— Наверное, это произошло потому, что я был назначен командиром в самый переломный момент — быть «Богатырю» боевым крейсером или нет, — смущенно ответил Андрей Петрович, хотя душа его пела от столь высокой оценки опытного адмирала.
— Это произошло потому, — не принял адмирал его ответа, — что их командиром был назначен инициативный и думающий офицер и, смею предположить, справедливый. Я, может быть, несколько кощунствую, но именно вследствие печальной гибели «Новика» этот офицер оказался во Владивостоке. И в нужный момент. Ведь инженеры-механики чуть было не прослезились, когда вы, Андрей Петрович, совершенно справедливо отметили значение их труда в жизни боевого корабля. А это, поверьте мне, дорогого стоит, господа командиры. Да вы это и сами знаете не хуже меня, — усмехнулся он.
Затем широко улыбнулся:
— Мы, господа, сидим рядом с офицером, произведенным высочайшим рескриптом в чин капитана 1-го ранга, а я что-то не наблюдаю соответствия этого с внешним видом мундира уважаемого Андрея Петровича.
Командиры понимающе заулыбались.
— Кстати, я располагаю сведениями, что вы заранее знали о моем представлении вас к этому высокому воинскому чину. Так в чем же тогда дело, Андрей Петрович?!
— Дело в том, что я моряк, Карл Петрович…
— А посему боялись сглазить столь знаменательное событие в вашей служебной карьере, — закончил за него адмирал.
Командиры с улыбками понимающе закивали головами.
Адмирал вынул из внутреннего кармана мундира погоны с двумя «просветами», но без звездочек на них.
— Предполагая именно такой ход рассуждений уважаемого Андрея Петровича, я, разумеется, не стал приобретать эполеты, но на погоны капитана 1-го ранга все-таки разорился, — и, улыбаясь, протянул их командиру «Богатыря».
— Благодарю за заботу, Карл Петрович!
— Не стоит благодарности, Андрей Петрович! Свой высокий воинский чин вы честно заслужили своими делами. Но, кроме того, мы располагаем бесценным опытом вашего старшего инженера-механика, — смиренно произнес адмирал и, подойдя к нему, сковырнул десертным ножом по три звездочки с каждой его эполеты. — Ну, чем не капитан первого ранга?!
Командиры крейсеров дружно зааплодировали.
Андрей Петрович открыл бутылку и разлил мадеру по бокалам. А тут подоспел и вестовой с двумя вазами, наполненными фруктами.
— Да этих фруктов, Федор, хватит, как минимум, на ящик мадеры! — озадаченно заметил командир.
— Так приказали их высокоблагородие господин старший офицер, — ответил тот.
— Узнаю Владимира Ивановича! — подтвердил командир и протянул вестовому погоны: — Смени их на моем повседневном мундире!
Тот взял погоны, быстро зыркнул на эполеты своего господина, а затем и на орденский крест на его шее, и его лицо просияло:
— Поздравляю вас, ваше высокоблагородие, с чином капитана 1-го ранга и орденом Владимира!
— Спасибо, Федор. Ступай!
— Я мигом, ваше высокоблагородие! — с сияющим лицом выскочил он из каюты.
— Ну вот, Андрей Петрович и вестового успел влюбить в себя! — притворно воскликнул адмирал и, встав, поднял бокал: — За великое дело, которое вы сотворили с вашими офицерами и всей командой!
Все, стоя, осушили бокалы.
На «Богатыре» пробили склянки — крейсер жив, крейсер будет жить несмотря ни на что!
Глава X
Нет худа без добра
Когда Петр Михайлович вернулся со службы домой, его встретила Александра Васильевна. Он был приятно удивлен радостным выражением ее глаз.
— Какие-нибудь приятные новости, Саша?
— Пришло письмо от Андрюши! — воскликнула она, даже не обратив внимания на то, чем это мог быть вызван его не совсем обыденный вопрос. — Он пишет…
— Может быть, ты дашь мне возможность самому ознакомиться с ним? — с улыбкой перебил он ее.
— Конечно, конечно, Петенька! Вот письмо, — и, взяв со стола уже вскрытый конверт, протянула ему.
Петр Михайлович взглянул на почтовый штемпель.
— Долго, однако, идут письма из Владивостока, — вздохнув, заметил он.
— Почти что с самого конца света, Петенька!
Петр Михайлович обнял супругу:
— Может быть, пройдем в кабинет, Саша, а то я прямо сгораю от нетерпения!
Пока Петр Михайлович читал письмо, Александра Васильевна с нежностью следила за выражением его лица.
Закончив чтение, он радостным взглядом посмотрел на супругу:
— Мы с тобой, Саша, можем гордиться нашим сыном! Командир крейсера… Капитан 1-го ранга… Кавалер ордена Владимира третьей степени… И все это, заметь, в тридцать четыре года!
— Чему удивляешься, Петя?! Просто Андрюша идет по твоим стопам. Только и всего, — пояснила Александра Васильевна как о само собой разумеющемся.
— Однако Владимира третьей степени я в его годы еще не имел, — возразил тот.
— А чего стоил твой Георгий четвертой степени вкупе со знаменитой седой прядью?! — и она нежно погладила его волосы.
— Слава богу, что он не испытал того, что пришлось испытать мне, — впервые за все время их совместной жизни признался он.
Ее женское сердце сжалось от ужаса, пережитого ее любимым мужчиной. И она, как за соломинку, ухватилась за очень важные для нее строки из письма сына:
— Слава богу, что «Богатырь» теперь будет стоять в доке не менее трех месяцев!
— Это почему же? — удивился Петр Михайлович, не в силах понять женскую логику.
— Так ведь целых три месяца наши ребята не будут участвовать в боях с японцами! — радостно воскликнула она, победоносно посмотрев на своего непонятливого супруга. — Неужели ты забыл о предыдущем письме Андрюши, где он описывал ужасный последний бой «Новика» с японским крейсером?!
— Нет, конечно. Хотя я и подозреваю, что он написал лишь самую малую толику пережитого им.
Глаза Александры Васильевны наполнились ужасом. Заметив это, Петр Михайлович усмехнулся:
— Наши сыновья посвятили свои жизни служению Отечеству, Саша, — укоризненно сказал он. — Это тяжелая мужская работа, и не пристало защитникам Отечества, давшим присягу на верность ему, уклоняться от нее. Это аксиома, не подлежащая обсуждению!
Александра Васильевна встала и горячо обняла мужа:
— Я все понимаю, Петя, но и ты пойми меня — я мать наших сыновей!
— Что поделаешь, Саша, если у нас с тобой разное понятие о любви к нашим детям. И это, наверное, тоже правильно. Уж так распорядился Всевышний…
— Как я рад за тебя, Андрюша! — Степан обнял брата. — А как будут рады наши родители! Да и сто пятьдесят рублей ежегодной пенсии за Владимира третьей степени будут явно не лишними.
