– Всё-таки, у вас очень богатый и колоритный язык, – тихо сказала мне Натуа. – Вроде бы, за это время стала хорошо понимать, а временами что-нибудь как скажете, и словно первый раз слышу.
– Всё потому, что сама не разговариваешь.
– Стесняюсь я. Акцент будет кошмарный.
– У Чучи тоже акцент… был. А теперь нету. Вот что значит практика!
– Идём к станции, – распорядилась Рийо, когда все оказались в рубке. – Хочу посмотреть в глаза местному начальству.
– Думаешь, что-нибудь изменишь этим? – пессимистичным тоном произнёс Базили, с наслаждением откидываясь на мягком диване.
– Вряд ли. А чем они дышат, разузнаю.
– Логично.
Пока летели, бреганцы рассказали, что с ними произошло. Примерно полтора месяца назад пролетавший через Фэдье грузовик нашего АО отметил на свалке разбитый фрегат, точно такой же, как «Хелси». Вот ребята и решили сюда наведаться, поглядеть, что уцелело из электроники, и нельзя ли отпилить от него кормовой модуль, чтобы восстановить, наконец, «Хелси» в первозданном виде. Они уже собирались улетать, когда природная жадность – я хотел сказать, домовитость – заставила их осмотреть болтающийся неподалёку малый транспорт Торговой Федерации. Тут-то к ним и подвалил местный корабль-мусорщик класса GS-100. Поприветствовал позиционными огнями, подошёл вплотную, намереваясь, вроде бы, проследовать мимо, и внезапно ударил из лазерных пушек, которых у него оказалось аж шесть штук. А затем подтянулись его приятели, та самая троица, что напала потом на нас. Мусорщик бреганцы завалили и некоторое время продержались, прикрываясь его тушей, но силы были неравны. Пришлось спасаться из рассыпающегося корабля на капсуле-буксире.
– Впредь будете знать, как летать без прикрытия, – ворчливо заметила Рийо. – Взяли бы с собой хоть пару «Грифов», глядишь, и отбились бы.
Посадку нам дали в грязном, полутёмном ангаре, не только пол, но и стены которого тут и там темнели пятнами и потёками технических жидкостей, а обозначения на полу не читались, от них оставались невразумительные куски букв и линий. Зато место было тихое, сюда даже механики редко заглядывали. Кроме нас, в ангаре стоял лишь один транспортный корабль наших же размеров, угловатый, как точильный брусок с прикрученными сзади коробами двигательных блоков. В ожидании Рийо бреганцы развлекали нас новостями с главной базы, травили байки. Внезапно Осока резко вскочила. Лицо её выражало крайнюю степень тревоги.
– Погасни!! – закричала она Падме. Голограмма недоумённо на неё посмотрела, но приказ выполнила без промедления – растаяла в воздухе. Осока же торопливо запрыгнула с ногами на диван, уселась по-турецки, сложила перед собой ладони, отставив в стороны локти, и замерла с закрытыми глазами. Понимая, что происходит нечто очень важное, мы молчали, ожидая. Наконец, моя подруга, не меняя позы, открыла глаза и тихо произнесла:
– Он не заметил меня, контакта не произошло.
– Имперский адепт? – спросил я.
– Хуже. Это Вейдер собственной персоной. Его флагман «Вымогатель» идёт сейчас к станции. Падме, ни в коем случае не выводи себя на проекторы. Кристалл почти не фонит в Силе, а голограмма – довольно сильно.
– Поняла, поняла, не беспокойся, – отозвалась Падме с экрана.
– Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, – задумчиво сказал я, – улететь мы не можем.
– Уже нет, – хором сказали мои дамы.
Ну, разумеется. Включить маскировочное устройство у всех на глазах нельзя. Значит, имперцы будут нас наблюдать. Частный корабль с сигнатурой, похожей на новейший имперский курьер, обязательно их заинтересует, они посмотрят в оптические приборы. И снимок ляжет на стол Вейдеру. Неужели он не узнает свой бывший корабль?
– В общем, так, – решительно поднялся во весь свой немалый рост Базили. – Поскольку за нами Вейдер не охотится, мы сейчас разыщем Генеральшу и заодно по возможности проведём разведку. Вдруг удастся выяснить, каким ветром занесло его в эту систему, и сколько времени он тут пробудет. А ты, Мастер, оставайся на корабле и продолжай делать вид, что тебя не существует. Будем надеяться, ему не взбредёт в голову посетить этот захолустный ангар.
4
Лорду Вейдеру нечасто снились сны. А хорошие сны не снились никогда. Чаще всего в сонном забытьи перед ним проплывали картины его прошлых неудач, заставляя Лорда скрипеть зубами от ярости. Реже приходили существа, кого он в разное время знавал, в основном, умершие, уж он-то постарался, чтобы таких в числе прежних знакомых стало как можно больше. И говорили с ним, будто наяву. К таким снам лорд старался относиться с особым вниманием. Он-то лучше многих знал, что Сила ничего не делает напрасно, и любой сон что-то да значит. Иногда в снах он чувствовал себя молодым – чушь, в общем-то, он и теперь ещё совсем не стар – не нуждающимся в ходулях, чтобы просто стоять, и насосах, чтобы просто дышать. В те времена его не боялись, с ним говорили запросто, глядя прямо в глаза. Сейчас ему изредка не хватало подобных разговоров. Впрочем, завидовали ему уже тогда. Все завидовали, поголовно! Тому, что именно о нём говорит Пророчество, что он умнее, талантливее, справедливее их. И зажимали, как только могли. Учиться – слишком большой, будто это не он Избранный. В Совет – не слишком достоин, будто на тот момент он не был уже национальным героем всей Галактики, остальным и не доплюнуть! Именно поэтому жалеть о тех временах особо не стоило. Некоторые сны доставляли ему адские мучения. Ему, привыкшему за двенадцать лет из страдания, боли, гнева черпать энергию, не удавалось извлечь из них ничего, кроме ощущения собственной слабости. И даже разозлиться на себя как следует, чтобы обратить беспомощность в мощь, не удавалось. Вот как сегодня.
Ему приснилась жена. Такая, какой он видел её последний раз на Мустафаре, когда она сказала ему: «Не верю, что это ты! Оби-Ван был прав, ты изменился!». Волосы, завязанные на затылке небрежным узлом, чтобы не мешали, карие глаза, глядящие, кажется, прямо в душу, мягкие губы… Всё-таки, набуанские женщины безумно красивы, и, хотя форма подбородка выдавала, что Падме не чистокровная арийка, отвести взгляд от неё было выше его сил. В фантасмагории сна Вейдеру почудилось, что он, всё же, исполнил то, ради чего пошёл столь далеко, чему не смог научить его Император… Вернее, тогда ещё жалкий Палпатинишко, хитростью, а не силой, достойной истинного Владыки, пролезший к власти. Что он, Тёмный Лорд Дарт Вейдер, воскресил умершее существо без посторонней помощи.
«Вот видишь! – сказал он ей. – Я смог, смог! Я сильнее всех, я практически всемогущ, и это всё ради одной Тебя. Ради твоего счастья. Что же ты молчишь? Скажи, признай мою правоту, и будем вместе править Вселенной!»
Она лишь молча покачала головой. Затем шевельнулись её сложенные руки, и Лорд увидел, как она снимает с пальца Кольцо Обещания. И надевает его на другую руку. Варварский арийский обычай, по которому кольцо от умершего супруга не хранится в шкатулке, как положено у цивилизованных людей, а носится вот так, на «неправильной», левой руке. «Ты мёртв для меня», говорило это лучше тысяч слов. Ты – мёртв!
