Ну, во многом это было большим облегчением. Теперь ему не придется постоянно беспокоиться, да и работы, может, станет поменьше. И не придется постоянно думать обо всех тех вещах, которые могут пойти наперекосяк. Теперь это все достанется Дерку. Но почему-то той беззаботности и беспечности, которая вроде как должна была на него снизойти, не чувствовалось. И даже неясное ощущение покоя, что пришло к нему, пока он кидал камешки в воду, вдруг показалось ему ребячеством. И оттого, что отец отослал его сюда с этими корзинами, ощущение ребячества сделалось еще сильнее. Блейд терпеть не мог, чтобы им помыкали. Он поймал себя на том, что ему хочется самому обдумывать планы, а потом претворять их в жизнь. Интересно, а что, Кит чувствует себя точно так же? Когда он завидел приближающегося Дерка, вид у него сделался такой подавленный...
Блейд неторопливо вернулся к корзинам; плоские камешки похрустывали у него под ногами. А потом, заметив широкое отверстие в магическом куполе, Блейд принялся взбираться по склону холма, к казармам. Внутри этого пузыря всегда возникало странное ощущение — тепла, безветрия и полной отрезанности от внешнего мира. Блейд поймал себя на том, что это пустынное место с его рядами грубых деревянных бараков производит на него гнетущее впечатление. Хотя нет, кто-то здесь должен быть! К перилам крыльца одного из дальних бараков была привязана лошадь, и, насколько мог понять Блейд, где-то на задах находилась еще одна: слышно было, как она раздраженно бьет копытом. Одна из лошадей наверняка должна принадлежать Барнабасу. Блейд подошел к бараку — лошадь угрюмо посмотрела на него — и заглянул внутрь. Внутри царил беспорядок. Здесь явно собирались устроить кухню и столовую, но железная труба огромной печи мирно стояла, прислонившись к боку этой самой печи — ее так и не установили на законное место, хотя отверстие в потолке уже проделали, — а столы и стулья были свалены в углу, словно груда дров. Между печью и этой грудой стояло несколько больших ящиков. Должно быть, там находились чашки и тарелки. А может, даже еда. Хозяин лошади сидел на одном из этих ящиков и завтракал — или обедал, — разложив на коленях, поверх зеленых бархатных брюк, шелковый носовой платок. Это был высокий, смуглый, холеный мужчина, совершенно неизвестный Блейду.
— Вы кто? — выпалил мальчик. Незнакомец поднял взгляд.
— Я могу задать тебе тот же вопрос, — спокойно, но неприветливо отозвался он.
— Я — сын Дерка, Блейд, — сказал Блейд.
— Конрад Бард, — представился мужчина. — Следует ли из твоего присутствия, что Темный Властелин уже прибыл?
— Они будут к вечеру, — сообщил Блейд. — И лучше бы вам не находиться тут, внутри, когда сюда запустят солдат. Они вас убьют.
— Я в курсе. Мне нужны не они, — холодно произнес Конрад. — А сам ты что здесь делаешь?
— Ищу волшебника Барнабаса, — объяснил Блейд.
Конрад пожал плечами.
— Не знаю такого. Там, на задах, в бараке валяется какой-то пьяница — может, он знает. Похоже, он тут не первый день.
— Тогда я пойду спрошу, — сказал Блейд.
И он повернулся, собираясь уходить. Но бард окликнул его:
— Ты знаешь, что этот лагерь размещен не там, где полагается, а на много миль южнее? Я его едва нашел.
— Это не ко мне, — сказал Блейд. Но про себя подумал, что теперь ясно, отчего он был так озадачен.
Он обошел столовую.
За столовой обнаружился ряд небольших хибарок. Рядом с одной была привязана лошадь, и вид у нее был жалкий. Хибара явно предназначалась под отхожее место, но когда Блейд туда заглянул, оказалось, что там нет ни ямы, ни всего прочего, чему следовало наличествовать. На полу лежал в спальном мешке Барнабас и храпел. Рядом с ним стоял бочонок. Блейд попробовал его качнуть. Похоже, бочонок был пуст. В хижине пахло, словно на пивоварне.
— Эй!
Блейд потыкал Барнабаса носком сапога. Точнее даже, почти пнул. Ему пришлось повторить процедуру несколько раз, прежде чем волшебник заворочался, сел и уставился на Блейда мутным взором. Волосы и борода Барнабаса слиплись, точно намоченные, глаза налились кровью, а обычное веселое выражение лица превратилось в глупую ухмылку.
— Барнабас! — сказал Блейд. — Вам надо вставать! Солдаты вот-вот придут, а лагерь готов только наполовину!
— Постройки возведены, — бодро отозвался Барнабас. — А все остальное солдаты могут и сами сделать.
Он улегся обратно, свернулся клубочком и снова захрапел.
Блейд решил, что тут не помешала бы холодная вода. Но, наверное, ближе, чем в реке, ее не достать. Впрочем, существовала еще одна вещь, дававшаяся Бленду не хуже перемещения. И это, пожалуй, даже проще. Блейд сосредоточился. Вскоре Барнабас принялся дрожать во сне.
— Эй, прекрати! — пробормотал он.
Блейд сосредоточился еще сильнее.
Барнабас резко повернулся и, стуча зубами, уставился на мальчика. Лицо волшебника приобрело синеватый оттенок, но взгляд налитых кровью глаз наконец-то устремился на Блейда, а не куда-то в пространство.
— Барнабас, — произнес Блейд, сколько ваша лошадь простояла у этой хижины?
— О боги! — возопил Барнабас — Что, армия уже здесь? Блейд, скажи отцу — будь хорошим мальчиком, объясни ему! — что я обычно не ударяюсь в загул во время работы. Просто на меня столько всего навалилось в этот раз, что я не выдержал.
— Папа появится здесь только вечером, — сказал Блейд. — У вас есть шесть часов, чтобы привести лагерь в порядок. Так что лучше вставайте и принимайтесь за дело.
— Конечно-конечно! — с готовностью согласился Барнабас. — Если ты перестанешь замораживать меня до смерти, юноша, я немедленно встану и все сделаю. Честное слово.
Блейд ему не верил. Это было нелегко — не доверять папиному другу, который всю жизнь был для Блейда все равно что дядя, но мальчик слишком хорошо помнил, что Барнабас ничем им не помог, пока они мучились с солдатами, хотя и знал, что Дерка с ними нет. И потому он сурово произнес:
— Я перестану, когда вы встанете.
— Жестокий сопляк! — простонал волшебник, выкарабкался из спальника, дрожа всем телом, и кое-как встал, цепляясь за стену из плохо оструганных досок. — Ну что, доволен?
— Выходите наружу, — велел Блейд. Пошатываясь, Барнабас вышел из хижины; для этого ему пришлось обеими руками ухватиться за дверной косяк. Очутившись на улице, он тут же прислонился к стене и простонал:
— Блейд, ты не понимаешь! Если бы ты только знал, как мистер Чесни заставляет нас вкалывать, ты бы пожалел...
— Я знаю, — отозвался Блейд. — Уже знаю. Он убрал холод — но не весь. Пожалуй, легкий озноб поможет Барнабасу протрезветь. По крайней мере, Блейд на это надеялся.
— В казармах нет кроватей, а в отхожих местах — ям, — сказал он. — И кухня оборудована лишь наполовину. Я скоро вернусь и помогу вам.
Блейд отвязал несчастную лошадь и повел ее к реке. Лишь по дороге он осознал, что снова хлопочет и беспокоится и у него снова по горло дел. Он так привык к этому ощущению, так привык думать сразу о куче вещей, которые могут пойти наперекосяк, что даже не притормозил ни на миг, когда, выйдя из купола, обнаружил, что у того места, где он бросил корзины, стоит группа молодых воинов в плащах и шлемах с плюмажами. «Ух ты! — подумал Блейд. — Клево смотрятся!» И принялся спускаться вниз, ведя лошадь в поводу.
