственно – прижавшись спинами к мачте, они готовились подороже продать свои жизни полудюжине тяжело вооруженных дружинников и одному дроттару в длинном черном одеянии поверх доспехов и с окованным железными кольцами ясеневым посохом. Ногой выбив из сжатых в предсмертной судороге пальцев меч, ярл подхватил его в свободную левую руку, и снова бросился в драку, крича:
