– Нет-нет-нет, начинайте уж сегодня, – возразила Осока. – Знаю я вашего брата, «с утра» это в лучшем случае к обеду.
– Да что Вы, конец рабочего дня! – заупрямились техники.
– Только через час, – поправила девушка. – Сами говорите, работы много, а нам нужно, чтобы послезавтра к вечеру всё было готово.
– Послезавтра-а? – вытаращился на неё Иан. – Это дополнительные люди потребуются, сами не успеем.
– Будет вам Блика Лофор. Как вы выражаетесь, с самого утра. Давайте-давайте, не давите на жалость, вам ещё провинность загладить надо.
– Блин, ну вот почему как девчонка симпатичная, так обязательно стерва? – на родном языке сказал напарнику Базили.
– И ещё какая, кроме того, понимаю и говорю, – по-русски произнесла Осока.
– Ох, ё… – Иан прикрыл рот рукой. Достал инструмент и полез в нутро откинутой панели.
– Не знаю, за что и взяться, – поскрёб щупом пробника в затылке Базили. – Хорошо бы преобразователи заменить, да кладовщик сегодня не выдаст. Он уже и слинял, поди.
– Выдаст, договорюсь. А слинял – вызовем, не впервой, – Осока решительно направилась в рубку к стационарному комлинку.
– Вашу колымагу не чинить, модернизировать надо, – доверительно сказал мне Базили.
– Вот я тоже так думаю, – не стал спорить я. Собственно, это и было у меня на уме, когда я предложил взять именно таких, а не других механиков. Ведь, как известно, пепелац без гравицаппы может только так лететь, зато с гравицаппой – о-го-го…
– Может, поговоришь с ней? – попросил техник. – С генеральшей она, похоже, накоротке, пусть только пробьёт разрешение покопаться на внешней свалке. Кое-что и мы у себя в загашниках найдём.
– Попробую.
– И дайте нам денька два лишних. Конфетку сделаем, а не корабль.
– Рассчитываю на вас, ребята.
– Что-то мне подсказывает, что вы сговорились, – прищурилась Осока, когда я отыскал её в салоне «Горгульи».
– Чисто теоретически, – сказал я. – Без тебя ничего не получится.
– И что же от меня потребуется? Продаться в рабство к хаттам?
– Всего лишь уговорить госпожу Чучи дать разрешение на полёт в район свалки, – не реагируя на её своеобразный юмор, ответил я.
– Тоже неплохо. Видишь ли, Алекс, она категорически не одобряет всякие вылазки на свалку. Волнуется, что люди могут погибнуть. Там обстановка похуже, чем в поясе астероидов. Зажмёт обломками, и поминай, как звали.
– А как-то иначе получить узлы и агрегаты мы можем? Заказать у производителя хватит средств?
– Не хватит, поэтому лично я на твоей стороне. Вопрос, как объяснить это Чучи.
– Честно и откровенно.
– Не пойдёт. Она тебе не я. Это я больше умею саблей махать, а она с шестнадцати лет в политике и дипломатии. Тут надо очень-очень подумать, выстроить тактику разговора.
– Служба материального обеспечения, – послышалось из-за двери. – Извините?
– А вот и наши преобразователи, – обрадовалась Осока. – Пойдём принимать.
Сорок минут спустя перемазанные в мелкодисперсной пыли и каких-то по-производственному ароматных жидкостях техники ввалились в рубку.
– Хозяева, на сегодня всё, – доложил Базили. – Извиняйте, больше ничего не успеем.
– Ничего. И это немало, – отозвалась Осока. – Спасибо. Завтра жду вас ровно в девять утра. И чтоб мне ни в одном глазу! – добавила она. Техники переглянулись.
– Полный пэ… – вздохнул Иан. – Похоже, сбрызнуть сегодня отменяется.
К ужину у своей приятельницы Осока решила переодеться более торжественно. Увидев её, я проглотил язык. Платье. Ярко-алое, без плеч, сверху предельно облегающее, на бёдрах более свободное, а где-то в районе колен постепенно становящееся прозрачным. Дополняли его жёлтого металла браслеты-наручи от запястья до самого локтя, представляющие собой полупрозрачное «металлическое кружево» из переплетённых тонких завитушек. В том же стиле были выполнены полые цилиндрические каблуки золотых босоножек.
– Воды… – прошептал я. И не без удовольствия увидел, как смутилась польщённая Осока.
– Хватит придуриваться, собирайся, – сказала она.
– Ничего, что у меня нет фрака?
– Ладно уж. Чистая рубашка тоже подойдёт.
– Чистая… Ну, ты, хозяйка, и задачки ставишь… – проворчал я.
Вечером в коридорах «Румелии» стало ещё более оживлённо, в этом плане она ничем не отличалась от земных городов. Кончилась смена, и весь персонал отправился проводить свободное время: кто поужинать в кантине, кто «принять на грудь» чего-нибудь посущественнее. Спешили домой с продуктовыми сумками на репульсорной тяге матери семейств, гуляли компании молодёжи и влюблённые парочки. Ждать межъярусного лифта нам пришлось довольно долго, и слишком большим он мне уже не показался, как не кажется просторным набитый в час пик вагон метро. В верхней части станции толпы не было, выходившие из лифта существа как-то незаметно рассасывались по многочисленным коридорам. Осока свернула за угол… и резко остановилась. Лицо её выражало крайнюю степень брезгливости.
– Смотри и запоминай, – тихо сказала она.
Прохожие в коридоре жались к стенам, расступаясь, а по самой середине шествовала оригинальная процессия. Четверо рослых солдат в белых, блестящих, словно эмалированная кастрюля, глухих бронекостюмах, с короткими ружьями наперевес, образовывали каре, в центре которого, заложив руки за спину, важно вышагивал военный в сером мундире и странного вида пилотке с козырьком. Клапаны у неё располагались не с боков, что было бы привычно и логично, а впереди и сзади, из-за чего головной убор приобретал сходство с детским бумажным корабликом или шапкой, сложенной из газеты. При этом сам военный забавным мне не показался. Надменное лицо, тонкая ниточка усов на верхней губе, взгляд поверх голов, для чего военному приходилось задирать вверх подбородок, поскольку ростом он был почти на голову ниже своих охранников. Трудно сказать, что у меня вызвало большее отторжение: этот напыщенный индюк или костюмы солдат, шлемы которых по форме напоминали ненавистные русскому человеку каски гитлеровских вояк. Вдобавок, матовые каплевидные очки-глазницы и решётка переговорного устройства придавали маске зверское выражение. Постарались дизайнеры, нечего сказать.
– Господин имперский представитель и, имперские м-м… стормтруп, – прокомментировала Осока.
– Штурмовики, – подсказал я. – Похожи. И такой лицемерно-белый цвет брони…
– Подозреваю, лицемерие тут ни при чём, такая поверхность хорошо рассеивает плазму.
– И демаскирует на поле боя.
– Что да, то да, целиться в них одно удовольствие.
– Раз здесь есть их представитель, значит, у Панторы с ними дипломатические отношения? – спросил я.
