– Ну, как, сделал? – спросил снизу Базили. Приходилось говорить громко, мешал шум компрессора, это Лешко и Тур наносили на корпус нового истребителя слой наружного покрытия.
– Сделал, работает! – крикнул я. И, спустившись по наружной лестнице вниз, поинтересовался: – Слушайте, не могу понять, как осуществляется сама стыковка? Как вы попадаете шпангоут в шпангоут?
– При помощи силовых полей, разумеется, – не оборачиваясь, ответил Иан, он в этот момент вставлял уплотнительную ленту между корпусом и крышкой какого-то прибора. – Схватываемся ими и центрируем по лазерному зайчику.
– А когда нужно сцепить что-нибудь пассивное, в колодец вставляется лепестковый механизм, – добавил Базили. – Он там в нише уложен, за панелями. Пойдём, покажу.
– Кстати, люк поднимается с усилием, – предупредил я, – и не держится.
– Так Твоя рычаг компенсатора тоже пережгла, мы его заменили, но пока не подсоединяли. Вот, гляди. На всякого рода буях такая конструкция уже стоит в просвете…
Базили раздвинул панели в одной из стен шлюза и, потянув, выдвинул на шарнирном кронштейне толстый металлический обруч диаметром больше метра, соединённый шестью штангами с плоским кольцом, внутри которого торчали три лепестка. Какой модерн! Ошибся я немножко, не «Союз-Аполлон». Это узел Лебедева-Сыромятникова, показанный в Ле Бурже в восемьдесят девятом!
– Ты чего? – спросил бреганец, увидев выражение моего лица.
– Убили. Наповал, – покачал головой я. – Ребята, чем вы тут вообще занимались тридцать тысяч лет?? Я этот механизм в институте проходил! Надеюсь, хоть «штырь-конус» у вас уже не используют?
– Ну, вообще-то… Штыревой модуль входит в комплект на всех спасателях и орбитальных буксирах. Но, честно говоря, не знаю случая, чтобы его использовали.
– А ответную часть я лично видел только на голограммах, – поддакнул сверху Иан. – Ребята, приподнимите люк. Держите вот так. И-эх!
Что-то лязгнуло, и давление люка на руки исчезло. Должно быть, бреганец присоединил тягу компенсатора.
– Вот, – подытожил Базили. – Осталось помыть колёса от космической пыли, и можно отдавать хозяйке.
– Ну, так мойте, – преувеличенно серьёзно ответил я. – И воздух в шинах не забудьте поменять! С запахом зимнего леса.
Механики захохотали. А я связался с Осокой, велел найти Вентресс, завязать глаза и вести в ангар.
Увидев свой угнанный корабль, Асаж повела себя, как нормальная женщина. Ну, почти нормальная. То есть, широко раскрыла глаза и выдала сложносочинённую фразу на нескольких языках сразу. Та часть, что я понял, выражала крайнюю степень восторга, хотя цензурными в ней были, разве что, союзы и местоимения.
– Мы его при отъёме слегка помяли, пришлось механикам отдавать, – скромно пояснила Осока.
– Тано, я тебя… – Вентресс развернулась к ней и, схватив в охапку, поцеловала прямо в губы. Я не успел отойти, и через секунду получил такую же порцию благодарности – от души, в духе незабвенного Леонида Ильича.
– Хм! – громко прочистила горло Осока.
– Чего, чего? Я уже старенькая, мне можно, – Асаж сделала невинное лицо.
– Раз старенькая, перестань обтягивать свои прелести, мужики шеи сворачивают, – фыркнула моя подруга.
– Это надо отметить, – не слушая её, продолжала Асаж. – Парни? Как насчёт по сто грамм?
– Начинается! – возмутилась Рийо.
– А без этого летать плохо будет, – парировал Базили. – Верная примета, подтвердите, парни.
– Ясен пень! – сказал Симеон Стожар. – Об новый корабль непременно пузырь надо расколотить, а после ремонта – сбрызнуть. Иначе невезуха так и будет на хвосте болтаться.
– Можно то же самое на базик? – взмолилась Вентресс. – Или хоть на Храмовом.
Осока принялась переводить, наклонившись к уху бывшей злодейки.
– Tovarich директор, ну, разреши! – обратилась Асаж к панторанке. – Прошу тебя. Тем более, такие серьёзные традиции.
– Так и быть, – сдалась Рийо. – Но контролировать буду лично!
После того, как Вентресс в обществе Иана и Базили совершила контрольный вылет и убедилась, что корабль в полной исправности, Килиан забрался в кабину истребителя. В ангаре отключили искусственное тяготение, и кореллианец опробовал в невесомости двигатели ориентации. Затем машину, привязанную тремя тросами, аккуратно вытолкнули за силовую стенку в космос, чтобы измерить тягу и вибронагруженность. В заключение Килиан выдвинул щитки реверса и своим ходом загнал истребитель обратно в ангар.
– Пока очень даже неплохо, – констатировал он.
– Чувствую, ста граммами дело не ограничится… – пробормотала Рийо.
Волновалась она совершенно напрасно. Вечер прошёл вполне нормально, вот только самой Рийо, как водится с любыми ответственными работниками, и тут отдохнуть не дали: в середине ужина вечеринки прозвенел сигнал комлинка. Панторанка, поднявшись из-за импровизированного стола, отошла в сторону, чтобы не мешать остальным. Через минуту жестом поманила к себе Осоку. Я с улыбкой смотрел, как, наклонившись голова к голове, девушки что-то тихо обсуждают с миниатюрным изображением Гиддеана Трина.
– Любуешься? – Вентресс толкнула меня локтем.
– О, да. Целый год знакомы, а каждый раз как в первый. Послушай, Асаж, а ты ведь должна знать её с детства? Ты же училась в Храме джедаев, как и она?
– Да я совсем недолго училась. И учти шесть лет разницы. Ей тогда было всего восемь, я на такую мелюзгу внимания не обращала. По-настоящему мы встретились… ну, да, опять же через шесть лет, когда я считала себя ситом.
– И сразу случилась драка?
– А то. Больше всего в тот момент меня взбесило, какая она была хорошенькая. Глазищи, фигурка, коротенькая юбочка, мечта педофила, короче, – Асаж хохотнула. – При этом дралась, как кошка. Представь меня, здоровая кобыла, двадцать шесть лет, и её, шмакодявка метр пятьдесят в прыжке. И эта мелочь с одним мечом выстояла против двух моих! А? Чувство собственной неполноценности я тогда заимела надолго. Через год на республиканском разрушителе она бы, думаю, меня прикончила…
– Погоди, – удивлённо перебил я. – Мне она говорила, что едва-едва отбилась от тебя вдвоём с мастером Луминарой.
Вентресс положила мне руку на плечо:
– Как тебе сказать, чтоб никого не обидеть… У меня два меча. Без этого Луминара, вечная ей память, порезала бы меня на винегрет. Но вот когда вдвоём – они больше мешали друг дружке. Биться в паре это, знаешь ли, тоже талант. А ты с Осокой как познакомился?
Я стал рассказывать. Про поездку, про то, как меня перекинуло, и как, валяясь под кустом и не зная, куда идти дальше – и имеет ли смысл – я впервые узрел это чудесное видение.
– С языком, тебе, да, свезло крупно, – задумчиво произнесла Асаж. – Джедаи словиоски изучают нечасто. Высокий – обязательный, а остальные идут на выбор. Осока-то Храмовый хорошо знала, вот и сжульничала, чтобы лишнего не учить. Я бы тоже так поступила на её месте.
