Хотя на самом-то деле объяснение столь резкого поворота политики Новгорода было простым. В данный период Любек, Бремен и еще ряд германских городов сформировали обширный торговый и политический союз – Ганзу. В нее вступила и Рига. Но участием в подобной «всемирной торговой организации» чрезвычайно заинтересовались и русские толстосумы! Прикидывали, какие барыши это сулит. Еще с 1227 г. верхушка Новгорода, Пскова, Смоленска, Полоцка вела в Риге тайные переговоры с немцами. Причем стоит отметить: переговоры шли не только на торговые темы. На них прибыл полномочный посол папы римского, епископ моденский, и настроения русских западников были настолько обнадеживающими, что он сразу же известил об этом Рим.
Получив донесение от него, обрадованный папа Гонорий III обратился с посланием ко всем русским князьям, в том числе к «суздальскому королю» Юрию. Обещал им благоденствие «в объятиях латинской церкви», просил письменно выразить «добрую волю» на переход в католичество и призывал жить в мире и дружбе с «христианами ливонскими». Правда, «суздальский король» никакой доброй воли не выказал. Наоборот, выгнал из своих владений доминиканских проповедников.
Однако «золотые пояса» были настроены иначе. В том же 1228 г., когда Ярослав собирал рать на Орден, Смоленск и Полоцк заключили договоры с Рижским епископом и Ганзой, установили свободную торговлю, предоставили немцам огромные привилегии. А Новгороду и Пскову князь перешел дорожку! Когда от него удалось избавиться, партия Водовика сбросила маски, превратилась в явно пронемецкую. На княжение позвали молоденького черниговского князя Ростислава Михайловича. Он ничего не решал и никому не мешал. В 1230 г. Новгород и Псков вступили в Ганзу, заключили мир и союз с Рижским епископом и Орденом.
Их обласкали. В Новгороде разместилась одна из главных квартир Ганзы. Но… на самом-то деле республику на Волхове обвели вокруг пальца. Она стала неполноценным членом Ганзы. Чем-то вроде придатка. Такого придатка, из которого сосут прибыли. В Новгород нахлынули германские купцы, разрослись их подворья. А русских они на свои германские рынки пускать отнюдь не спешили. Плавания по Балтике прижали – древнее новгородское мореплавание и кораблестроение сошли на нет, сохранились только в былинах про славного Садко. Потомкам Садко немцы путешествия прикрыли. Пускай продают русские товары в Новгороде по заниженным ценам. А зарубежные им привезут и продадут втридорога… Обидно, убыточно? Зато сами авторы вступления в Ганзу оказались в выигрыше, посредническое серебро посыпалось в их кубышки. Больше их ничего не интересовало.
Клубок девятый
Твердило Иванкович против св. Александра Невского
Представляло ли западничество опасность для Руси? Или было благом, как учат либералы? Однозначный ответ дает пример Византии, где императоры чересчур увлеклись европейскими влияниями. Вели переговоры с Римом об объединении церквей, перестраивали структуры управления и законы по западным образцам (и провинции стали распадаться, как графства и герцогства). Запустили в страну венецианских, генуэзских, пизанских купцов и финансистов, на помощь против мусульман пригласили крестоносцев. Но иноземцы вовсю откачивали национальные богатства, а Четвертый крестовый поход нацелился прямо на Константинополь, рыцари захватили его. Страну круто грабили, население обращали в крепостных и рабов, громили православные храмы, изгоняя или убивая священников. На Афоне приняли мученические венцы монахи, отказавшиеся перейти в латинство…
Тучи нависали и над Русью. На севере Эстонии угнездились датчане. В Риге – орден Меченосцев. Южнее еще один, не с красным, а с черным крестом на плащах. Польский герцог Конрад Мазовецкий побывал в крестовом походе, подружился с рыцарями Немецкого ордена. В Палестине этой организации приходилось туго, ее теснили и мусульмане, и конкуренты, французы с англичанами. А Конрад в своем герцогстве вел безуспешные войны со славянами-пруссами. Экспедиции против них кончались плачевно. Попробуй-ка достань их в дебрях и болотах! Конрад пригласил орден к себе: помогите одолеть язычников, а что завоюете, станет вашим. Крестоносцы заинтересовались, папа разрешил. Орден перебазировался на польскую землю и получил название Тевтонского.
Правда, пруссы отбивались упорно. Выводили общие ополчения. Наравне с мужчинами за оружие брались женщины. Но орден призвал пополнения из Германии, и действовал совсем не так, как поляки. Не отдельными экспедициями в чужие леса, а планомерным наступлением. Вышло ополчение? Очень хорошо. Чем больше язычников соберется в кучу, тем лучше. Массы человеческих тел не выдерживали ударов рыцарской «свиньи», кулаки бронированной конницы давили их. Всех, кто сопротивлялся, истребляли. Остальных крестили и закрепощали. Часть пруссов ушла на Русь, они поселились возле Гродно. Некоторые поступили на службу к Владимирскому государю, от них вели происхождение несколько боярских родов, в том числе Романовы.
Ну а Новгород и Псков, как рассказывалось в предыдущей главе, перенацелились дружить с орденом Меченосцев и Рижским епископом. «Немецкая» партия посадника Водовика разгулялась вовсю. Разгромила и разогнала патриотическую партию. Впрочем, стоит внести ясность, что новгородское западничество и республиканские порядки, столь красочно воспетые историками, оказывались благом отнюдь не для всех граждан. И даже не для большинства. Демократия всегда и везде была выгодной только для олигархов. Так было и в Новгороде. «Золотые пояса» кичились «свободами», однако на простолюдинов «свободы» не распространялись. Бояре обирали их, перекладывали на них подати и повинности. В судах оказывались правыми прихлебатели тех же бояр. Доходило до того, что часть новгородцев вообще бросили родину, отправились куда глаза глядят и основали отдельную республику на Вятке.
Что же касается альянса новгородских изменников и Ордена, то он оказался весьма агрессивным! Бояре не удовлетворились тем, что изгнали неугодного князя Ярослава Всеволодовича и получили вожделенный доступ в Ганзу. Или немцы их подталкивали, чтобы не удовлетворились. Новгородцы постановили воевать с Ярославом! И с его братом, великим князем Владимирским Юрием Всеволодовичем! На свой престол они пригласили сына Михаила Черниговского, Ростислава. А Михаилу объяснили: за столь великую честь, оказанную им, черниговцы обязаны отомстить за обиды, которые якобы нанес Новгороду Ярослав. Заверяли, что «тирана» Ярослава ненавидит население, поднимется как один.
Великий князь Юрий и митрополит Кирилл силились уладить миром столь непонятный и беспричинный, с их точки зрения, конфликт. Предлагали компромиссы. Куда там! Михаилу Черниговскому совсем задурили голову, он послал новгородцам свои отряды. В общем, в благодарность за ганзейские барыши заговорщики раздували на Руси гражданскую войну!
Но внезапно обнаружилось, что новгородское простонародье… любило Ярослава! Как только начальство объявило, что предстоит воевать против него, город взбурлил. Князя Ростислава Михайловича и посадника Водовика выгнали вон. А разбегаться теперь пришлось их сторонникам, чтобы не утопили. На княжение снова позвали Ярослава. Цвет «немецкой» партии попытался удержаться в Пскове. Когда князь прислал в город своих «суздальских» чиновников, их схватили и заточили по тюрьмам. Посадники и бояре принялись вооружать население. Обнадеживали, что Орден не бросит в беде, придет на помощь.
