Книга Тайны политических убийств, страница 17. Автор книги Виктор Кожемяко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайны политических убийств»

Cтраница 17

Об этом, собственно, и говорится во многих сотнях писем, пришедших в редакцию после статьи «Трагедия Зои Космодемьянской».

Л. Педченко, г. Новая Каховка: «От души благодарны за статью в защиту Зои Космодемьянской. Все, кому я давал ее читать, были сильно взволнованы. Очень рады, что коллектив газеты борется с несправедливостью, в чем бы она ни выражалась, честно несет людям слово правды».

М. Шибалис, бывший редактор газеты 132-й стрелковой дивизии «В атаку», г. Минск: «Надругательство над памятью таких героев, как Зоя, ничем нельзя оправдать! Во время войны мне довелось писать о многих ее сверстницах. С какой искренней душевной чистотой рвались они защищать Родину! И как твердо шли на смерть во имя нее».

В. Соловьев, г. Борщев Тернопольской области: «Мы с женой два с половиной года находились в действующей армии и хорошо знаем, что такое война. Цену победы никогда не забудем, пока не остановится сердце. А Зоя — символ нашей великой борьбы и великой победы».

В. Белов, профессор, председатель этической экспертной медицинской комиссии совета федераций обществ психиатров и наркологов: «Наша комиссия однозначно расценивает публикацию в «Аргументах и фактах» о Зое Космодемьянской как явное нарушение этических медицинских принципов и нормативных документов. Наши настойчивые попытки выяснить через редакцию «АиФ» источник получения этой информации оказались безрезультатными».

В. Кувабин, г. Калининград Московской области: «Пишет вам пятидесятилетний сотрудник НИИ, ровесник подвига Зои, ни разу не произнесший слова «папа» (отец, ушедший на войну в первые же дни, погиб под Смоленском в 1943 году). Я и моя мама низко, по-российски вам кланяемся за ваше горячее сердце, нетерпимость ко лжи и заботу о будущих поколениях. У меня сын семи лет. И на каких примерах я буду его воспитывать, если верх возьмут всякие предатели?»

Верю все же: будущее — за истиной.

Глава вторая
Череда трагедий продолжилась
Лег на рельсы старый солдат

Бывают в жизни события, которые нравственной силой своей подобны мощному взрыву. Именно так прозвучали мелькнувшие недавно в нескольких газетах беглые сообщения о трагедии, происшедшей в городе Бресте. Один из защитников легендарной крепости-героя, приехав сюда осенью 1992-го из Усть-Кута Иркутской области, где он жил и работал последние годы, бросился под поезд.

Строки предсмертного письма, повторенные газетами, в том числе «Правдой», заставили вздрогнуть. «Если бы тогда умер от ран, — написал старый солдат, — я бы знал: погиб за Родину. А вот теперь — от собачьей жизни… Не считайте меня сумасшедшим».


Боже, думалось мне, до чего же мы докатились! Человеку, защищавшему Отечество в годину смертельной опасности, не оказалось места на этой земле.

Дни бегут за днями, газеты выходят своим чередом, печатая очередные новости, перекрывающие одна другую, а эта, ставшая вчерашней, кое-кем уже и забывается. Но мы не можем, не имеем права забыть! Мы обязаны разобраться и вдуматься, вникнуть и понять: что же за человек он был, Тимерян Зинатов, какая у него была жизнь, каковы обстоятельства и уроки страшной трагедии? Да и его ли только личная это трагедия? Или целого поколения, всей страны?

…Вместе с научным сотрудником мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» Аллой Соболевской иду по двору цитадели. Алле Фаритовне хорошо знаком здесь каждый уголок, и она подробно рассказывает о местах, где в роковые июньские дни 41-го вместе с боевыми товарищами держал оборону юный Тимерян — курсант полковой школы 44-го стрелкового полка.

— Видите вон те развалины? — показывает она в сторону руин, поросших высокой травой. — Это как раз остатки казармы, где размещались курсанты и возле которой, на берегу реки Мухавца, приняли они утром 22 июня свой первый бой. Начальником полковой школы был старший лейтенант Василий Иванович Бытко, награжденный еще за финскую войну орденом Красного Знамени. «Наш Чапай» — называли его воспитанники.

Здесь произошло памятное событие, о котором рассказал в своей знаменитой книге исследователь и летописец брестской обороны писатель Сергей Смирнов. Он привел выдержку из письма бывшего курсанта Зинатова: «Когда наш штаб горел, мы — Амосов, Гущин и я — из огня вытащили полковое знамя и спрятали под кухней столовой 44-го полка в подвале». Тогда же, во время неудавшегося прорыва к Северным воротам, Тимерян был ранен.

Постояли мы с Аллой Фаритовной возле подвала казармы 333-го стрелкового полка, куда отправили раненого Зинатова. Он был очень слаб, но обузой для товарищей оставаться не хотел. Снаряжал пулеметные и автоматные диски, брел за патронами в склад боепитания. А через день и сам взялся за оружие.

Из воспоминаний Тимеряна Зинатова: «26 июня решили прорваться через Мухавец. С легкоранеными собралось человек сто. К воде под сплошным вражеским огнем ринулись внезапно. На другую сторону переправилось чуть больше десятка. Заняли один из казематов против Трехарочных ворот.

Патронов мало. Еды и воды не было совсем. Днем отстреливались от наседавших гитлеровцев, а ночью пытались найти щель в боевых порядках врага. Но каждый раз нас обнаруживали».

К 30 июня из всей группы осталось четверо. Трое вели огонь через окна, а вторично раненный Зинатов охранял подступы к дверям. Ему отдали единственную гранату. Метнул ее в наступающую группу фашистов. Тут и самого оглушило сильным взрывом…

Дальше — плен, все тяготы концлагеря. Неудачная попытка побега. Второй побег, и возле чехословацкой границы летом 1944 года они вместе с другом выходят навстречу одной из наших частей. Войну он закончил рядовым в составе 277-го гвардейского отдельного истребительного противотанкового артполка.

Здесь мне надо бы сделать паузу, поскольку биография солдата Зинатова сменяется биографией Зинатова-строителя. И воспроизводил я ее для себя по письмам, адресованным им в Брестский музей-мемориал и бережно собранным тут с 1958 года в толстой зеленой папке его «дела».

О, как много отразилось на этих листках, исписанных размашистым, быстрым почерком! Характер, работа, быт, география… Татарин, родившийся в Башкирии, он стал после войны сибиряком и нашел в этом крае, можно сказать, свою новую судьбу. По адресам вижу, как эта судьба бросает его с одного места на другое и уводит все дальше на восток, в тайгу, в необжитые места. Сначала строил дома в Кемерове и Прокопьевске. Потом трест «Южкузбассэнерго». Томь-Усинская ГРЭС. Затем трест «Ангарскстрой» — строительство железной дороги Братск — Хребтовая — Усть-Илимск. Наконец — БАМ.

Нынче многие склонны злословить по поводу тех «ударных строек» и «совков», которые рвались туда, где труднее. Что ж, история рассудит. Но у меня лично нет ни малейших сомнений в чистоте помыслов таких людей, как Тимерян Хабулович. В домах, которые он построил, живут и будут жить люди. «Люблю что-то сделать и полюбоваться делом рук своих», — вырвалось у него в одном из писем. И в партию он вступил не ради карьеры: какая уж карьера у рядового каменщика и плотника! И медали «За строительство Байкало-Амурской магистрали», которая прибавилась к боевым орденам Славы и Отечественной войны, искренне радовался.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация