Крачки!!!
И Андрей Петрович прямо-таки взлетел на мостик.
— Поздравляю, Фаддей Фаддеевич! — радостно приветствовал он капитана. — Наконец-то дождались!
— Почему же наконец-то, Андрей Петрович? — удивился мичман Демидов. — Я их видел и неделю назад во время нашей предыдущей попытки пробиться через льды на юг.
— Почему же умолчали об этом?! — вскипел капитан.
Мичман непонимающе смотрел на него.
— А вы предупреждали офицеров об этом, Фаддей Фаддеевич? — попытался спасти вахтенного офицера от начальственного гнева Андрей Петрович.
Теперь уже капитан тупо смотрел на него, что-то соображая.
— Извините, Дмитрий Николаевич, за резкость, — более спокойно произнес он, обращаясь к мичману и, видимо, кляня себя за проявленную несдержанность к подчиненному.
— Да их-то, этих самых птиц, и было-то всего несколько штук, Фаддей Фаддеевич, не то, что сейчас, — пытался оправдаться вахтенный офицер, уяснив важность для капитана этого факта.
— Это крачки, Дмитрий Николаевич, или, по-другому, морские ласточки. И являются они вестниками близкого берега, — пояснил Андрей Петрович, поняв, что гроза для мичмана миновала. — Вот почему так важен для мореплавателей факт их появления.
Между тем капитан приказал послать на салинг матроса с ружьем, чтобы подстрелить одну из этих птиц. Тот стрелял несколько раз, но так и вернулся ни с чем.
— У меня что пушкари, что стрелки — одно расстройство! — воскликнул раздосадованный капитан. — Не команда военного судна, а сброд каких-то недотёп! — разбушевался он. — А еще смеют гордиться славным Андреевским флагом, под которым пересекаем уже второй океан! Позор, да и только!
И нервно заходил по мостику, не обращая внимания ни на вытянувшегося в струнку вахтенного офицера, ни на рулевого, застывшего у штурвала, ни на взгрустнувшего Андрея Петровича. Он знал, что сегодня же вся команда узнает о его словах, и был рад возможности встряхнуть матросов, погрязших в однообразности нелегких матросских будней.
«Надо будет, не откладывая в долгий ящик, найти какой-нибудь предлог побаловать их хорошим обедом и стаканом пунша, чтобы отвратить уныние и скуку, которые могут родиться в столь продолжительное время единообразия и опасности, когда льды, непрерывный снег, туманы и слякоть неизменно сопровождают нас. Ведь известно, что веселое расположение духа подкрепляет здоровье. И напротив, скука и унылость рождают леность и неопрятность, а от сего и происходит цинготная болезнь», — рассуждал он.
В это время раздался ружейный выстрел с «Мирного», шедшего в кильватере «Востока», и тот стал поворачивать к ветру. С него по телеграфу сообщили, что капитан подстрелил крачку, и сейчас они ложатся в дрейф, чтобы подобрать трофей.
— Вот это стрелок! — восхищенно воскликнул Фаддей Фаддеевич, сразу же забывший о своей досаде. — Ай да Михаил Петрович! Попасть в такую небольшую и верткую птицу с первого выстрела! Да не с салинга, а с мостика! Это тебе не плавно парящий огромный альбатрос! — никак не мог успокоиться он, радуясь удачному выстрелу Лазарева.
— А почему бы не попробовать самому, Фаддей Фаддеевич? — предложил Андрей Петрович.
— Э нет, увольте. Вот из пистолета я хоть сейчас готов стреляться на дуэли. А с ружьем я как-то не в дружбе.
— Тогда разрешите стрельнуть разок-другой мне, Фаддей Фаддеевич? — попросил мичман Демидов. — Может, и искуплю свою вину.
Капитан заколебался, боясь еще раз оконфузиться перед капитаном «Мирного», но видя мольбу в глазах молодого человека, махнул рукой.
— Семь бед — один ответ! Пробуйте, Дмитрий Николаевич, пока вокруг не видно льдов.
Мичман тщательно зарядил принесенное ружье и изготовился к стрельбе. Когда же прямо над шлюпом показалась очередная крачка, он вскинул ружье и выстрелил, почти не целясь. Та же, словно споткнувшись в полете, скользнула с паруса на парус и замертво упала на палубу.
— Изрядно! — только и вымолвил пораженный капитан. А затем обнял удачливого стрелка. — Не все же Лазареву трофеи добывать. Да еще с доставкой на дом. Мы и сами с усами. Ведь так, Дмитрий Николаевич?!
— Так, Фаддей Фаддеевич! — просиял счастливый вахтенный офицер.
— Этим выстрелом, Дмитрий Николаевич, вы подтвердили, что достойны лейтенантского чина, с которым я вас и поздравляю! — вдруг сообщил начальник экспедиции.
— Служу Отечеству! — вытянулся в струнку новоиспеченный лейтенант. — Но все же как-то, право, неожиданно Фаддей Фаддеевич… — растерянно промолвил он.
— Примите поздравления с производством и от меня, Дмитрий Николаевич! — от всей души поздравил Андрей Петрович вахтенного офицера, все еще до конца не пришедшего в себя. — Банкет за вами, господин лейтенант.
— Непременно, Андрей Петрович! — никак не мог поверить тот в произошедшее.
* * *
— Близится берег, Андрей Петрович. Ведь до ближайших к нам островов не менее 1200 миль к северу. По такому расстоянию невозможно предполагать, что птицы прилетели с их берегов, — рассуждал Фаддей Фаддеевич.
Тот соглашался, радуясь, что его прогнозы подтверждаются.
— Подходим к точке пересечения курса кораблей капитана Кука, — предупредил штурман Парядин.
— Похоже, Андрей Петрович, вы опять правы, — удовлетворенно констатировал капитан. — Льдов-то на самом деле не видно. А вот Кук из-за них в этих местах продвинуться дальше на юг уже не смог.
— Подождите радоваться, Фаддей Фаддеевич, — еще не вечер…
И как бы в подтверждение его слов, через некоторое время раздался с салинга голос впередсмотрящего:
— Вижу большие льды на зюйде!
Капитан озадаченно посмотрел на Андрея Петровича.
— Что же получается? Сейчас довольно неплохая видимость, и с салинга горизонт просматривается миль на пятьдесят, максимум на шестьдесят. Это соответствует примерно одному градусу широты. Однако в предыдущие попытки мы встречали большие льды на три градуса южнее той точки, где мы сейчас находимся, то есть не мене, чем на сто пятьдесят миль южнее.
— Получается, что здесь мы встретили льды значительно севернее, чем раньше, — подтвердил Андрей Петрович. — Это, с моей точки зрения, можно объяснить двумя причинами.
Во-первых, тем, что мы сейчас подходим к большому ледяному полю, оторвавшемуся от припая и дрейфующему к северу. Однако это маловероятно по причинам, которые мы уже обсуждали ранее.
Во-вторых, можно предположить, что берег южного материка, который мы открыли, но конфигурации которого, естественно, не знаем, после нашей предыдущей попытки подвернул несколько к северу. Это, как мне кажется, наиболее приемлемое объяснение происходящему.
Но, как бы то ни было, берег где-то рядом, и свидетельством тому являются морские ласточки, по-прежнему летающие над шлюпом.
