Может, сторож все-таки разыскал чайник и наконец несет ей питье? Но тогда, судя по звукам, сил у него на это ушло немерено.
Кверида вопросительно повернулась к двери — и тут в зал вошел костлявый серый волк. Шерсть у него на хребте стояла дыбом.
— Уилки, будь так любезен, держи себя в руках, — сказала Кверида. — В чем дело?
Привратник был оборотнем и, занервничав, случалось, изменял облик.
— Немедленно прими нормальный вид! — прикрикнула на него Кверида. — Я не могу разговаривать с волком!
Волк покорно поднялся на задние лапы и превратился в человека — очень волосатого и очень недовольного человека. Уилки подтянул штаны — у волков талия расположена ниже, чем у людей, — и с негодованием произнес:
— Я сказал этому существу, что вы больны, мэм, я сказал, что вы заняты, я сказал, чтобы оно убиралось, а оно даже не потрудилось ответить!
— Кто — оно? — спросила Кверида.
Уилки указал в сторону двери. В дверь просунулась огромная коричневая птичья голова, и на Квериду взглянул большой блестящий карий глаз. «Вот те раз! — подумала Кверида. — Да это же один из Дерковых грифонов! Мой грифон. Та крупная самка».
— Пускай входит, — сказала Кверида. — А ты можешь идти, Уилки.
Грифонша присела, сложила крылья и протиснулась в дверь. Кверида краем глаза заметила, как привратник обогнул грифона и выскочил вон. Но внимание Квериды было всецело приковано к этому огромному, прекрасному существу. Грифонша безраздельно завладела ее воображением еще с момента визита мистера Чесни. Кверида еще тогда восхитилась этим нежным коричневым оттенком перьев и бежево-белыми переливами крыльев. Теперь же она заметила, что среди полос на крыльях есть и серые, зеленовато-серые, и что у коричневых перьев на голове тот же зеленовато-серый отлив, и тот же самый оттенок проступает вокруг настороженно глядящих на нее глаз. Но прекраснее всего было изящество, с которым орлиная часть перетекала в львиную — подтянутая грудь и мускулистый, поджарый зад. Просто помыслить невозможно, чтобы это существо было составлено из частей — оно воспринималось как единое, гармоничное целое. Да, приходится признать, что Дерку удалось создать потрясающее животное. Оно даже превосходит того крылатого жеребенка. Квериде нестерпимо хотелось, чтобы это существо принадлежало ей, чтобы она могла погладить эти нежные перья — и даже, быть может, прокатиться на нем по небу.
— Я не оно, — заявила грифонша. — Я — она. Меня зовут Калетта.
— Ой! — сказала Кверида. — Я не знала, что ты умеешь разговаривать!
— Конечно умею, — сказала Калетта. — Как бы я, спрашивается, передала вам послание от мамы, если бы не умела разговаривать?
Грифонша наклонила голову и сняла с шеи кожаную сумочку. Несмотря на удивление, Кверида порадовалась удалению сумочки. Она портила изумительные пропорции грифона.
— Э-э... насколько я припоминаю, ты прилагала значительные усилия к тому, чтобы тебя сочли немой, — парировала Кверида. — И мне подумалось, что послание в этой сумочке.
Калетта ухватила сумочку за ремешок и уселась, держа ее в передних лапах.
— Это мини-вселенная, которую вы хотели, — сказала она. — А насчет того, чтобы не разговаривать, — это Кит придумал. Он вечно выдумывает всякие глупости. Так что то падение вместе с крышей ему только на пользу пошло. Но у меня есть еще и послание от мамы. Вы хотите его услышать?
Кверида посмотрела на грифоншу. Та сидела, словно огромная кошка, обвив стройные когтистые лапы хвостом с кисточкой и аккуратно сложив полосатые крылья. Квериде до смерти хотелось, чтобы это существо принадлежало ей.
— Да, конечно.
Калетта, в свою очередь, тоже внимательно рассматривала Квериду, поворачивая голову то на один бок, то на другой. Не то чтобы грифоны в этом нуждались — но Калетта унаследовала эту привычку от своей птичьей составляющей, и если ее что-то беспокоило, рассматривала источник беспокойства дважды.
— Мама сказала, чтобы я не говорила вам это сразу, — сказала она.
— Насколько я понимаю, мы говорим о Маре? — раздраженно поинтересовалась Кверида. — И почему не сразу?
Калетта кивнула.
— Папа велел мне отвести Эльду к маме в Логово, но он спешил и сказал, чтобы я подумала о послании, потому что мама наверняка захочет вам что-то передать. Я подумала и спросила у мамы. А она велела сказать вам, что если вы попытаетесь мною завладеть или оставить меня здесь при помощи заклинания или каким-либо иным способом, мама не станет делать того, о чем вы ее просили. А вселенная, которая в этой сумочке, просто рассыплется и исчезнет.
Квериду охватила злость и разочарование. Мара поставила ее в неловкое положение. Но Мара ей нужна. Вот досада! Теперь придется тратить время и хитрить, чтобы Мара успокоилась.
— Понятно, — сухо сказала Кверида. — Ты очень предусмотрительна, Калетта. Но объясни мне, почему вдруг ты зовешь двоих людей-волшебников отцом и матерью? Как такое может быть?
— Да очень просто — они вложили во всех нас свои клетки, — пояснила Калетта. — Папа говорит, что это было нужно, чтобы мы стали людьми.
Кверида припомнила, что Дерк и вправду что-то такое говорил. Значит, Калетте об этом известно. Жаль! Ну ладно. Испробуем небольшое магическое давление. Кверида с силой надавила на разум Калетты и нелюбезно произнесла:
— Прекрасно. Так что за послание? Калетта слегка пристукнула хвостом по полу.
— Вы еще не пообещали, что позволите мне уйти.
— Обещаю, — с готовностью сказала Кверида. — Ну так?
Хвост еще раз стукнул по каменному полу.
— Этого мало. Пообещайте, что не станете удерживать меня и завладевать мною никаким способом.
Проклятье! Шах и мат! Да, это существо весьма неглупо.
— Ну хорошо, хорошо! Раз ты так беспокоишься... Я обещаю, что не стану пытаться завладеть тобой или удерживать тебя ни при помощи магии, ни каким-либо иным способом. А теперь могу ли я получить хотя бы вселенную, раз ты так держишься за свое послание?
Калетта на миг склонила голову, обдумывая слова Квериды.
— Ладно. Вот послание: гномы Мшистых гор платят дань мистеру Чесни — шесть бушелей золота в год. У папы есть свидетели. Мама сказала, что вы должны это знать.
Готово! Вот оно, нарушение закона! Кверида даже чуть-чуть примирилась с тем, что ей не удалось завладеть Калеттой. Но чем, интересно, занимался Дерк, что ему удалось это обнаружить?
— Гномы заключали контракт, который обязывает их поставлять эти сокровища? — вкрадчиво спросила Кверида.
— Нет, — ответила Калетта. — Я была тогда рядом с папой и слышала, как он с ними разговаривал. Они сказали, что мистер Чесни просто приказал им платить дань еще сорок лет назад, потому что он — Темный Властелин и правит этим миром. Когда гномы попытались спорить, мистер Чесни заявил, что это умерит алчность драконов. Предводитель гномов сказал, что мистер Чесни, наверное, пошутил — то есть что это он так думает.
