Не бывал Михаил отродясь в таких заведениях, не знал, что можно заказать. Однако выкрутился.
– Костя, я тебя угощать должен, потому как у меня новоселье. Закажи все сам, по своему вкусу – чего душа пожелает.
Костя сделал заказ, не стесняясь.
– Поперва ушицы тройной, да чтобы горячая непременно. К ней – пряженцев с печенкой. Опосля поросенка жареного – чтобы с гречкой внутри, ну и рыбки там всякой.
– Какую предпочитаешь?
– Думаю, карасей у тебя нет?
– Обижаешь, Константин. Для дорогого гостя найдем.
– Тогда обжарить в сметане. И кувшинчик вина – только не кислятины яблочной.
Довольно быстро половые принесли уху да пирожков с печеночным ливером, называемых «пряженцами», да кувшин вина.
Михаил разлил вино в оловянные кружки.
Тост поднял Костя.
– Что дом поднял быстро – молодец. Вижу – парень ты упорный, чего хочешь, добьешься. Дай бог, чтобы дом стоял долго, чтобы добрая хозяйка в нем появилась и детишек тебе кучу нарожала! Выпьем за то!
Выпили. Не сказать, что Михаил вина никогда не пробовал, но не любил. Торговля счет любит, а какой счет, ежели от вина голова кругом идет?
Вино аппетит пробудило. Накинулись на уху. И в самом деле хороша – густая, наваристая – аж губы склеивает. А запах! С ума сойти можно. Куда как вкусно, да с пряженцами! Вскоре ложками по дну мисок застучали.
Выпили еще.
– Эй, где вы там?
Появился половой.
– Не готов еще поросенок!
– Рыбы неси, грибов, капусты квашеной с яблоками, пирогов.
– Будет исполнено!
Костя с удовольствием накинулся на пироги – как будто только что уху и не ел. Да капустой хрустел, что с яблоками-антоновкой квашена.
Вино заметно напряжение сняло, языки развязало.
– Ты меня держись, Михаил. Я плохого не посоветую. Да и не последний я человек в городе.
– Видел уже, как хозяин перед тобой лебезил.
– Тьфу на него, сошка мелкая. Я вот что тебе скажу: нравишься ты мне. Есть в тебе стержень. Воином бы тебе быть, а не торгашом.
– А я тебе говорил, Костя, что не мое это дело – воевать.
– Это потому, что трофеев, на меч взятых, в руках не держал. Сразу озолотиться можно.
– А можно и голову сложить.
– Может, ты и прав. А по секрету тебе скажу – прикупи еще пару ушкуев да корабельщиков набери – помоложе, побоевитей.
– Товар возить?
– Нет. Не могу об этом сказывать сейчас. Тут и у стен уши есть.
Мишка повертел головой, но ушей не увидел.
– Подойдешь ко мне домой дней через несколько – поговорим. А сейчас есть давай – вон, поросенка несут.
На подносе половой принес румяного, с хрустящей корочкой поросенка. Вид был соблазнительный, а от мясного духа голова кружилась.
Живо Костя боевым ножом поросенка порезал, Мишане, как виновнику торжества, большой ломоть преподнес, на пирог положив. Тарелками-то не пользовались! Суп или щи ели из мисок, а для мясного или рыбного вместо тарелок использовали кусок хлеба или пирога, который тоже съедали.
Отяжелел Мишка после поросенка, незаметно пояс на две дырки ослабил. А Косте хоть бы что! Ест и пьет, вроде только что с улицы пришел.
Домой Мишаня уже за полночь вернулся – пьяненький. Едва дом свой нашел. Видел ведь его только днем, да на трезвую голову.
Лиза не спала – помогла ему валенки стащить да тулуп снять. Мишка у нее на руках чуть не уснул. С трудом Лиза его до перины дотащила.
Глава 4
После пира по поводу новоселья прошло несколько дней. Мишаня, вспомнив о приглашении, отправился к Косте. Тот был весел и приветлив.
– Садись, мой юный друг! Как дела, как здоровье?
– Не жалуюсь – не старик я, чтобы болеть. Ты чего мне в трактире сказать хотел?
– Есть одно важное дело, но очень тайное. Знать о нем не должен никто.
– Разве я похож на болтуна?
– Ладно, слушай. Ты не хотел бы на ушкуе на полдень сходить, поторговать?
– Помилуй бог, Костя! Какой ушкуй? На дворе снег еще не сошел, лед на реке.
– Не сейчас же, это понятно. Только начинать готовиться к походу исподволь надо.
Что-то Костя темнил.
– Вот что, Костя. Не хочешь – не говори, только и в дураках меня держать не след.
– Экий ты нетерпеливый да обидчивый! Слушай тогда, но если рот откроешь, я тебе самолично язык отрежу, не посмотрю, что ты мне друг. Задумали мы столицу ордынскую, Сарай, пограбить, забрать у них то, что нам принадлежит. Не их это богатство. У стариков наших беззащитных, у жен отобрано. Не один век грабили, столько добра из русских городов натащили к себе – с жиру лопаются. Слышал я от верных людей, что век тому назад новгородские ушкуйники делали уже такой набег. Злата-серебра увезли тогда – немерено. И заметь – почти без потерь ушли. И как хитро поступили – подгадали время, когда войско татарское в набег ушло. Уверовали ордынцы в свою непобедимость, в то, что убоятся другие народы напасть на их гнусную столицу.
Костя взглянул на Мишаню – понял ли, какие дела затеваются?
– А теперь скажи: раз новгородцы смогли, то почему мы, вятские, не осилим? Только прознать надо – какова охрана города, где ворота, сильны ли укрепления. Ну, как перед любой осадой крепости, только нам нельзя осаду держать – войско хана вернется, а суметь хитростью проникнуть за стены.
– Откуда знаешь, что войско их уйдет?
– Так они, почитай, каждое лето грабить уходят. Надо только момент подгадать.
– Через земли Казанского ханства идти придется, а они – союзники Орды.
– А зачем непременно через земли идти? Мыслю так: собрать суда – ладьи, ушкуи, струги, посадить на них рать малую. Рейд должен быть неожиданным, внезапным. Ударили, как ножом в подбрюшье, забрали ценности и – назад.
– Казань на Волге стоит, не пропустят татары войско речное. Слышал я от купцов, что Волгу они цепью перегородили. Ни одно судно без досмотра да налога не проскочит.
– Правду слышал. Кстати, татары Волгу Итилем называют. По Вятке до Камы пойдем. Сама Кама в Волгу ниже Казани впадает, так что цепь нам не преграда. И еще: перед стрелкой Камы и Волги думаю пластунов-лазутчиков вперед послать. Если и встретим силы татарские, то небольшие. Снимем без шума и по Волге вниз двинем.
– Ой, рискованно!
– Не спорю. Все продумать надо, пронюхать. Потому и прошу тебя в Сарай сходить.
– Я не воин, как смогу оценить-узреть слабые места крепости?
