Когда последняя из них во главе со старшим офицером покинула корабль, а водолазный бот отошел на безопасное расстояние, командир обратился к горному инженеру:
— С Богом, Иван Кузьмич!
* * *
Примерно через час на палубу поднялись трюмный механик и горный инженер с подрывниками, один из которых держал в руках подрывную машинку, за которой тянулись провода, уходящие в чрево корабля.
— Господин капитан 2-го ранга, первый заряд к подрыву готов! — доложил прапорщик Игнатьев.
— Ну что же, Иван Кузьмич, с Богом?
Горный инженер, сняв фуражку, широко перекрестился, а затем повернулся к подрывнику с машинкой:
— Подрыв!
Тот резко повернул ручку подрывной машинки.
Внутри корабля раздался глухой, но не сильный взрыв, и все стихло…
— Ура!!! — дружно кричали стоявшие на палубе, и этот клич подхватили команда водолазного бота и аварийная команда на берегу.
Старший же инженер-механик сосредоточенно вытирал платком пот с шеи.
Командир крепко пожал руки горному инженеру и трюмному механику, а затем приказал сигнальщику:
— Передай на сигнальный пост: «Произведен подрыв первого заряда!»
Тот взбежал на правое крыло мостика и замахал флажками. И сразу же после окончания передачи им семафора раздалось приглушенное расстоянием громогласное «ура!!!» Это команда крейсера в бухте Нерпа торжествовала первый успех подрывников. А через некоторое время с мостика прокричал сигнальщик:
— С сигнального поста передали: «Поздравляем! Ура!»
— Передай на водолазный бот: «Подойти к трапу крейсера!» — громко приказал ему командир.
И сигнальщик метнулся на левое крыло мостика выполнять приказ командира.
Под кормой бота забурлила вода, и он, развернувшись, направился к крейсеру.
— Когда подойдет бот, — обратился командир к инженеру, — пусть водолазы проверят, что там осталось от каменного выступа.
— Обязательно, Андрей Петрович! Я и сам сгораю от любопытства. Ведь это самый большой выступ, ближе всех расположенный к корме, и мне теперь по результатам осмотра будет необходимо скорректировать величину заряда аммонала.
— Бог вам в помощь, Иван Кузьмич!
— Андрей Петрович! Андрей Петрович! — инженер, запыхавшись, выбежал из двери, ведущей в трюмное помещение, на верхнюю палубу. — Каменный выступ как корова языком слизала! — выпалил он с радостно блестящими глазами.
— Поздравляю вас, Иван Кузьмич, с блестящим успехом! — от всей души поздравил тот инженера, пожимая ему руку. — Теперь, надеюсь, дела у вас пойдут быстрее?
— Безусловно, Андрей Петрович! — воскликнул тот, вдохновленный успешным подрывом первого выступа. — Думаю, что сегодня же подорвем все «подводные» выступы, а может быть, даже успеем ликвидировать отбойными молотками и «сухие».
— Лично я был бы не против этого, Иван Кузьмич! — улыбнулся командир.
* * *
Команда «По шлюпкам!», поданная старшим офицером, всколыхнула временный лагерь в бухте Нерпа. Матросы дружно занимали места на банках, разбирая весла и подшучивая над замешкавшимися товарищами. Шлюпки одна за другой дружно отваливали от пирса. Весла гнулись от мощных гребков матросов. У форштевней шлюпок вспенились буруны. Скорее, скорее на родной корабль!
Экипаж был построен на юте
[98]
вдоль обоих бортов так же, как и при подъеме флага. Командир, стоя между стройными шеренгами матросов, окинул их взглядом и громко, чтобы было слышно всем, даже стоявшим на их флангах, торжественным голосом произнес:
— Вчера наши доблестные подрывники и навалоотбойщики под руководством их горного инженера ликвидировали каменные выступы, которые препятствовали стаскиванию крейсера с рифов, и теперь путь на чистую воду ему открыт!
— Ура-а-а!!! Ура-а-а!!! Ура-а-а!!!
Чайки, кружившиеся над кораблем, испуганно шарахнулись в сторону от троекратного, протяжного, по флотскому обычаю, восторженного громового клича шести сотен мужчин. Шахтеры, стоявшие группой несколько в стороне, у кормовой башни главного калибра, смущенно улыбались, подавленные столь бурным проявлением восторга военных моряков в их честь. Ведь, как считали они, ими было сделано лишь то, чем они ежедневно занимались в Сучанских копях. И не в трюмах пусть и большого корабля, на борт которого они ступили почти с благоговением, а в забоях своих шахт на глубине нескольких сотен метров под землей.
— Объявляю сегодняшний день праздничным! В кают-компанию подать шампанское, а всем нижним чинам выдать по полкружки грога! — зычным голосом объявил командир.
— Разойдись!
И сотни людей тут же рассыпались по палубе крейсера, обнимаясь в предвкушении праздничного обеда с возлиянием грога, о котором уже успели забыть за эти месяцы «сидения» их корабля на каменных рифах и введенного исполнявшим обязанности командира крейсера старшим офицером «сухого» закона.
После праздничного обеда в кают-компании Андрей Петрович со Степаном уединились в командирской каюте.
— Ты знаешь, Андрюша, я случайно услышал в лагере в бухте Нерпа, куда была временно эвакуирована команда крейсера, как матросы говорили между собой: «С нашим командиром не пропадем!» — восторженно поведал Степан. — А это означает, что команда «Богатыря» признала твой авторитет как командира корабля!
— Спасибо тебе, Степа, за столь радостную для меня весть. Это действительно дорогого стоит! — дрогнувшим голосом произнес тот и невольно вспомнил моральные муки Шульца как непризнанного командой «Новика» командира корабля. А затем усмехнулся: — Неплохо, как оказалось, иметь на корабле «своего» человека, который сообщает «агентурные» сведения о настроениях, царящих в команде, своему же командиру.
Тот расплылся в улыбке:
— А посему цени, Андрюша, своего младшего брата — ведь еще не раз он может тебе пригодиться…
— В качестве тайного агента, — продолжил тот, поморщившись, его мысль. — Не слишком ли много чести для лейтенанта российского Императорского флота? — саркастически усмехнулся Андрей Петрович. — Не находите, Степан Петрович?
— Да ну тебя! — обиженно произнес Степан. — Дождешься, что я действительно подам прошение о списании меня с «Богатыря». Может быть, хоть тогда в тебе проснется хоть что-то человеческое по отношению к преданному тебе младшему брату.
Андрей Петрович обнял его.
— Извини меня, Степа! Я, кажется, действительно несколько перегнул палку.
— Не несколько, а очень даже сильно, пользуясь как своим старшинством, так и служебным положением, — высвобождаясь из его объятий, заметил младший брат.
— Еще раз прошу прощения у тебя, Степа, за некоторое высокомерие по отношению к тебе, которое я себе позволил. Но ведь это я любя, с позиции, так сказать, старшего брата, но ни в коем случае не как командира крейсера. Ну как же ты, бестолковый, этого не понимаешь?! — воскликнул Андрей Петрович. — А вот за твое сообщение из бухты Нерпа действительно огромное спасибо.
