В прихожей гостей ждала Мара; при виде ее наряда Блейд смущенно потупился. Зато все прочие уставились на Чародейку во все глаза. Блейд услышал шепот Шоны.
— Мама! В конце концов!..
Мара улыбнулась и обратилась к гостям с приветствием. И тут же опутала всех, кроме Блейда, заклинанием — Блейд догадался об этом по характерному болезненному звону в ушах.
— Зачем ты заколдовала Шону? — шепотом спросил Блейд.
— Она может натворить тут дел, — отозвалась Мара. — Я по глазам вижу. Что с ней такое? И как она вообще здесь очутилась?
Блейд объяснил насчет послания от бардов.
— Но я так думаю, сейчас все дело в Джеффри Слейтхольме, — добавил он.
— А! Ну что ж, попробую с этим разобраться, пока она здесь. Бедная Шона! Да и ты весь промок и устал, милый. Поднимись наверх, переоденься и отдохни. А когда захочешь перекусить — спускайся. Посмотришь, что тут будет твориться. Да, и если хочешь, можешь пока убрать бороду. Никто ничего и не заметит.
Блейд тут же, не раздумывая, отправился в ту комнату, которую обычно занимал, навещая тетю. Комната оказалась на месте; и выглядела она точно так же, как всегда, — преображение дома в волшебный дворец ее не затронуло. Грета, двоюродная сестра Фран, как раз закончила перестилать постель.
— Ну прямо какой-то постоялый двор, — пожаловалась она Блейду. — Один гость за дверь, другой на порог. Еле успеваем простыни простирнуть. Ну да ничего, для хорошего дела можно и потрудиться. Твоя матушка, Блейд, — замечательная женщина.
— Да, но это ее платье! — простонал Блейд. Грета рассмеялась.
— Это? Да это — самое скромное! Она мне тут сказала: «Ох, дорогуша, сейчас, мол, придет Блейд. Я не хочу, чтоб он видел меня в обычном наряде. Где там то платье, с закрытым верхом?» Мы кинулись искать и сперва никак не могли его найти. Ну, я тебе скажу, мы и перетряслись!
Блейда хватило лишь на невнятный возглас. Он попытался представить, как же тогда выглядят остальные платья Мары, и не смог.
Грета ушла, а Блейд рухнул на кровать и тут же уснул. Когда он проснулся, уже вечерело. Проснувшись, он первым делом избавился от бороды. Это оказалось таким облегчением, что Блейд чуть было не решил обойтись без ванны. Но потом он сообразил, что это на него так подействовали слова Сьюки насчет мытья, и понял, что это было бы ребячеством. А потому он вымылся и переоделся в обычную, нормальную одежду, оставленную Гретой на стуле. Это были его собственные вещи; очевидно, Мара специально прихватила их сюда. С одной стороны, Блейд обрадовался — ведь получалось, что мама о нем помнит, а с другой — чуть-чуть огорчился, потому что одежда по-прежнему была ему впору. Два года назад, когда Кит и Калетта вдруг начали стремительно расти, Мара пообещала Бленду, что к четырнадцати годам он вытянется выше Дерка. Но пока что этого так и не случилось.
Тут Блейд понял, что жутко голоден, и отправился вниз. Дом преобразился до неузнаваемости, так что мальчик просто направился туда, где, судя по доносящимся звукам, проходила вечеринка. Он услышал неразборчивый гул голосов, смешанный с чьей-то песней и пением флейты, звяканьем бокалов и тарелок. Блейду почудилось, что на флейте играет Шона. И действительно, когда он вошел в просторный, украшенный гобеленами салон — бывшую тетушкину гостиную, — первой, кого он увидал, оказалась Шона. Она стояла на возвышении — раскрасневшаяся, счастливая, очень красивая, одетая в лучшее свое платье, — и играла так самозабвенно, словно во всем свете не было ничего важнее этой музыки. За спиной у нее стоял хор разряженных в синее с серебром деревенских жителей и пел. В комнате было полно народу. Они сидели по двое за маленькими позолоченными столиками, ели и разговаривали.
Одна из деревенских девушек ухватила Блейда за руку.
— А, вот и ты! Вот твой столик. Твоя мама велела, чтобы ты сперва поел, а потом походил и послушал, о чем тут разговаривают. На самом деле — умора, да и только. Она их так зачаровала, что они ничегошеньки не заметят. А жалко, что ты убрал бороду. Я тоже хотела на нее полюбоваться.
— Завтра еще успеешь.
Столик был заставлен тарелками — все сплошь любимые блюда Блейда. Мальчик опустился на позолоченный стульчик и на некоторое время самозабвенно отдался еде. Чувствовалось, что готовила не Лидда — хотя неизвестный повар очень даже неплохо справился со своим делом, — и Блейд огорчился: ведь это означало, что Лидда, улетевшая разносить ключики, так до сих пор и не вернулась. Но зато он услышал где-то неподалеку звонкий голос Эльды.
И когда Блейд наконец-то оторвался от тарелки, он первым делом отправился на розыски Эльды. Правда, за время путешествия он изголодался куда сильнее, чем сам подозревал. Но зато уж тут наелся до отвала. Грифонша нашлась на противоположном конце зала. Она сидела на полу и беседовала с серьезной девушкой-Странницей — одной из тех, которых Блейд до сих пор не научился различать. Эльда была чрезвычайно довольна собою. На голове у нее красовалась маленькая сверкающая тиара, а вдоль крыльев и спины струились нити блесток. Ухоженные шерсть и перья грифонши лоснились и отливали золотом, и даже кисточка на хвосте, которую Эльда постоянно умудрялась превращать в грязный бесформенный комок, теперь действительно сделалась изящной пушистой кисточкой.
Чтоб добраться до Эльды, Блейду пришлось пройти мимо множества других столиков. За каждым столиком сидело по Страннику, а компанию ему составлял кто-нибудь из людей Мары. По большей части это были жители деревни, но некоторых Блейд видел впервые. Например, за ближайшим столиком восседала величественная дама в темно-красном платье и беседовала с мисс Ледбери. Сперва Блейду показалось, что он эту даму не знает. Но потом, проходя мимо, он услышал, как дама сказала:
— О, что вы, дорогая! Боюсь, я куда более безжалостна. Когда я поняла, что мой муж собирается допустить, чтобы город разрушили, и намерен при этом оставить все деньги себе, я заперла его в подземелье и взяла власть в свои руки.
Мисс Ледбери казалась совершенно озадаченной и просто-таки была сама на себя не похожа. Ее записная книжка лежала рядом с тарелкой, но мисс Ледбери словно позабыла о ней. Она подалась вперед и встревоженно спросила:
— И что, он так до сих пор и сидит в подземелье? Дама в красном платье взяла записную книжку со стола и вложила в ладонь мисс Ледбери.
— Конечно нет, дорогая. Эльфы его выпустили. Вы ведь не забудете все это записать, правда? Мы хотим, чтобы все это было записано черным по белому. Он больше не герцог, и я не думаю, что народ примет его обратно.
«Да это ж герцогиня Челлская! — дошло до Блейда. — Вот так номер!»
Мисс Ледбери усердно принялась строчить в блокноте, а герцогиня тем временем продолжала:
— Но все это было затеяно исключительно ради того, чтобы обеспечить безопасность горожанам...
Дальше Блейд не слышал — он уже подошел к следующему столику, за которым мэр описывал папочке Пулу, как им из-за требований мистера Чесни пришлось разрушить собственную деревню. За соседним столиком мамочка Пул слушала сына Старины Джорджа, Джорджа Младшего, повествовавшего, сколько именно платят тем, кто работает на туры.
