– Подождите, – опешил Зейдлиц. – Вы случайно… не тот сумасшедший, что бежал из «Олимпика» месяц назад, оставив за собой шлейф кровавых преступлений? Его так и не поймали…
– Ого, ярлыков на тебя навешали, командир, – посочувствовал Фещенко. – Кровавый шлейф, сумасшедший…
– Самое интересное, – усмехнулся Илья, – что современная Украина в мастерстве лжи переигрывает даже знаменитую пропаганду Геббельса. Можно переврать ситуацию, что-то приукрасить, исказить, но все равно эта ложь хоть как-то перекликается с правдой. Украинские пропагандисты этим даже не заморачиваются. Просто врут. Кровавый шлейф – это, видимо, отмороженные охранники на стройке, избивавшие изможденных людей, и группа роботов-спецназовцев под руководством начальника охраны концлагеря Вальтера. О том, что в лагере в скотских условиях содержат полусотню ни в чем не повинных людей, по крайней мере при мне так было, – об этом журналисты молчат.
– Сейчас их несколько сотен, все бараки заполнены, но эти люди выступили против законной государственной власти, – презрительно проговорил Зейдлиц. – Это предатели, изменники своей страны.
– Утверждение неверно даже по той причине, что в Украине на данный момент отсутствует законная государственная власть, – парировал Илья. – Вся эта гоп-контора пришла к власти в результате антиконституционного переворота. Она же устроила выборы президента. С контингентом заключенных лагеря в Беленске я знаком не понаслышке. Непосредственно ополченцев, взятых в плен, там не больше десяти процентов. Еще столько же – сочувствующих. Остальные – обычные люди, по какой-то причине попавшие в переплет. Они не выступали против хунты, многие даже поддерживали. О чем вы спорите, Виктор Акимович? Уж вас никак нельзя назвать обманутым проукраинской пропагандой. Вы прекрасно знаете, кого содержат в лагере. Согласитесь, по нормам ЛЮБОЙ морали существовать такие заведения не должны. Да, строительство коттеджей удешевляется ввиду бесплатной рабсилы. Но разве это оправдывает то, что там происходит? Мне очень жаль, этот лагерь в любом случае будет уничтожен – независимо от того, поможете ли вы или нет. Если же откажетесь, вас ликвидируют прямо на этой поляне.
– Вы точно сумасшедший, – процедил Зейдлиц. – Вам повезло, вы выжили, сбежали, зачем опять туда лезете? Судьбу искушаете?
– Это не ваше дело, – отрезал Илья. – И скажите, наконец, код этого чемоданчика. Что вы там прячете? – Он с усмешкой посмотрел на Рому, который продолжал вертеть упомянутый аксессуар. – Надеюсь, он не взорвется, если его открыть?
Зейдлиц неохотно продиктовал цифры. Рома покрутил колесики, аксессуар открылся, и спецназовцы с любопытством вытянули шеи. В этот момент словно молния прошла через скрюченное тело чекиста! Распрямившись, он оттолкнул ахнувшего Антона и совершил беспримерный прыжок! Все застыли в оцепенении. Все, кроме Ильи, уже познавшего беспокойную натуру работника спецслужбы. Он тоже прыгнул – и успел ухватить беглеца за щиколотку. Зейдлиц повалился на землю, растопырив руки. Подбежали Фещенко с Ромкой, оседлали его, стали заламывать руки. Пресекли с грехом пополам попытку к бегству.
– Не надо, больно, не надо… – хрипел чекист, колотя коленями по земле. – Я все понял, больно…
– Расстрелять, – строго произнес Илья. – Он неизлечим.
– За что?!
– За идиотизм.
Беженцев охотно выхватил пистолет, передернул затвор и приставил ствол к затылку Зейдлица. Тот затрясся крупной дрожью, застонал.
– Все, Антоха, будем считать, что расстреляли, – отменил экзекуцию Илья и, повернувшись к чекисту, укоризненно покачал головой: – Глупо, Виктор Акимович, очень глупо. На что вы рассчитываете? Думаете, не догоним? Хотя мы вас не осуждаем – всегда наступает момент, когда количество ошибок переходит в качество.
– Да пошли вы… – Зейдлиц закрыл глаза. Мука безысходности нарисовалась на сером лице.
Вместилище внутри чемоданчика было разбито на отсеки. Содержимое крепилось зажимами и ремешками. Документация на украинском языке: акты проверки неких подразделений, их командиров, докладные записки, рапорт командира мотострелковой роты Онипченко по поводу массовой драки на режимном объекте; объяснительная некоего сержанта Дерябы касательно самоубийства рядового Толубеева. В отдельном гнездышке лежал угловатый пистолет, отливающий серебром, – фирма «Беретта», 9-й калибр, рядом коробочка с патронами – разрывные пули отливали золотистым блеском, вместо остроконечных сердечников – зубцы по кайме. Два баллончика с кольцами, похожие на мужские дезодоранты, – светошумовые гранаты иностранного производства с резиновой картечью для повреждения мягких тканей. Металлический браслет прямоугольного сечения с поворотной застежкой, снабженной замком. В том же отделении – что-то вроде браслета с двумя кнопками, утопленными в корпус. К браслету было прикреплено кольцо с тонким ключиком. Штуковина смотрелась непонятно, но изящно.
– Полный джентльменский набор, – изрек Латышевич.
– Не полный, – возразил Фещенко. – Не хватает таблетки с ядом, а лучше двух, чтобы наверняка, а еще лучше веревки с мылом. Прикиньте, мужики, у него пистолет с разрывными пулями. Эта штука запрещена всеми конвенциями – мучительная смерть, даже если попадет в руку. А это что за хрень? – Он приподнял двумя пальчиками браслет, вынул из крепежного углубления брелок с ключом.
Илья уловил, как в глазах майора СБУ мелькнул испуг. Он осторожно забрал у Фещенко браслет – тот оказался рифленым, словно граната, и достаточно тяжелым, перехватил руку Зейдлица и замкнул его на запястье. Сработала защелка – браслет обвил руку. Зейдлиц смотрел на свою скованную руку с каким-то тоскливым ужасом, не делая попыток расцепить концы. Когда же Илья взял в руку брелок и положил палец на одну из кнопок, лоб чекиста покрылся капельками пота. Все было ясно, этот тип не притворялся.
– Ткач, перестаньте, что вы делаете? Вы с головой вообще дружите?
– Мы с ней даже спим вместе, – усмехнулся Илья. – Не волнуйтесь, Виктор Акимович, мы не настолько тупые, как вы думаете. А вот теперь вы конкретно попали, согласны?
– Да будьте вы прокляты… – пробормотал Зейдлиц, закрывая слезящиеся глаза.
– Это что-то вроде электронного браслета? – задал наивный вопрос Латышевич. – Ну, те, что надевают на помещенных под домашний арест?
– Не совсем, – улыбнулся Илья. – Думаю, эта штука – еще одна разработка какой-то военной лаборатории на Западе. СБУ снабжают, им это нужно. По идее, штука подходит для конвоирования опасных преступников в местах, где нежелательно светить оружием или наручниками. Арестант в браслете, в принципе, свободен. Он может убежать. Одна из кнопок, думаю красная, – дистанционный подрыв взрывчатки, помещенной в браслет. Тол, пластид, динамит… Но скорее всего, IMX-101 – относительно безопасное и малочувствительное взрывчатое вещество, разработанное в США на замену тротила. Я угадал, Виктор Акимович? Арестант сбегает – охранник осуществляет подрыв… Вижу по вашим глазам, что я недалек от истины. Для чего нужна вторая кнопка? Отключает устройство?
– Блин, так это всех же разнесет… – напрягся Латышевич.
