– Ну, не все коту масленица, – добродушно хохотнул Мамут, хлопая приятеля по плечу. – Мы люди военные, должны быть готовы к тому, что рано или поздно придется вступить в схватку. Пойдем, – подтолкнул он майора к крыльцу, – объяснишь суть дела, а потом хоть чайку попьем, если не хочешь хорошенько оттянуться.
– А парней куда? – ткнул Зейдлиц подбородком в группу спецназовцев.
– С нами пойдут, – радушно махнул рукой Мамут. – Негоже таких богатырей оставлять на улице. Есть в бараке свободная комната, пусть отдохнут…
Похлопывая Зейдлица по плечу, он втолкнул его внутрь. Рослый часовой, несущий службу, посторонился, остальные затопали за офицерами. Короткий неосвещенный тамбур, коридор с вереницей дверей – обычная коридорная система. В одном из помещений Илья когда-то был – допрос вел Мамут, а за спиной стоял надзиратель Дыркин и бил по почкам. Память подсказывала, что именно здесь находится глубокий, надежно запираемый подвал. Где вход в него? Кажется, справа по коридору…
Мамут шагал по левую сторону от входной двери, Зейдлиц с растерянным видом плелся за ним. Спецназовцы шли следом и буквально дышали в затылок.
– Парни, вам сюда, – небрежно ткнул пальцем в приоткрытую дверь Мамут. – Там кушетка и несколько стульев, отдохните пока.
Илья легонько пихнул Зейдлица. Совсем позабыл этот парень о своих обязанностях.
– Тарасевич, выполняйте! – бросил Зейдлиц.
– Да, пан майор, – отозвался Илья.
В дверях образовалась заминка. Трое остались, начали по одному втягиваться в комнату. Илья обошел их, притормозил. Мамут и Зейдлиц уходили дальше. Он быстро оценил обстановку. В коридоре, кроме них, никого, в помещениях, возможно, кто-то есть (или нет), плюс часовой на крыльце, который вряд ли войдет, если не услышит шум…
– Прошу, Виктор Акимович, будь как дома. – Мамут распахнул дверь, пропустил гостя, мельком глянул на бойцов «эскорта», исчезающих в комнате отдыха, переступил порог и прикрыл за собой дверь.
Ну уж нет, так не пойдет! Илья добежал до двери, открыл ее и вошел следом. Кабинет Мамута был просторный. Какая-то мебель, рабочий стол, кушетка. Плетка на стене – узорчатая, декоративная, эдакая «подарочная» казачья нагайка. На столе горела лампа. Плотные шторы были задернуты. Мамут повернулся на скрип двери и нахмурился:
– Вам что-то требуется, любе…
Нож уже был в руке. Ребристая рукоятка холодила ладонь. Прыжок, и Илья, схватив коменданта за ворот, вдавил острие в живот:
– Тихо, майор! Пикнешь – проткну насквозь…
Зейдлиц отшатнулся, а спецназовцы бесшумно вваливались в комнату. Кто-то схватил за шиворот майора, чтобы не наделал глупостей, кто-то подбежал к окну, третий остался в дверях. Мамут позеленел, икнул, глубоко вдохнул и прошептал:
– В чем де…
Договорить он не смог, Илья сильнее вдавил нож, подтолкнул майора к стулу. Латышевич услужливо подставил его, и Мамут всей массой грохнулся на сиденье.
– Спокойно, майор, без звуковых эффектов, – произнес Илья. – Сейчас я уберу нож, но ты, падла, продолжаешь молчать, понятно? Один звук с превышением децибел, и я с великим удовольствием сделаю из тебя потрошеную рыбу.
Зависла оглушительная пауза. Зейдлица задвинули в дальний угол, где он продолжал стыдливо помалкивать.
– Виктор Акимович, что происходит? – прохрипел Мамут. – Это розыгрыш?
– Не дождешься, – усмехнулся Илья. – Какие могут быть шутки в двенадцать часов ночи?
Снова стало тихо. Было слышно, как где-то на улице смеются люди – прошел патруль. Комендант всматривался в лицо человека, нависшего над ним. Внезапно он задрожал еще сильнее, из горла полезли какие-то блеющие звуки.
– Ну что, господин майор, – вкрадчиво проговорил Илья, – как мудро подметили, вы человек военный, и рано или поздно придется вступить в схватку…
– Ткач… Это ты? – с усилием выдавил комендант.
– Прошу на «вы», господин майор, и шепотом. – Илья буквально наслаждался эффектом. Как долго он мечтал об этом, всячески обыгрывал этот момент. Хотелось смаковать его как можно дольше, получать свое извращенное удовольствие!
– Ты что здесь делаешь? – Майор на глазах превращался в жалкое подобие человека.
– Ученые еще не объяснили природу этого загадочного явления, пан майор. Если вкратце, то занимаемся экстремистской деятельностью, и просто не могли пройти мимо, не поздоровавшись. Вам не икалось, господин майор?
Комендант вдруг дернулся и слетел со стула. Илья был начеку, схватил его за горло, и Мамут затрепетал в его руках, как куропатка. С каким бы удовольствием Илья размозжил его затылок о стену – и плевать, что внутренний кодекс однажды строго-настрого запретил убивать безоружных! Комендант извивался, что-то хрипел о своих законных правах. Ведь он живет в свободном и правовом государстве!
– В свободном – это точно, – резюмировал Илья, отвешивая ему звонкую оплеуху. – Только в свободном государстве можно творить такое, что ты творишь в своей вотчине, урод… Мужики, слушай сюда, – обернулся он к своим парням. – Латышевич – держи Зейдлица. Фещенко – прогуляйся на улицу, поболтай с часовым. Если рядом никого – сними его, пристрой в тамбуре, а сам заступи на пост. По выполнении доложишь. Никого не впускать, у нас совещание. Беженцев – проверить здание. Если кто-то есть – устранить, нечего тут путаться под ногами.
Илья привел Мамута в чувство бодрящей затрещиной и сильно встряхнул его:
– Поговорим, майор? С радостью хочу тебе сообщить, что за все надо платить. Бог все видит и мотает на ус. Отвечаешь как на духу – внятно и правдиво. Маленькая ложь – и мы выписываем тебе свидетельство о смерти. Скажешь правду – сохранишь слабенький шанс. Будешь жить… правда, в инвалидной коляске.
– Ну и на фига такая жизнь? – ухмыльнулся Латышевич.
– Не знаю, – пожал плечами Илья. – Есть люди, предпочитающие ЛЮБУЮ жизнь. Дело вкуса.
– Что ты хочешь, Ткач? – прохрипел Мамут. – Говори, я все сделаю, только не убивай…
– Ага, понимание достигнуто, – констатировал Илья. – Сколько заключенных в лагере?
– Вчера было пятьсот двенадцать… Трое умерли…
– Ого, сколько набрали! Понятно. А трое, конечно, умерли по не зависящим от тебя причинам. Видимо, от старости. Где громкоговоритель?
– В первой комнате по коридору… Там узел связи и громкого оповещения… Послушай, Ткач…
– Заткни орало, майор! Отвечаешь на мои вопросы. Сколько надзирателей на месте?
– В каждом бараке… по трое… Нет, Лукьянов заболел, его увезли вчера в госпиталь…
– Собаки?
– Заперты в псарне… Их ночью не используют…
– Охрана?
– Это караул… Восемь постов… По три солдата на пост… Ворота, периметр, караульные вышки… Несколько человек обходят территорию…
