— Неужели Куропаткин
[69]
не сможет воспрепятствовать этому?
Макаров неопределенно пожал плечами.
— Куропаткин, конечно, опытный и знающий генерал, но он поставлен в трудные условия, корень которых лежит в предвоенной стратегии России на Дальнем Востоке. Считалось, что эскадра Тихого океана непременно завоюет господство в Желтом море и тем самым не допустит вторжения японских войск в Маньчжурию. Именно поэтому в Маньчжурии сейчас находится лишь ограниченный контингент русских войск, явно недостаточный для ведения крупномасштабных боевых действий. По этой же причине и сухопутные оборонительные сооружения Порт-Артура как главной военно-морской базы морских сил Дальнего Востока строились спустя рукава.
Японцы же прекрасно понимали это. Кроме того, они понимали, что уже в ближайшее время флот Тихого океана пополнится новыми броненосными кораблями с Балтики, построенными, как вы, безусловно, знаете, в соответствии с последней широкомасштабной кораблестроительной программой и станет сильнее их Соединенного флота. А потому и решились на нанесение превентивного удара по русской эскадре, стоявшей на внешнем рейде Порт-Артура, без объявления войны. Гнусно, конечно, но зато, как оказалось, чрезвычайно эффективно. С японской точки зрения, разумеется, — уточнил вице-адмирал.
Петр Михайлович тяжко вздохнул:
— Да, удручающую картину нарисовали вы, Степан Осипович…
Макаров усмехнулся:
— А разве вы, Петр Михайлович, были не в курсе этих дел? Ведь именно Морской технический комитет, которым вы сейчас руководите, разрабатывал кораблестроительную программу с многообещающим названием «Для нужд Дальнего Востока» и контролировал ее выполнение.
— Одно дело — строить корабли, а совсем другое — их использовать. Или вы, Степан Осипович, не видите в этом существенных различий? — хитровато спросил адмирал, как бы мстя тому за упреки в адрес дорогого ему комитета. — А уж что касается сухопутных дел, то я, как вы, надеюсь, понимаете, имею о них лишь самое общее представление.
— Еще раз убеждаюсь в сокрушительном воздействии вашей железной логики на оппонентов, — смущенно произнес Макаров, признавая тем самым свое поражение. — Тем не менее я весьма признателен вам, а в вашем лице и Морскому техническому комитету, за бесценную помощь, оказанную мне в строительстве ледокола «Ермак». И не просто ледокола, а линейного ледокола, способного преодолевать мощные арктические льды, как показали его испытания в Баренцевом море, в которых я принимал непосредственное участие. И если бы не парусно-паровое мышление адмиралов, руководящих нашим флотом, то не было бы никакой необходимости искать так называемый незамерзающий порт за пределами территории Российской империи для базирования морских сил Дальнего Востока. Ведь наличие во Владивостоке даже менее мощного ледокола, чем «Ермак», обеспечило бы в нем круглогодичную навигацию.
А теперь даже нет возможности вывести из Порт-Артура эскадру в море через единственный мелководный проход в любое время суток. И приходится ждать полной воды, когда могут быть выведены броненосцы и крейсера, имеющие большую осадку, — и он безнадежно махнул рукой. — Поэтому и пришлось держать эскадру на внешнем рейде, где она стала легкой добычей японских миноносцев. Не смогли наши горе-адмиралы даже учесть опыт Русско-турецкой войны, в которой, как известно, впервые были применены даже не современные быстроходные миноносцы, а лишь небольшие минные катера.
— Вы, как мне кажется, слишком категоричны, Степан Осипович, — заметил Петр Михайлович. — Во-первых, поиск незамерзающего порта был лишь благовидным предлогом для проникновения России в Маньчжурию. А во-вторых, эскадра и так все время, как правило, находилась на стоянке на внешнем рейде Порт-Артура.
— Вполне возможно, что вы и правы, Петр Михайлович. Однако теперь эскадра практически блокирована японским флотом в тесных внутренних бассейнах гавани Порт-Артура под охраной береговых батарей. Кроме того, мелководный проход в нее может быть вообще перекрыт японскими брандерами
[70]
, окончательно закупорив эскадру на внутреннем рейде. Таким образом, мы находимся под угрозой потери не только Порт-Артура с находящимися в его гавани кораблями, но и всей Маньчжурии.
Что же касается второй части ваших возражений, то адмирал Алексеев как наместник государя на Дальнем Востоке не мог не знать о разрыве накануне этих трагических событий дипломатических отношений между Россией и Японией, и как следствие этого, спешного убытия, можно сказать, даже бегства японских подданных с Квантунского полуострова. Однако не принял никаких мер по усилению защиты кораблей эскадры. Ведь даже противоминные сети не были спущены с кораблей…
— Существенное замечание, — задумчиво произнес тот, а затем широко улыбнулся: — Для того вы, Степан Осипович, и направляетесь государем на Дальний Восток, чтобы снять все эти угрозы. Поэтому вам, как говорится, и карты в руки! А посему разрешите от всей души пожелать успехов в вашем ратном труде. Тем более что сейчас уже прорабатывается вопрос о возможности формирования еще одной Тихоокеанской эскадры для посылки ее на Дальний Восток.
— Большое спасибо вам за добрые пожелания, а также за весьма ценную и ободряющую меня информацию.
И они крепко обнялись перед расставанием. Теперь, как оказалось, уже навсегда…
* * *
Стоял ясный морозный день, но солнце уже клонилось к горизонту, освещая своими косыми лучами Порт-Артур. С моря тянул слабый ветерок, переметая по мостовым остатки снега.
К зданию Морского собрания стекалась респектабельная публика, состоявшая в основном из офицеров эскадры и гарнизона Порт-Артура. В ней среди военных мундиров выделялись по-праздничному одетые дамы. У всех было приподнятое настроение — отмечалось прибытие нового командующего флотом Тихого океана вице-адмирала Макарова, с которым связывались надежды на изменения к лучшему.
После краткого выступления нового командующего, призвавшего моряков к активным действиям против японского флота, гости были приглашены в довольно обширный танцевальный зал. Капельмейстер взмахнул палочкой, и по залу поплыли звуки духового оркестра.
