– Тебя что-то тревожит, – тихо сказала Осока.
– Снова я своими мыслями тебя разбудил, – вздохнул я.
– Уже не спала. Расскажи, о чём думал.
Я изложил свои размышления.
– Связи с Голонетом на площадке не было, я проверила, – ответила Осока. – А есть ли у мистера Скрайджела спутниковый коммуникатор, мы скоро узнаем.
– Но, всё же, это имперцы или нет?
– Этого точно сказать не могу. Знаю только, что тёмных адептов в моём сне не было. Следовательно, ни Канцелярия, ни Инквизиция здесь не замешана. Либо это Имперская Безопасность, либо мафия.
Завтрак сегодня пришлось готовить в «полуавтоматическом режиме». Большинство электронных систем корабля не работало: Падме, не мудрствуя лукаво, остановила компьютеры, чтобы вирус, если он есть, не смог распространиться. Закончив с трапезой, я взял автономную деку, подключился напрямую к кристаллу долговременной памяти основного компа и запустил полномасштабную проверку всех исполняемых файлов. Заодно проверил и списки загрузки. Конфигурация системы оказалась не затронутой. Размеры и даты компонентов системы тоже совпадали с эталонными значениями, однако, в трёх местах программа-монитор отметила изменение контрольных сумм. Аккуратно сработал мистер Скрайджел, ничего не скажешь. Я заменил файлы копиями с носителя однократной записи, лежащего в сейфе, и только тогда включил сам компьютер. С его помощью проверка всего остального, что работало под управлением операционной системы, а не жёсткой прошивки, пошла на порядок быстрее. Через час можно было с уверенностью сказать, что корабль чист от цифровой инфекции. Бреганцы тем временем разбирались с «диверсантом». Спутникового коммуникатора в его конструкции не было, а вот операционная система претерпела малозаметные внешне, но серьёзные модификации. Немудрено, что его не остановило ни отсутствие в каюте коммутационной панели – её предусмотрительно сняли перед прибытием Крефея – ни защита от несанкционированного доступа. Заглушку он вскрыл, присоединившись непосредственно к транзитному оптоволоконному кабелю, для чего врезал в него небольшую муфту-трансивер. Защиту – взломал. И успел не только заразить систему, а и перелить к себе приличный объём нашей информации. До шифров и навигационных данных супостат, конечно, не добрался. Эти вещи хранились в полностью автономных компьютерах – такой порядок я завёл сразу, как только получил корабль в своё распоряжение. Тем не менее, не будь Падме, контролирующей системы «со стороны», вторжение так и осталось бы незамеченным.
– Копию для анализа кода мы сделали, – сказал нам Иан, – пусть Сакис разбирается.
– С ним у меня будет очень серьёзный разговор, – хмуро заявила Рийо. – Мышей ловить перестал!
«Скажи ей, напрасно она так, – заметила через наушник Падме. – От вторжений через каналы связи мы защищены прекрасно, а в данном случае сами виноваты, пустили злоумышленника туда, куда он в принципе проникать не должен».
Крефея поставили перед ультиматумом: блоки памяти дройда-адвоката будут стёрты с полным разрушением логических структур.
– Комплект программного обеспечения, как я погляжу, у Вас есть, – сказал Базили, – можно будет восстановить из него.
– Да, делайте, что считаете нужным, – махнул рукой ботан. Он явно испытывал облегчение, что никаких обвинений не предъявляют лично ему. Ведь это ни много, ни мало – диверсия во время полёта в гиперпространстве. За такое преступление властью командира корабля можно было даже казнить, как просветила меня Падме.
Приближался момент выхода на досвет, а фактически – прерывания прыжка, что само по себе является достаточно сложной манипуляцией. Внутри системы, где сравнительно сильно тяготение звезды, корабль сам стремится вывалиться в нормальные измерения в одной из областей входа-выхода. В свободном же пространстве остаточный «выбег» гиперпривода мог унести бог знает куда.
– Выходить начнём по показаниям гравиметров, – разъясняла Осока, ей, в отличие от Падме и, тем более, меня, такие манёвры делать доводилось. – Как только показания уменьшатся вот до этого порога, отключаем инверторы от питания. По инерции как раз выскочим за астросферу. Готовы?
– Готова, – подтвердила Падме. Я молча кивнул.
– Хорошо, остаётся… – договорить Осока не успела, потому что сильный удар потряс всю конструкцию корабля. Сзади вскрикнула Рийо, я тоже едва не выпал из кресла, спасли выскочившие из спинки мягкие скобы, в которые я с размаху ткнулся плечами. Немного больно, но всё лучше, чем влететь лбом в пульт.
– Маскировка! – выкрикнула Осока.
– Включена, включена, – успокоила Падме. И пояснила: – Мы попали в гравитационную волну.
Болтанка, от которой не спасали даже гравикомпенсаторы, постепенно утихала. Шарик уравнителя – комбинированного прибора, совмещающего функции вариометра и авиагоризонта – больше не дёргался за прозрачным окошком шкалы, как полоумный. Ручка ориентации обрела упругость и чёткую отдачу.
– Здесь в системе – интердиктор, – констатировала моя подруга.
Чёрт! Худшие опасения оправдывались. Значит, всё же, имперцы? Осока, между тем, продолжала:
– Падме, посмотри, насколько далеко мы от него находимся?
– Сканирую, минутку. Знаешь, я его не наблюдаю. Восемь отметок военных кораблей, но всё не то. А! Вот он где.
На экране блистера вспыхнул ещё один значок. Интердиктор находился на значительном удалении от нас, по другую сторону планеты Тарис, и проецировался совсем рядом с её крохотным светлым серпиком. Пока Базили помогал подняться с пола панторанке, Иан переключил индикаторы на пульте систем обнаружения, прочитал показания.
– Ну-у, ребята, – протянул он, – не знаю, кто из нас такой везунчик… Мы в гравитационной тени Тариса.
– А толку? – пожал я плечами. – Апертуру нашего выхода они всё равно наверняка засекли.
– Апертуру – нет, – сказала Осока. – Волна создаёт сильные помехи для кварк-детекторов. И нас не увидят, пока между нами и интердиктором находится поле планеты.
– Разве у тех кораблей нет гравиметрической аппаратуры? – я кивнул на другие обнаруженные цели.
– Есть, но не настолько чувствительная, – пояснил Базили. – Интердиктор снимает эхо с генераторов колодца, у остальных – обычные детекторы Бугла, как и у нас. Благодаря волне, они, может, и унюхали бы нас… километров со ста. Не дальше.
– Повреждений у нас нет? – спросил я.
– Никаких, – отозвалась Падме. – Системы исправны, груз не сместился, – и, помолчав, добавила: – В мастерской со стола упал тестер и свалил инструменты. Сколько раз повторять, чтобы всё закрепляли?
– Мой грех. Забыл, – сокрушённо вздохнул Базили.
– Безалаберные вы потому что, – проворчала голограмма и продолжала деловым тоном: – Я посчитала траекторию. Суммарное время – одиннадцать часов с минутами.
– По сравнению с двумя сутками это ерунда, – сказал я. – Главное – остаться незамеченными. Поехали.
