– Не стесню?
Я отрицательно покачал головой, усилием воли удерживая губы, норовящие разъехаться до ушей. Так мы и остались в одной каюте. Осоке, похоже, было абсолютно безразлично, кто и что подумает на этот счёт. Точно так же она нисколько не смущалась ходить при мне в одном белье – плавках довольно скромного покроя и тонком эластичном топе под грудь, заменяющем здешним женщинам повседневные бюстгальтеры. Когда требовалось раздеться полностью, Осока делала знак, и я интеллигентно поворачивался спиной. Как-то я шутливо напомнил ей, что по выдуманной ещё на «Румелии» легенде мы, вроде как, женаты.
– Помню-помню, – улыбнулась она. – Отвернись.
Сегодня, войдя в каюту, Осока первым делом не без удовольствия избавилась от снаряжения, сняла обувь – по застеленному толстым светло-зелёным паласом полу удобнее было ходить босиком. Предложила:
– Поедим?
– Поздно уже, не хочется, – отказался я. – Пить хочу.
– Держи, – подруга налила мне кипятку с местным цветочным чаем, который нравился нам обоим. – Фруктов?
– Кусочек, – кивнул я. На межзвёздном терминале в скоплении Стеннес нам попались прессованные сухофрукты, почти такие же, как у меня дома, на Земле. Выглядели они непрезентабельно, вроде пищевого концентрата без упаковки, но я-то знал, что продукты местных кустарей и не должны быть красивыми, главное – вкус. Поэтому попробовал сам и чуть ли не насильно заставил попробовать Осоку и зелтронку Дэю, начальницу Карантинной службы. Вскоре счастливый фермер-борнек перегружал в наш «нерф» всю партию своего товара целиком. Фруктовые «портянки» были разные, одни напоминали вываренную в сиропе клубнику, другие – персик или нечто среднее между грушей и айвой, ещё несколько вкусов были совсем необычными. Население «Хелси», к тому моменту недели три уже питавшееся одними концентратами, такую добавку к рациону приняло на «ура».
– Лю-уди-и! – послышалось из коридора одновременно со стуком в дверь. Голос был Бликин.
– Заходи, заходи, – пригласила Осока.
– Я на секундочку, – помотала головой Блика. – Идёмте ужинать, мы на рынке мясо купили, в печке жарим.
Печку эта троица кулибиных соорудила уже на фрегате из небольшого медицинского контейнера и нескольких нагревательных элементов. Вышел превосходный духовой шкафчик, в котором из сухого мяса шахтёрских рационов при добавлении воды получалась ароматная тушёнка, а из замороженных овощей – шикарные гарниры.
– Спасибо, Блика, но сегодня мы пас, – сказал я. – Да, Осока? Время первый час ночи, спать пора, а не ужинать.
– Как хотите. Тогда отложу большой кусок вам на завтра.
– Будем тебе очень благодарны, – улыбнулась Осока.
2
Первое, что я увидел, проснувшись на следующее утро – смуглую руку Осоки, свершенную с верхнего яруса почти по локоть. Девушка время от времени делала так во сне, словно львица, дремлющая на ветке дерева. Или, скорее, не львица, а египетский сфинкс, на него моя подруга с её полосатой кожистой «короной», заменяющей причёску, походила гораздо больше. В такие минуты я часто испытывал желание взять в ладони эти тонкие нежные пальчики, и всякий раз сдерживался, понимая, что серьёзно рискую здоровьем, если вдруг ей это придётся не по вкусу. С другой стороны, можно попробовать, авось, не покалечит…
– Делай, – сонно сказала вдруг девушка. – Или нет. Не надо «пытаться».
– Эмм… Ты о чём?
– Ты так громко думаешь, совершить тебе некий поступок или нет, что, наверное, в коридоре слышно. Прими, наконец, решение.
– Принял, – улыбнулся я. – Цап-царап!
И, всё же, взял её за руку – совсем легонько, так, чтобы она могла убрать ладонь, не вырываясь. Осока перегнулась через край койки и удивлённо посмотрела на меня:
– И вот об этом ты так напряжённо думал, что аж меня разбудил? Я решила, ты как минимум пойдёшь Чучи предложение делать.
– Почему Чучи? – растерялся уже я.
– Ну, или что-то столь же кардинальное. А ты над такой ерундой…
– Да я, собственно, сомневался, вдруг ты спросонья не разберёшься и двинешь, как ты умеешь, – вывернулся я.
– Исключено. Я и во сне прекрасно чувствую, кто ко мне прикасается и с какими намерениями. Тебе опасаться вообще не…
Договорить она не успела, потому как в этот момент раздался страшный грохот, эхом передающийся по конструкциям звездолёта. Удар, ещё, ещё! Некто очень упорный долбил чем-то тяжёлым по чему-то металлическому. Мы выскочили из коек, как ошпаренные, оделись и бросились выяснять, что творится. Удары были неплохо слышны даже в лифте, пока тот вёз нас на мостик. А там собравшиеся старшие офицеры наблюдали на переднем экране трансляцию с «праулера»,
[8]
как две фигуры в скафандрах, приставив к стыку броневых плит металлический стержень, в котором я чуть ли не с нежностью опознал обыкновенный лом, вгоняют его в щель кувалдой.
В комлинке слышалось оживлённое обсуждение процесса:
– Прикипела, с-с…
– А ты долбани как следует, кули ты гладишь?
– Ага, а оторвёт отдачей? Кто ловить будет?
– Не дрейфь, держу.
– Эх, куатская техника… – Иан, по голосу это был именно он, размахнулся и с хеканьем нанёс удар из-за головы.
– Пошла, давай! – заорал Базили.
– Что они делают? – удивилась Осока.
– Хотят снять наружный корпус с генераторного отсека, – объяснила Блика. Скафандра для неё не было, буксир же для подобных работ великоват и неуклюж, поэтому она вынуждена была наблюдать за процессом со стороны, всем видом демонстрируя, насколько угнетает её сей факт.
– А зачем? – не поняла моя подруга.
– Интересно, а как ты иначе запихнёшь туда новый генератор, пять метров в диаметре и пятнадцать длиной? – сказал я. – В лифт он не войдёт даже нарезанный на дольки.
Ещё два удара – и вся нижняя часть броневого покрытия, похожая на остов небольшого судна с отрезанной кормой, снялась с места, гулко грохнув о корпус ниже лежащего отсека, отчего вся конструкция корабля низко загудела. Затем плавно, с достоинством, как всё, что делается в невесомости, поплыла прочь от «Хелси», медленно переворачиваясь.
– Ур-а-ау! – Блика захлопала двумя парами ладоней.
– Ой, а как же её… – растерянно пролепетала Рийо. – Кто-нибудь, буксир!
– Не волнуйся, – успокоил я, – через виток вернётся, тогда и поймаем.
– Вернётся? Уверен?
– Ну, мать, ты даёшь, – возмутился я. – Тысячи лет в космос летаете, а законов орбитального движения не знаете.
– Надо бы внутреннюю тросом, что ли, подвязать… – задумчиво произнёс, меж тем, Базили, провожая взглядом удаляющуюся деталь.
