* * *
Утром 28 октября 1920 года после подъема флага раздался стук в дверь командирской каюты эскадренного миноносца «Гневный».
— Входите!
— Ваше высокоблагородие, их благородие дежурный офицер приказали передать вам, что вас срочно вызывает командующий флотом! — доложил вахтенный рассыльный.
— Добро! Свободен! — распорядился капитан 1-го ранга.
«Кажется, началось…» — взволнованно подумал Степан Петрович, убирая со стола бумаги.
Вызванные на совещание к командующему адмиралы и офицеры в чине не ниже капитана 1-го ранга пожимали друг другу руки и молча рассаживались в просторном кабинете у длинного стола, перпендикулярно приставленного к письменному столу командующего. Чувствовалось всеобщее напряжение. И не только от ожидания предстоящих событий, которые они как люди, достаточно информированные в соответствии с их служебным положением, предвидели. Дело в том, что контр-адмирал Кедров*, отозванный из Лондона, где координировал действия русских морских атташе в Париже и Лондоне, был назначен Главнокомандующим Русской армией генералом Врангелем на должность командующего Черноморским флотом лишь 12 октября с производством его в вице-адмиралы. Тогда Кедров заменил больного вице-адмирала Саблина, скончавшегося спустя несколько дней. Смена произошла лишь за полмесяца до этого совещания, и именно по этой причине контр-адмирал был еще малоизвестным на флоте и, соответственно, для них человеком.
Командующий обвел взглядом адмиралов и офицеров, приглашенных на совещание, и тяжко вздохнул:
— Господа! Красные прорвали нашу оборону на Перекопском перешейке* и вброд форсировали необыкновенно рано замерзший Сиваш*, развивая наступления в глубь Крыма. Поэтому в соответствии с указанием Главнокомандующего генерала Врангеля я подписал приказ по флоту об эвакуации войск и гражданского населения, не желающего остаться под властью большевиков, в Константинополь.
Эти слова адмирала были встречены гробовым молчанием. То, о чем все уже давно подозревали, свершилось. Теперь их ожидала участь изгнанников из своего Отечества…
— Погрузка войск и гражданского населения, — продолжил командующий, — будет осуществляться на боевые корабли, вспомогательные суда и транспорты в Севастополе, Евпатории, Ялте, Феодосии и Керчи. Кроме того, в соответствии с существующей договоренностью в помощь нам для эвакуации из Крыма прибудут в Севастополь и суда из Константинополя, Болгарии и Сухума. Старшими морскими начальниками в порты погрузки с соответствующими инструкциями назначаются: в Евпаторию — контр-адмирал Клыков, в Ялту — контр-адмирал Левитский, в Феодосию — капитан 1-го ранга Федяевский и в Керчь — контр-адмирал Беренс.
Все названные по очереди вставали и коротко по-флотски отвечали: «Есть!»
— Прошу садиться, господа! В соответствии с директивой главнокомандующего на Севастополь отходят первый и второй армейские корпуса, на Ялту — конный корпус, на Феодосию — кубанцы и на Керчь — донцы. Прикрытие отхода частей и соединений Русской армии будет обеспечивать конница.
Воспитанники Севастопольского Морского корпуса грузятся на линейный корабль «Генерал Алексеев», а Владивостокского Морского училища, недавно прибывшие в Севастополь, — на посыльное судно «Якут».
Таким образом, всего из Крыма, включая гражданское население, предстоит эвакуировать около ста пятидесяти тысяч человек.
Присутствующие многозначительно переглянулись.
— Завтра же необходимо начать погрузку семей господ офицеров на боевые корабли, а в последующие дни — гражданских лиц и войск, по мере их подхода, — на вспомогательные суда и транспорты. В связи с этим командирам боевых кораблей загрузить топливо по полной норме за счет оперативного запаса угля, а вспомогательные суда и транспорты, ввиду его нехватки, — из расчета, чтобы топлива хватило для перехода в Константинополь. Продовольствием же — сверх нормы. Не оставлять же его, в самом деле, большевикам! — усмехнулся адмирал. — А что нас ждет впереди — одному Богу известно… — тяжко вздохнул он. — Во всяком случае, на переходе морем в Константинополь нас будут сопровождать французские военные корабли. Вопросы есть?
— Разрешите, ваше превосходительство? — встал со своего места Степан Петрович.
— Прошу вас, господин капитан 1-го ранга, — испытующе глянув на него, ответил адмирал.
— Командир дивизиона эскадренных миноносцев капитан первого ранга Чуркин! — представился тот. — В настоящее время эсминец «Жаркий» находится на ремонте с разобранными машинами. В связи с этим прошу вас, ваше превосходительство, дать указание на его буксировку одним из кораблей или вспомогательных судов. А сборку его машин механики постараются осуществить своими силами во время перехода к Босфору или, в крайнем случае, уже по его прибытии в Константинополь.
— Вы уверены в этом? — засомневался командующий.
— Безусловно, ваше превосходительство! — твердо ответил тот.
— Добро! Постараюсь решить этот вопрос, — заверил адмирал. — Еще вопросы есть?
— Разрешите, Михаил Александрович? — встал со своего места командир линкора «Генерал Алексеев», самого мощного корабля Черноморского флота, капитан 1-го ранга Федяевский.
— Прошу вас, Иван Константинович.
— Должен, господа, отметить ненадежность части команд некоторых кораблей, в том числе, к великому сожалению, и на вверенном мне судне. И если Балтийский флот в результате большевистской агитации разложился окончательно и бесповоротно, то благодаря авторитету и дальновидности бывшего командующего флотом вице-адмирала Колчака* команды кораблей Черноморского флота в основной своей массе не были поражены большевистской заразой. Тем не менее рецидивы этих настроений наблюдаются и на наших кораблях. В связи с этим прошу вас, Михаил Александрович, разрешить всем нижним чинам и механикам, не желающим эвакуироваться из Крыма, свободно покинуть суда. Тем самым мы освободимся не только от бесполезного, но и чрезвычайно опасного для Белого движения балласта. Одним словом, как гласит народная мудрость, баба с возу — кобыле легче.
Впервые на лицах адмиралов и офицеров появились улыбки. Командующий же задумался.
— Я поддерживаю предложение уважаемого Ивана Константиновича, — заметил, встав со своего места, командир крейсера «Алмаз» капитан 1-го ранга Григорков. — В крайнем случае, на время перехода в Константинополь их могут заменить воспитанники Севастопольского Морского корпуса, приобретя тем самым незаменимые морские навыки.
— Кроме того, с моей точки зрения, было бы целесообразным на время перехода в Константинополь заменить на боевых кораблях сигнальщиков гардемаринами Морского корпуса, дабы исключить возможность искажения вполне вероятных секретных переговоров, ведущихся как флажными семафорами, так и с использованием фонарей Ратьера*, — отметил контр-адмирал Беренс.
Кедров еще раз обвел взглядом присутствующих.
— Благодарю вас, господа, за столь ценные замечания и предложения, которые, безусловно, будут учтены мной и штабом флота при организации эвакуации. Я весьма тронут вашей заботой о флоте в столь трудное для него время. Если больше нет вопросов, тогда с Богом, господа!
